Наконец, телефон нашёлся. Степан долго не брал трубку. Я стоял в зарешечённой будке и оглядывался по сторонам. С каждым гудком мне становилось всё тревожнее.
Я повесил трубку, подождал, снова позвонил. На этот раз Степан ответил моментально
— Хорошо, что ты позвонил. Как сам? — спросил он.
— Нормально. Лучше скажи, что в городе творится?
— У нас пока тихо. А у вас что?
— Стреляют. Войска на улицах и дагестанцы с пулемётами.
— Ты сейчас в Северном?
«Твою мать! — выругался я про себя. — Выдал себя». Впрочем, это уже значения не имело.
— Ладно, не важно, — произнёс Степан, не дожидаясь ответа. — Завтра к двенадцати подъезжай на «Техническое училище». Буду ждать в машине рядом с выходом. Береги себя.
Возвращаясь, я наткнулся на бежевую малолитражку, что стояла на краю дороги недалеко от дома Олеси. Модель старая, но выглядела машина так, словно первый раз выехала на улицу. Капот был открыт, женщина в брюках, блузке и платке, обёрнутом вокруг головы, осматривала мотор. Глаза её закрывали тёмные очки.
Автомобиль этот я видел здесь впервые. Да и не похож он был на развалюхи, на которых ездили местные. Бедняки ремонтировали свои тарантасы, только когда те начинали сыпаться, а про внешний вид даже заикаться не стоило. Машины не мыли годами, они ржавели и покрывались слоем пыли и грязи, но то ли у людей совсем не было свободного времени, то ли имел место какой-то массовый пофигизм, а может, сказывалось то, что люди покупали автомобили из третьих-четвёртых рук почти за бесценок и не видели смысла приводить в порядок то, что, по сути, уже является хламом, которому место на помойке. Более бережное отношение наблюдалось среди состоятельно прослойки населения, ибо машина у них считалась символом определённого статуса. И дама, которой не повезло заглохнуть в этом недружелюбном, а теперь ещё и опасном районе, судя по всему, принадлежала как раз к среднему классу.
Заметив меня, женщина помахала рукой и крикнула:
— Молодой человек, а можно вас на минутку.
Я подошёл. Даме на вид было лет тридцать, довольно хороша собой, из-под платка выбивалась прядь тёмных волос. Она улыбнулась мне белоснежной улыбкой, которая тоже выдавала её не самое низкое положение в обществе, ведь бедняки на стоматологов денег не имели.
— Молодой человек, а вы, случаем, в двигателях не разбираетесь? — спросила женщина. — Машина заглохла. Такая досада!
«Странно, — подумал я, — почему она решила, что первый попавшийся подросток может разбираться в двигателях? Я что, похож на автомеханика?»
— Немного, — сказал я, — да и то, только в мотоциклетных. Лучше вам уехать отсюда на метро, пока не стемнело. Видите, что тут творится: везде стреляют, бандиты по улицам шастают.
— Ох, и не говорите! Беда, — вздохнула женщина, но как-то слишком наигранно. Страха в ней не чувствовалось, хотя даже я побаивался находиться на улице. — Но всё же, гляньте. Не думаю, что там что-то серьёзное, просто я совершенно не разбираюсь в этих железячках.
— Ладно, попробую, — я беглым взглядом осмотрел мотор. — А в чём, собственно, проблема?
— Теперь сделай вид, что ты ковыряешься в моторе, и не верти головой по сторонам — за нами могут следить, — произнесла женщина негромко и уже совсем другим тоном: более холодным и деловым. — И слушай меня внимательно.
— Кто ты? — спросил я.
— Неважно. Подозреваю, ты пытаешься здесь скрываться. Однако на тебя уже вышли. Тут ты не спрячешься от желающих тебя убить.
— И кто меня желает убить?
— Очень влиятельный клан, с которым ты однажды имел несчастье пересечься.
— Орловы?
— Именно. Не думаю, что ты справишься с проблемой без посторонней помощи.
— А тебе-то что?
— Да вот, помочь тебе хочу. В обмен на твой талант, естественно.
— И как ты собираешься мне помогать?
— Кто ещё может защитить человека от одного влиятельного клана, как ни другой влиятельный клан? Найдём способ.
— Не убедила. К тому же работать на ваши кланы желания не имею. Сам разберусь.
— А что так? Ах, ну да, понимаю. Ты нас недолюбливаешь, считаешь нас всех злодеями, да? Ничего, это пройдёт. Но боюсь, Вениамина Куракина без нашей помощи ты точно не достанешь.
Я замер и посмотрел на женщину.
— Чего? Откуда…
— Не отвлекайся. В общем, ты меня услышал. Так что имей ввиду. И думай. С тобой ещё свяжутся. Ну, полагаю, теперь машина заведётся, — незнакомка снова улыбнулась, и от этой улыбки мне стало не по себе: от неё буквально веяло холодом и лицемерием.
Женщина закрыла крышку капота, села в машину и, уехала прочь, а я быстро зашагал к подъезду, оглядываясь по сторонам и ища того невидимого, кто наблюдает за мной.
Весь вечер мы с Олесей разговаривали: снова речь зашла о моём отъезде. Олеся не хотела, чтобы это случилось, но, кажется, уже смирилась. Мне тоже не хотелось бросать её, особенно сейчас, когда в городе началась война. Хотелось защитить её, но я понимал, что некоторые вещи мне не под силу. Если останусь — погибну. И тогда тем более ничем не помогу Олесе. Я так и объяснил ей: сказал, что очень могущественный клан вышел на мой след. Рассказал о стычке на базе, произошедшей месяц назад и о том, что теперь меня ищут. Впрочем, последнее и так было очевидно: снайперская винтовка у нас в комнате являлась прямым тому подтверждением.
— Ты справишься, — заверил я. — Я знал разный девчонок. Ты не похожа на них. Ты сильнее. В тебе дух воина. А потому я уверен, ты выживешь в этом мире. Не дай ему сломать себя, хорошо? Если, и правда, меня любишь, то должна это сделать. Чтобы я за тебя не волновался. Договорились?
— Хорошо, — кивнула Олеся и прижалась ко мне. — Уговорил. Ты для меня много сделал. Спасибо. Дальше я сама как-нибудь.
— Точно?
— Точно, не переживай, — Олеся улыбнулась, и мне показалось, что она наконец обрела уверенность в собственных силах. И я подумал, что не так уж и бесполезно моё существование, и не только смерть я несу окружающим. Чья-то жизнь благодаря мне стала хоть немного, но лучше.
На следующее утро ни свет ни заря нас разбудила автоматная стрельба под окнами. Где-то неподалёку грохнул взрыв, а потом гулко заколотил крупнокалиберный пулемёт.
Мы с Олесей проснулись одновременно. Девушка, как обычно, лежала рядом, обняв меня. Она разлепила глаза, в них читались непонимание и испуг.
— Что это? Что там происходит? — спросонья пробормотала она, усаживаясь на кровати.
Я тоже вскочил, прислушался.
— Так, к окнам не подходить, на улицу не высовываться, отправляйся в коридор и там сиди, — скомандовал я, мигом придя в себя.
Я оделся быстрее, чем в армии, проверил у автомата патрон в патроннике, а затем взял бинокль, подполз к окну и осторожно выглянул между задёрнутых шторок. Во дворе шёл бой.
Интерлюдия 8
Света занималась в спортзале, когда заглянула служанка и сообщила, что госпожу просят к телефону.
— Кто? — спросила Света.
— Вадим Орлов, — ответила служанка. — Говорят, дело срочное.
Вадим Орлов приходился Свете троюродным братом. Когда Света поступила в спецучилище, он год был у её группы инструктором по техникам изменения, а теперь служил капитаном моторизованной гвардейской роты — одной из двух, которые дислоцировались в небольшой войсковой части в Карачарово. Вот только звонок его, да ещё по некому «срочному делу» озадачил Свету. После училища княжна пересекалась с Вадимом редко, и поэтому не понимала, зачем она вдруг ему понадобилась.
— Ступай, сейчас буду, — велел Света.
Она положила на место гантели и вытерла полотенцем пот с лица. За месяц раны затянулись, и врачи разрешили упражнения в небольших количествах — теперь предстояло восстанавливать физическую форму, утраченную за период лечения. Руки ещё болели, да и Света занималась гораздо больше, чем полагалось. Занятия помогали прогнать ощущение немощи, которое преследовало её последний месяц. К тому же во время физических нагрузок тяжёлые мысли отступали, и потому Света подолгу сидела в спортзале, изнуряя себя упражнениями вопреки настояниям докторов.
