— Вы оба исходите из того, что книга принадлежит вотшебнику, — сказал Великий магистр. — Однако книга могла и не являться собственностью Эртономуса Дрона.
Джаг удивленно моргнул и задумался. В самом деле, он не заметил на книге никаких волшебных символов, не было на ней и пометок о принадлежности.
— «Принципы логики» Дракола, — напомнил ему Великий магистр Фонарщик. — Законы предположения — их следует помнить, Джаг.
— Ясно заявляйте только то, что известно, — произнес двеллер. — Четко формулируйте задаваемые вопросы. Помните, что логика, как и река, не обязана течь прямо — главное, чтобы она помогла дойти до сути.
— Но она никогда не должна противоречить самой себе, — вставил Великий магистр.
Джаг кивнул.
— Книга была у волшебника, — сказал Краф. — Это мы знаем точно.
— Да. Хотя при данных обстоятельствах можно было бы предположить, — заметил Великий магистр Фонарщик, — что все было как раз наоборот и это книга им завладела. Откуда у Эртономуса Дрона взялась эта книга, или, если принять последнюю возможность, почему она захватила его? — Он приподнял книгу кончиками пальцев.
— Это произошло не случайно, — сказал двеллер, напоминая остальным о еще одном факте. — Он приложил серьезные усилия к ее охране.
— Или чтобы охранить себя от нее, — поддержал версию, выдвинутую своим другом, Краф. — Тогда это говорило бы в пользу гипотезы, что обладать этой книгой он вовсе не стремился, более того — боялся ее.
Великий магистр бросил на предмет их дискуссии внимательный взгляд.
— Нельзя сказать, что она выглядит опасной.
— Пальчиковые триты тоже опасными не выглядят, — заметил волшебник, — но если трит тебя ужалит во время брачного сезона, тебе конец.
Джаг знал, что тритами называли злобных хищников, живших в мертвых телах. Опаснее всего они были сразу же после рождения, в пальчиковой стадии.
— Поверю тебе на слово, — кивнул Великий магистр, — и буду радоваться, что никогда не сталкивался с тритами, пальчиковыми или взрослыми.
— Рождение роя пальчиковых тритов, — сказал Краф, и голос его зазвенел от воспоминаний, — это, скажу я тебе, зрелище, забыть которое сложно.
— Эртономус Дрон путешествовал с гоблинами, — напомнил двеллер.
— Почему? — задал вопрос Великий магистр.
— Наверняка не по собственному выбору, — заявил Краф. — Даже самый злой маг не станет путешествовать с гоблинами, если у него есть выбор.
— Фомхин Мхоут связался с гоблинами в Мысе Повешенного Эльфа, — возразил Великий магистр Фонарщик.
— Мхоут использовал наводнивших город гоблинов только в качестве преграды, чтобы удержать врагов на расстоянии от своей крепости, — уверенно произнес Краф.
— Ну что ж, значит, тут мы расходимся во мнениях, — сказал Великий магистр.
Волшебник кивнул.
— Так зачем он направлялся куда-то с этой книгой на гоблинском корабле?
— Потому что книгу надо было перевезти, — предположил Джаг.
— А почему ты думаешь, что это не его самого надо было перевезти? — осведомился Великий магистр.
— Если Эртономусу Дрону необходимо было куда-то попасть, — объяснил двеллер, начиная увлекаться собственными рассуждениями, — он бы мог спокойно отправиться туда и без компании гоблинов.
— Я не так уж в этом уверен, — покачал головой Краф.
— У него могло не оказаться выбора, — заметил Великий магистр. — Не исключено, что книга крепко держала его в руках.
— Ну хорошо, — не стал спорить Джаг. — Но Эртономус Дрон не стал бы путешествовать с книгой, если бы опасался за ее сохранность.
— А что бы он с ней сделал?
— Спрятал, — ответил двеллер. — Убрал бы в какой-нибудь магический тайник, известный только ему одному.
— Такие места тоже, случается, обнаруживают, — сказал Великий магистр. За многие годы он нашел порядочно таких укрытий по всему материку.
— Да, но это не так легко. А в дороге книгу легче было обнаружить, чем в тайнике. — Джаг задумался на мгновение. — Каннитон, «Ловкость рук: руководство для начинающего карманника».
Краф посмотрел на Великого магистра.
— И у тебя эта книга стоит в списках обязательного чтения для библиотекарей?
— Только для некоторых библиотекарей первого уровня, — признался Великий магистр. — Я нашел этот труд весьма интересным. Отличное дополнение к «Воинскому искусству защиты других, и как этих других убивать, если они тебе не заплатят, чтобы составить себе репутацию» Яхвега. Каннитон придерживался правила, что надо сначала выделять цель, неважно, предмет или человека, а потом действовать. Многие удачливые убийцы использовали его книгу.
— У тебя получается, что из нее можно почерпнуть массу полезных вещей.
— Каннитон был истинным мастером своего дела, а книга его — сокровищница информации не только о воровских приемах, но и о том времени, в котором он жил, и о тех городах, где ему удалось побывать. Хотя удачнее подробнее всего у него, конечно, получились описания мных переулков и сомнительных заведений. Создает на редкость правдоподобные и удивительно захватывающие картины.
— Надо будет как-нибудь взглянуть на эти ваши списки для чтения, — проворчал волшебник.
— Суть в том, — сказал Джаг, — что Каннитон считал движущуюся цель наиболее уязвимой. Так что вопрос в том, по собственному ли желанию Эртономус Дрон перевозил книгу, или он просто боялся этого не делать.
— Значит, книга имела для него существенную ценность, — сказал Краф, — и он знал, что на нее зарится кто-то еще.
— Да, — кивнул двеллер. — И держать ее там, где книга и он сам находились ранее, становилось небезопасно.
— Возможно, возможно... — задумчиво проговорил волшебник.
— Есть способ не сходя с места выяснить, является ли этот предмет магическим, — негромко произнес Великий магистр, теребя швы переплета книги.
Волшебник испытующе посмотрел на своего друга. Великий магистр Фонарщик молча толкнул к нему книгу через стол.
Вряд ли на лице Крафа можно было прочесть особое удовольствие.
— Ты же знаешь, я терпеть не могу возиться с маги ей другого волшебника. Я сто раз тебе говорил.
Великий магистр серьезно кивнул.
— Ты еще обычно твердишь, что от подобных действий ничего хорошего ждать нельзя.
— Могу повторить и еще раз: копаться в чужих заклятиях в самом деле очень непросто и крайне опасно.
Великий магистр вздохнул и сказал:
— Ты, разумеется, совершенно прав. Я отнесу книгу обратно в Хранилище Всех Известных Знаний. Мы будем годами биться над ее расшифровкой, хотя таящие ся в ней загадки, вполне возможно, не имеют ни малейшего значения, или же упустим тот шанс, который книга могла бы нам дать.
— Ни малейшего значения? — повторил Краф.
