— Тогда где она? Где? — спросил Омегыч тихо и отчаянно.
— Не знаю, — вздохнул Первый. — Но она вернётся, потому что мы все её не отпустили. А ведь мы некроманты. Даже ты, хоть и был рождён огненным магом. И твоё сердце тебе должно подсказывать, что…
— Моё сердце — камень! — резко возразил Омегыч.
Теро-Теро скрипуче засмеялся.
— А у меня вовсе нет сердца, — сказал он. — Но любит-то человек на самом деле не сердцем, а всей своей сущностью.
— Гаси костёр и пойдём в дом, Омегыч. И не вздумай там изображать вселенскую скорбь. Сказать, почему? — спросил отец.
Омегыч понимал. Чтобы создать взрыв изнутри монстра, Мать развоплотилась. Её больше нет, но пока её не отпустили, и она, вернее всего, станет теперь сгустком чёрного дыма, как Первый Некромант. Но это в том случае, если её будет держать вся семья. А если в них всех, особенно в детей, внедрится мысль, что Мать умерла, они отпустят. Может быть — не сразу. Но отпустят. И тогда…
— Ты прав, отец. Ты потерял своё тело точно так же? А ты, брат?
Теро-Теро со скрипом покачал головой.
— Нет. С нами всё было иначе. Отец растворялся медленно, по мере того, как магия дома тянула из него энергию. Сейчас, после того, как он держал защиту несколько часов, от него осталось ещё меньше.
— Но с матерью произошло нечто другое, — добавил Первый.
В глубокой черноте густого дыма неожиданно блеснули ясные голубые глаза.
— Сейчас всем нам надо отдохнуть и набраться сил — как следует набраться сил, их понадобится очень много. Через пару дней мы соберёмся здесь и создадим её сами. Созидание — это то, что редко удаётся некромантам, но у нас есть преимущество.
— Это какое же? — недоверчиво спросил Омегыч.
В нём уже зажёгся слабый огонёк надежды, и он начал его обжигать изнутри. Но пока не сильно, так, чтобы дать хозяину возможность дышать.
— С нами двое воинов света. Они не маги, а воины, да, но их светлая суть нам поможет. Поэтому я повторю: не время устраивать похороны и скорбеть. Время надеяться.
Омегыч нетерпеливым движением руки погасил огонь костра, вобрав в себя пламя до последней искорки, и поднялся на ноги. Слова Первого Некроманта подбодрили его, но, когда они вошли в дом, где больше не было Матери, огонь внутри Омегыча снова почти погас, уступив место пустоте. Растерянные лица, обращённые к нему, Теро и отцу, вопросы: «А где Мать?» и всеобщая растерянность погасили пламя надежды, и огнемаг не выдержал.
Он снял с шеи медальон, удерживающий его от проявлений магии исчезающего камня, и развеялся в воздухе.
Часть 2. Глава 30. Почти все целы .
Семья некромантов собралась в гостиной.
Теренций с удивлением понял, что отсутствие Матери сказалось на каждой мелочи. Кругом словно сгустилась тьма. Звуки сделались не такими, как обычно. С предметов исчез всегдашний блеск, а с лиц — выражение уверенности.
Даже маленькие небесные всадники, Терхаллоу и Каннах, сидели тихо, прижавшись к друг другу, как испуганные дети.
— Подведём итоги, — преувеличенно бодро сказал Первый Некромант.
С огромным усилием он стабилизировал свою сущность. После битвы ему было трудно воплотиться, потому что слишком много сил ушло на купол. Их хватило лишь на то, чтобы силуэт, выкроенный из тьмы, приобрёл человеческие очертания, да появились глаза на лице из дыма. Вполне живые и ясные.
— Я вижу, что вы все в сознании и в здравом уме. Раны?
— А где Омегыч? — спросил Теренций.
— Вернётся, — ответил Теро-Теро скрипуче. — Ему просто туговато пришлось.
— У Грей перебит хвост, — мрачно сказал маленький Странник.
У самого мальчика были кое-как замотаны тряпками ладони, а штаны на коленках изорваны в лоскуты и окровавлены. В самой последней схватке он пытался удержать одно из звеньев, и здорово рассадил руки и ноги.
— Я потеряла почти всю стаю, — хмуро сказала Анда и прикусила губу.
— Ушиб крыла и вывих запястья, — нехотя молвил Бессвет.
— Все деревья погниют — сливы, яблони, липы… рябины. Скорее всего, испорчен дёрн, — Део-ведун печально дёрнул тонкими нервными губами, отвернулся.
На лбу у него красовался след чьих-то зубов, словно кто-то пытался надкусить друида, словно яблоко.
— Это всё пустяки, — сказал Конрад. — Ушибы, ссадины, трещины, порезы, укусы. Меня беспокоят лишь два человека. Теренций и Каннах. Остальным — еда, питьё и крепкий сон.
Хелли и Упырёк мрачно переглянулись. На них места живого не было, как и на Тоби с Винни.
— Всем рекомендую выпить снадобье от воспалений и общее противоядное, потому что трупный яд и угроза столбняка, но эти двое…
Конрад подошёл к Каннах и легко поднял её на руки. Та словно ждала этого — тихо вскрикнула и потеряла сознание.
— Каннах нужен отдых, но снять с неё доспехи означает привести тело к полному параличу. Я даже не представляю, как быть.
— Я займусь этим, — сказал Ливендод.
К нему устремились сразу два ревнивых взгляда — цветочной феи и Терхаллоу.
Но чёрный рыцарь-лич оставил эти взгляды без внимания.
— Что с Ванил… с Теренцием? — спросил Первый.
— У него сильный жар. Думаю, кость была отравлена чем-то более серьёзным, чем простые яды. Потому что он уже выпил противоядие — и без видимых результатов.
— Я отлично себя чувствую, — взмолился Теренций. — Давайте уже действовать.
— Нет, — очень жёстко сказал Первый Некромант. — Она может потерпеть ещё немного, а вы — нет. Вы живые.
От этого неосторожно произнесённого слова у Теренция мороз побежал по коже.
— Но мама…
— Мама может потерпеть, сын, — повторил Первый. — Смотри!
Первый Некромант протянул руку и зажёг свечу — в чём не было нужды, так как в гостиной сияла большая лампа, наполненная светящимися огоньками с болот.
— Милая, погаси огонёк.
Свеча погасла.
— Это лишь фокус, — сказал доктор Конрад. — Или сквозняк!
— Милая… а теперь зажги её обратно.
И свеча послушно загорелась.
— Она здесь. Скажи, моя родная… ты ведь можешь подождать, пока дети немного восстановят силы?
Свеча погасла и зажглась, и ещё раз, и ещё.
— Поэтому сейчас все ложатся спать, — с нажимом произнёс Первый.
Теренций поплёлся за доктором, который уложил его в кровать и сел рядом с явным намерением сторожить больного всю ночь. Ванильный Некромант раза три попытался спорить, но всё, к чему эти споры привели — перемещение Конрада со стула в мягкое большое кресло.
— Посплю здесь, — заявил он.
Теренций закрыл глаза, но долго не мог уснуть. Длинный день, долгая тяжёлая битва, выматывающие душу волнения… «Ещё и Омегыч куда-то пропал, — с тоской думал Теренций. — И…»
Тут он сел. В ране на правом боку запульсировала боль.
Череп Гоша!
Он же помнил про Гошу, волновался, что череп остался там, в домике, а теперь забыл! Надо бежать, искать его среди останков Умрах или там, на кладбище!
Ванильный уже сел, чтобы одеться и побежать на поиски Гоши, когда бесплотная ладонь прикоснулась к его горячему лбу и слабым, но настойчивым нажимом заставила улечься назад.
Часть 2. Глава 31. Огонь надежды
Доктор Конрад велел Теренцию снять рубашку и повернуться к свету правым боком, куда со стороны спины в него вчера попала острая кость.
— Плохо дело, — пробормотал себе под нос и слегка раздвинул пальцами воспалённые края раны. — Вы вот что, молодой человек, выпейте вот это и это.
— А это что? — тут же спросил Ванильный.
Он чувствовал себя просто превосходно. Его, конечно, колотила дрожь и руки-ноги побаливали после напряжения, но не тянуло в сон, не тошнило, в голове была необыкновенная ясность.
— Я свеж и бодр, — сказал Теренций доктору.
— Это действуют противоядие и жаропонижающее, а у вас, молодой человек, проблемы. Хотя их и не сравнить с проблемами Каннах.
Ванильный Некромант не стал спорить. С доктором вообще сложно спорить — он страшно упрямый. Но на столе у Теренция стояли разные склянки, и не менее упрямый Ванильный схватил сразу несколько.
