В ответ на ее прямоту посланник неодобрительно нахмурил густые брови:
– Может так случиться, родственница, что мы вместе отправимся в Нордленд, а посему вам не помешает запастись благоразумием. Говорить такие вещи в присутствии нынешнего Тана Гарка или его собратьев – значит провоцировать кровопролитие.
И опять он обошел Инос!
– Вы правы, родственник! Впредь мне придется попридержать свой сварливый женский язык.
– В частном разговоре можете позволить себе все, что угодно, пожалуйста, – мягко сказал тан. – Я восхищаюсь остроумными женщинами. – И посмотрел на нее с торжествующей улыбкой.
Инос решила про себя, что этот неряшливо одетый гигант обладает значительно более острым умом, чем кажется на первый взгляд; может быть, он ей даже понравится, если только время от времени позволит одерживать верх в споре.
– И дочь посланника, госпожа Джарга. – Шанди поспешил представить стоящую рядом женщину. Он конечно же заметил, как посланник укротил Инос, но дипломатично не подал виду.
Джарга поклонилась. Костлявая, с обветренным лицом, она была ниже отца и все же на полголовы выше Инос. На ней были кожаные штаны и мужская куртка.
В рассказе Шанди о бегстве из Хаба фигурировала морячка по имени Джарга, которая…
– О, еще одна родственница! – улыбнулась Инос. – Джарга? Тогда вы, должно быть…
– Я имела честь встречаться с вашим мужем, мэм, – торопливо произнесла Джарга. В ее светло-голубых глазах явственно читалось предостережение.
– Я благодарна вам за помощь, – быстро произнесла Инос, покосившись на сновавших неподалеку дварфов. Неужели посланник не знает, что его дочь – волшебница? Казалось, она ненамного моложе своего отца, а возможно, так и было.
– Господин Распнекс появится с минуты на минуту, – сказал Шанди. – Он ищет подходящее место, где мы могли бы поговорить.
– Тогда я ухожу, – прогудел посланник. Шанди выглядел озадаченным.
– А разве вы…
– Полагаю, вы будете говорить о проблемах, которых я предпочитаю не касаться. – Гигант прятал улыбку в серебряной бороде. – По крайней мере официально. Может быть, Джарга пожелает остаться и встретиться со своим старым другом чародеем.
Ну что же, если тан захочет уйти, удержать его сможет только волшебство или небольшая армия. Шанди пошел проводить посланника до границы лагеря. Крагтонг вышагивал среди дварфов, как гусак в цыплячьем загоне.
– Моряки пренебрежительно относятся к магии, – с кривой улыбкой заметила Джарга.
Да, это верно, к тому же Инос знала, что это был за моряк. Сколько же еще кровожадных демонов среди ее родни? Таны – убийцы по определению.
Оставив в покое своих сомнительных родственников, она вновь задумалась о будущем. О чем пойдет речь во время этой встречи? Раньше Джарга была сторонницей Распнекса. Если старый дварф почитает новый Свод Правил, то снял с нее чары преданности, теперь она свободна и помогает им по доброй воле. Но, конечно, может и предать. Кстати, посланник сделал одно интересное замечание…
– Ваш отец будет сопровождать нас в Нордленд? – осторожно спросила Инос.
– Это зависит от многого, мэм. Позволят ли местные власти вам выехать? Не схватит ли нас узурпатор? Да и не упустить время очень важно. Нет смысла ехать в Нордленд, если не присутствовать на муте, или совете, где можно оповестить разом всех нордлендцев.
Инос вздрогнула:
– Я никогда не была в Нордленде, но видела, как проходит бой в День Расплаты.
Джарга вздохнула. Она внимательно смотрела поверх головы Инос, словно пыталась разглядеть что-то вдалеке.
– А я не видела ни разу, – резко сказала она. – Но могла бы пойти – я дочь тана. Попасть на сходку Нинтор – моя заветная мечта.
Ее костлявое лицо стало таким суровым и печальным, что у Инос мурашки побежали по коже.
– Тогда почему не пойдете?
Волшебница моргнула, словно очнулась ото сна, и с ледяной улыбкой посмотрела на Инос:
– Даже дочь тана не может появиться на сходке, если ее не сопровождает муж, причем полноправный тан. Моим мечтам тоже есть предел, ваше величество!
Инос усмехнулась:
– Отец мог бы предупредить вас, что следует держать язык за зубами.
Джарга ответила на ее усмешку хмурым взглядом:
– Он уже не держит свою дочь на веревочке! Нам пора, вон идет чародей.
– У нас будет военный совет?
– Да, насколько я понимаю.
– Тогда я хочу, чтобы на нем присутствовал мой сын.
– Что ж, это очень мудро.
Брр! Очевидно, волшебнице етуну сказали больше, чем королеве неволшебнице. И, кипя от возмущения, Инос пошла искать Гэта.
Это решение оказалось ошибочным. Гэта нигде не было, и, когда она решила отправиться на собрание, все мало-мальски важные его участники уже исчезли из поля ее зрения. Наконец Инос отыскала их в одном из близлежащих коттеджей. Тесная комнатенка была переполнена. Двоим из присутствующих пришлось подвинуться, чтобы она могла хотя бы протиснуться в дверь. Несколько человек стояли в проходе, загораживая свет, падающий сквозь крохотные окна. Она разглядела светлые волосы Джарги, а затем – к своему великому негодованию – и голову Гэта. Сесть было уже некуда, и она осталась стоять, чуть не упираясь головой в низкий потолок.
Говорил пожилой дварф, и уважительное молчание остальных свидетельствовало о том, что он важная персона. Инос видела только его белую бороду.
– …будет продолжать заседать еще по крайней мере две недели. Но, как вы конечно же понимаете, спешат разъехаться по домам в это время года. Вскрываются реки, скоро посевная. – Он закашлялся. – Но мы, безусловно, найдем время выслушать сообщение Смотрителя Севера.
Примерно с того же места послышался гортанный голос Распнекса:
– Кого еще вы сможете выслушать? Давайте допустим – о, это только предположение! – что здесь, поблизости, оказался новый император и захотел бы засвидетельствовать вам свое почтение? Согласился бы Директорат выслушать его?
– Если он был бы краток.
Инос почувствовала, что собравшиеся едва подавили смешки, но вслух все же никто не засмеялся. Здесь шла сложная политическая игра. Посланник Нордленда пожелал быть в курсе дела, но лично присутствовать отказался. Суеверие, конечно, лишь предлог – он руководствовался другими соображениями. Император присутствовал, но неофициально, так как официально он был военнопленным. Признать этот факт означало бы объявить императора в Хабе самозванцем. Возникало множество спорных вопросов. И этого следовало ожидать, ибо и в лучшие времена политика Двониша бывала весьма запутанной.
– А как насчет королевы Краснегара? Если бы она была здесь? – настаивал Распнекс. Старик вздохнул:
