Держа холодные подрагивающие пальчики в ладонях, Хилл опустился рядом с ней на колени и позволил собственной защите раствориться, выпуская наружу чувства и мысли, открываясь теперь уже для обоих.
Это оказалось на удивление легко и приятно. Почти так же, как получалось с одной Шу — слияние всех ощущений, эмоций, желаний. Только теперь целое состояло не из двух частей, а из трех. К почти чувственному удовольствию примешивалось ощущение опасности, исходящее от Дайма. Планы, интриги, политические игры, хитросплетения заговора… и это Светлый? По сравнению с Дукристом Мастер Тени невиннее фиалки.
— Ты уверен, Хилл? — Дайм прервал его, дотронувшись до руки.
— Уверен. Если доверяешь Шу, доверяй и мне.
— А ты? Ты сможешь?
— Думаешь, это сложнее, чем служить Хиссу?
— Тигренок… милый… — Шу смотрела на него с недоверием и восторгом. — Спасибо…
— Ты же сама говорила, что ревновать глупо. Ты же не сомневаешься во мне? Почему тогда мне нужно?
— Не нужно. Хилл, любимый, ты…
Притянув Шу к себе, Хилл губами снял нечаянную слезинку.
— Я принадлежу тебе, Шу. Надеюсь, ты об этом не забыла?
— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, Хилл? Всегда… и…
Последние слова он поймал поцелуем. Всего несколько мгновений — нежные губы, трепещущее тело в руках, запутавшиеся в его волосах пальцы, горячее, сладкое дыхание, пряный лесной запах… и откровенный, голодный взгляд Дайма.
Хилл обернулся к нему. Хищно мерцающие колдовские глаза, завораживающие и манящие. Требовательные и подчиняющие. Вызывающие.
К демонам все договоренности, доверие и прочее! Острый запах возбуждения и агрессии дразнил и звал — подраться, схватиться, доказать, кто здесь настоящий хищник. Поиграть с равным соперником.
Ласковая и прохладная рука на лбу вернула его из диких джунглей обратно в человеческую цивилизацию. Или почти человеческую — насколько магов можно отнести к нормальным людям.
Снова запах дикого меда, учащенное дыхание, горящие сиреневые глаза. Несложно догадаться, где и чем закончится их с Даймом игра. Оба будут её. Что, впрочем, справедливо. Что Дайм, что он сам, как маги Сумрачной принцессе в подметки не годятся, сколько бы не распускали хвосты, не дыбили шерсть и не рычали грозно. Хрупкая грациозная фея при желании сотрет обоих в прах. Собственно, всего несколько минут назад она это и продемонстрировала: вскрыла барьеры маркиза, не заметив, одним своим беспокойством. Но тем упоительней её любовь, её покорность… все равно что поймать сосредоточие грозы, удержать охапку молний. И подчиняться ей так сладко… почти как лететь вместе с ураганом.
— Все у вас, магов, не как у людей.
— Разве? А как у людей? — Шу заглянула вопросительно ему в глаза.
— Не так похоже на горный обвал.
Шу виновато потупилась.
— Терпение не входит в число моих достоинств, — Дайм улыбнулся примирительно.
— Да уж… — Хилл принял извинения.
Он не очень понимал, почему маркиз вызывает все большую симпатию — чувства ли Шу к Дайму оказались настолько заразительны, или то, как маркиз повел себя… мог бы без малейшего труда убрать с дороги соперника. Достаточно было лишь крохотного вмешательства, всего на несколько минут задержать Ахшеддина, и глупый мальчишка достался бы Рональду. Разбираться в причинах уже не хотелось. Какая разница? Шу будет счастлива, если он ответит Дайму если и не любовью, то хоть пониманием. И, возможно… а, собственно, почему бы и нет? Отказываться только потому, что так не принято? Чушь. Принцессам не положено любить убийц, Призывающим Тень не положено доверять естественному врагу Гильдии — начальнику тайной службы. Ну и что? У магов все не так, как положено.
Едва Хилл осознал собственное решение, волна облегчения и благодарности унесла тяжесть, пригибавшую к земле. Тяжесть, которой он не замечал, пока не избавился от неё.
Он устало положил голову на колени к любимой, и вздохнул довольно. Легкие прикосновения её рук, развязавших шнурок и зарывшихся в рассыпавшиеся волосы, казалось единственно достойной внимания вещью на свете. А все остальное — глупыми предрассудками, придуманными теми, кто не знает, что такое любовь. Теми, кто не способен понять, что нет ничего важнее вот этого чувства — доверия, понимания и единства.
— Это и есть магия правды? — спросил он спустя несколько мгновений.
— Да. Не так просто, как хочется… — отозвалась Шу.
— Нет так сложно, как могло бы быть…
— Вы оба сумасшедшие. Объединить магию, это же надо!
— От таких подарков не отказываются, Дайм.
— Шесть стихий… думаю, кое-кто удавится от зависти.
— Что, есть шансы? — Хилл поднял голову и заинтересованно взглянул на маркиза.
— Не сверкай так глазами, звереныш. Рановато.
— Угу. Учиться, и ещё учиться. Кто бы сомневался. — Хилл притворно тяжело вздохнул.
— Зато кое у кого есть шансы пообломать зубы.
— Гроза орков… — засмеялся Дайм.
— Не только. Ещё мантикоров, браконьеров и заговорщиков, — Шу состроила свирепую рожицу и показала ему язык.
Боги, как же, оказывается, бывает легко! Если не придумывать себе лишних проблем, а радоваться тому, что имеешь… наверное, это тоже магия? Или нет? И с какой стати надо было опасаться, что Шу любит ещё кого-то? Все равно как бояться, что кончится вода в океане или воздух в небе.
Несколько минут Шу и Дайм болтали о какой-то шутливой ерунде, наслаждаясь вернувшейся свободой и открытостью. И снова возлюбленная оставила решать ему, идти дальше или оставить пока, как есть. Маркиз тоже готов был сейчас принять любое его решение — и спокойно уйти, и ждать сколько понадобится. Ну так он же просил доверия? Хоть и не ожидал, что получит его так сразу и безоговорочно. Непривычно. И слишком быстро. Но… обычные человеческие игры неуместны между теми, кто видит друг друга насквозь и принимает как есть. И, пожалуй, вовсе не нужно делать скидку на непривычность. Зачем отговорки перед самим собой?
— Вашему сиятельству не кажется, что анекдоты лучше пойдут с утра?
Не дав Шу опомниться, Хилл подхватил её на руки и отступил на шаг назад. Приглашающе улыбнулся Дайму и, не оборачиваясь, понес принцессу наверх. И, едва спустил её на пол в спальне, две пары рук принялись срывать с него одежду.
Он застонал, когда возлюбленная выскользнула из объятий и подтолкнула его к Дайму. Гибкое полуобнаженное тело, твердые мышцы бойца под пальцами, властные губы, пахнущие коняком. Глубокий и жаркий поцелуй, почти укус, сплетающиеся, словно в смертельной схватке, языки. Низкий рык и вжавшиеся друг в друга напряженные бедра. Нетерпеливые нежные руки, стягивающие остатки одежды и толкающие обоих на постель. Руки, отрывающие за волосы от почти покоренного зверя под ним.
