— Ты голоден? — Нел зашевелилась и выползла из моих объятий.
— Нет, пока не хочу, ты давно проснулась?
— Я не засыпала, — Нел потянулась, расправляя плечи. Все это время жена лежала неподвижно, боясь потревожить мой сон. Недаром из всех моих жен Нел оставалась любимой. Она была первой, лучше других понимала меня, не смирилась с моей возможной смертью и с честью сохранила мое наследие.
Миа совсем другая, более эгоистичная и темпераментная. Ей всегда хотелось, и она никогда не стеснялась выражать свои желания. Алолихеп пока не мог понять: тихая, послушная и в быту, и в постели. Делала, что я велел, сама инициативу не проявляла, не ревновала к старшим женам и не кичилась происхождением. После смерти брата девушка словно надломилась и частично утратила смысл жизни.
В обед мы поймали свежий попутный ветер, скорость возросла вдвое, а обрадованные гребцы после постановки парусов бездельничали и грызли сушеное мясо, сплевывая за борт. К месту приземления американцев благодаря свежему попутному ветру подошли в сумерках. «Варяг» отдал якорь, и по грудь в воде мы вышли на берег. Придется предусмотреть шлюпки на корабле, если не на этом, то на шхуне, что планировал строить Тиландер. Не дело каждый раз мокнуть, высаживаясь на берег.
Мелькнуло желание продолжить путь ночью, тем более что места Тиландеру знакомы, и рифов в этом квадрате моря нет, но мне хотелось убедиться, что американцы не ошиблись, и ископаемое точно мел.
С первыми лучами солнца Герман быстро нашел место, где они наткнулись на мел. Буквально через полчаса рабочие докопали до пласта молочного известняка с сероватым отливом. Мел! Он рисовал на камне не хуже школьного, легко крошился и пачкал руки. Объяснив рабочим, чтобы выкопанный известняк складировали ближе к берегу, оставил им солидный запас еды. Ручей протекал совсем рядом, кроме того, в этой части острова много диких коз и крупных зайцев. Имея лук, не пропадут, вернуться сюда я планировал примерно через неделю с учетом дороги до озера и обратно.
Сегодня нам везло: дул юго-западный ветер, вызывавший трехбалльное волнение. Каждые полчаса Тиландер корректировал курс, чтобы нас не снесло к югу. Следующая точка остановки Родос, на котором я хотел провести основательную разведку. Этот остров значился у меня следующим для колонизации. По прямой от Кипра до Родоса около четырехсот километров, насколько я мог судить по атласу. В этот раз я его взял с собой, чтобы легче ориентироваться.
Атлас, конечно, хороший, но по нему я мог только приблизительно определить место своей высадки с МКС: если верить изрезанной береговой линии, получалось, что высадился я в районе Мармариса. А предполагаемое озеро с Луома на моем атласе вообще не отмечено. Или оно ко времени картографии Анатолии высохло, или планеты все-таки имели географически отличия. Вспомнив путь, что преодолел до своей старой бухты предположительно в Мармарисе, пришел к выводу, что озеро с Луома должно быть в районе Кушадасы. По суше это сто тридцать километров, по морю чуть больше из-за рельефа береговой линии и множества островков, что придется огибать. В этом районе следовало быть осторожнее, сядем на мель или еще хуже, напоремся на риф, и все пропало.
Двое суток ветер то стихал, то усиливался, но практически все время оставался попутным. Заметил, что Тиландер делает самодельные карты этой части Средиземноморья, отмечая наш путь. К вечеру вторых суток после отплытия с западного берега Кипра пристали к Родосу, где отдохнули сутки, пока я с Санчо, Нел и тремя лучниками обследовал остров. Для колонии место подходило идеально: остров изобиловал родниками и мелкими млекопитающими, такими как зайцы, суслики, козы. огромное множество самых разных птиц гнездились на побережье, Санчо определил их как «съедобные». Вода у острова кишела рыбой: за три километра береговой линии дважды встретились устричные отмели усыпанные моллюсками. Пение птиц наполняло воздух странным ощущением праздника и умиротворения.
— Мне здесь нравится больше, словно в райском саду, — поделилась Нел, проворачивая вертел, на котором истекал жиром крупный заяц, жир каплями падал на угли, шипя и вспыхивая язычками пламени, распространяя соблазнительный аромат. От зайца нам двоим достались только задние лапки, остальное умял Санчо и довольный рыгнул так, что разбудил двоих черных воинов уснувших недалеко.
В путь отправились еще до восхода солнца, «Варяг» лавировал среди малых островков. Здесь нельзя довериться ветру, потому мы шли на веслах. Пройдя россыпь островков, Тиландер поставил парус. Через два часа показалась моя старая бухта, в этот раз мы не планировали здесь останавливаться. Проплыло по правому борту соляное поле, за ним река.
К обеду мы предположительно добрались до места, я искал небольшие скалы, что находились в десяти километрах от озера Те самые скалы, где обитали убитые нами неандертальцы. Их я увидел через полчаса, еще минут двадцать спустя велел американцу пристать к берегу. Санчо тоже узнал местность и немедленно облачился в свои доспехи, снятые на время морского путешествия. «Варяг» постоянно замеряя глубину осторожно приближался к берегу. Сквозь идеально чистую воду было видно дно усеянное камнями. Тиландер подвел судно к берегу так, что воды оказалось всего по пояс, когда я спрыгнул за борт. Подняв кучу брызг, рядом приводнился Санчо.
Двое черных воинов племени Гаж и пятеро лучников с «Варяга» составили мой эскорт. Попытку американца сопровождать отклонил без раздумий. Море в любой момент может выкинуть неприятный сюрприз в виде шторма, матросы без Тиландера просто не справятся. Тем более что идти нам всего несколько километров, а со мной Санчо, и я взял с собой пистолет и винтовку. Пятеро матросов с корабля, со слов Тиландера, лучшие лучники, а черные воины вооружены копьями и каменными топорами. Железные топоры «салаги» еще не заслужили. Кроме того, со мной Нел, в умении сражаться не уступающая среднестатистическому воину, компенсируя физическую слабость скоростью и умением думать.
От берега местность немного шла под уклон, очертания озера скрытого за широкой стеной камыша и тростника, размывались. Мы высадились примерно за километр до самого озера, до него оставалось минут двадцать ходьбы.
— Санчо, готов к встрече с невестами? — неандерталец не ответил, но я чувствовал радостное возбуждение исходящее от парня в предвкушении встречи. По мере приближения к озеру видел, как менялась Нел, давно ждущая встречи с соплеменниками. Как и в прошлый раз, мы не смогли найти тропинки, ведущей вглубь камышей. Санчо уже начинал нервничать, выкашивая дубиной камыши, когда я внезапно вспомнил имена Луома.
— Нел, вождя звали Бел, а еще там была девушка по имени Сан.
— Сан? — глаза Нел полезли на лоб, я даже вспотел, предчувствуя, что сейчас услышу, — так звали мою старшую сестру, но она на полях Вечной Охоты. Я видела, как ее схватил Канг и занес над ее головой топор.
Я не стал продолжать разговор, искренне надеясь, что Сан с озера не ее сестра. Как-то некрасиво получится даже для каменного века спать с двумя сестрами. Правда я не мог этого знать, хотя сходство с Нел было весьма очевидным. «Все Луома на одно лицо», — беззвучно прошептал я, пытаясь найти проход в камышах.
— Ми чад шо? (Где вы Луома) — пронзительно закричала Нел, заставив вздрогнуть меня от неожиданности. Она трижды повторила свои слова, которые в тишине звучали особенно громко. В какой-то момент мне показалось, что недалеко зашелестел камыш, но это оказался ветерок, лениво пробежавшийся по долине.
— Ара дол (Выходите, я своя) — и снова трехкратный призыв моей жены остался без ответа. Мы прошли несколько сот метров в обе стороны, но везде натыкались на сплошную стену камыша. Я уже подумывал отдать приказ, чтобы воины начали прорубать просеку в камышах, чтобы пойти прямо, пока не выйдем к воде, как совсем рядом прозвучал голос:
— Канг-У? — «убийца кангов, проклятие кангов» — это же имя, данное мне озерными Луома.
— Бел? — громко спросил в ответ, стараясь угадать, где именно находится задавшая мне вопрос.
