– Скорее с-с-сестренка получит твою!
Боль, подхлестнувшая Ссашиха, окончательно помутила разум. Убить, растерзать, уничтожить! Под напором мощных ударов, Шарриаш вынужден был отступить, уходя в защиту. И этот холод врага, его застывшее лицо только больше разжигали ненависть Ссашиха, что напирал, сминая защиту и… Забывал о себе.
Второй удар обжег его бок, окрашивая песок багрянцем.
– Зверье… – сквозь стиснутые зубы, прошипел Шарриаш, попытавшись достать отшатнувшегося врага добивающим ударом.
Рухнувший на песок, Ссаших был идеальной целью. Всего один удар, в который Шарриаш вложил всю ярость и боль так, что клинок со свистом рассек воздух.
Но цели не достиг.
Раненный вдруг резко отшатнулся, в лицо Шарриаша полетела горсть песка. Едва успев отвернуться, спасти глаза, наагаи отпрянул, а в следующее мгновение и вовсе едва не рухнул, когда рядом что-то ослепительно полыхнуло.
С оглушительным треском взорвавшись, в небо взвилась шутиха, у стен Шшаса взревели трубы. На миг замерший, Шарриаш не смог сдержать разъяренного рыка, заметив, что войско Ссашиха пришло в движение.
– А ты, змееныш думал, что все так просто? – булькающе рассмеявшись, хрипло бросил Ссаших, опираясь на древко нагинаты. – Если я не уйду отсюда, ты останешься со мной.
Мрачно сжав губы, Шарриаш обернулся к врагу, удобнее перехватив оружие.
– Даже если так, мое имя будут помнить, а твое сотрется. Имя убийцы, имя насильника, имя зверя. История не сохранит даже малейшего следа твоей жизни. Как жизни тысяч таких же ничтожеств. За оружие. Бешеных тварей нужно добивать наверняка.
С каждым новым словом Ссаших бледнел все больше, трясясь от ярости. Такого тона он не слышал уже давно. В последний раз так с ним говорили множество оборотов назад на пороге смерти. И сейчас смерть, что в тот день пришла к нагайше, смотрела уже на него глазами молодого наагаи.
Рука с нагинатой на миг дрогнула. Сквозь пелену животной ярости Ссаших впервые в жизни ощутил страх за собственную шкуру. Еще никогда смерть не подбиралась к нему так близко, не смотрела так неотвратимо.
Но грохот приближающихся колесниц вынудил его встрепенуться, сбросить оцепенение и увереннее перехватить оружие. Идти за грань в одиночку он не собирался.
Глава 18. Падаль к падали
Южные долины, раскинувшиеся у самого края мира, отделенные от него только скалистой громадиной гор, разделялись цепочками скал в настоящий лабиринт. Если бы не провожатая, Матаан со спутниками едва ли смогли преодолеть и трети пути.
Официальной карты Южных долин не существовало. Большая часть долин все еще оставалась не самым безопасным местом для чужаков, которые редко отсюда возвращались. Территория котов, разрезанная полосой официального тракта, что тянулся до самой крепости Умбергум – единственного масштабного строения – символа власти короля в землях котов.
Но тракт, эта единственная ровная в этой проклятой, гористой местности, дорога, жнецу и его спутникам была недоступна. Не хватало еще за несколько шагов до цели попасть в руки солдат Аскара.
И пусть проводница уверяла, что ведет их наиболее легкой дорогой, у Матаана все больше крепла уверенность, что эта желтоглазая девка издевается. Особенно сейчас, когда жнец, шумно дыша сквозь стиснутые зубы, карабкался за ней по крутому склону. Карабкался упрямо, подхлестываемый знанием того, что с этой вершины он сможет увидеть Умбергум.
– Может помочь?
От звука этого участливого женского голоса захотелось взвыть и остро пожалеть, что когда-то Владыка остановился, не став вырезать всех жителей Южных долин под корень.
Проигнорировав предложение проводницы, Матаан собрал последние силы, чтобы преодолеть последний остаток пути вслед за женщиной и Гиббо. Если Матаан и Морак держались просто неплохо для равнинных обитателей, горбун карабкался по склонам долин с ловкостью ящерицы, порой даже опережая их проводницу. Вот и сейчас Гиббо уже стоял на вершине склона, что полого изгибалась влево, петляя по краю крутого обрыва другого склона.
Сцепив зубы, Матаан последним рывком вскарабкался на вершину, где ненадолго замер, переводя дыхание. Едва ли сейчас, в это путнике, обряженном в потрепанные дорожные одежды, кто-то смог бы опознать лощеного Верховного жнеца, но рисковать он не хотел. Пусть тяжело и долго, зато куда безопаснее.
Шумно вдохнув, Матаан все же поднялся с колен, проигнорировав легкую усмешку проводницы, не ощутив даже досады. Какая может быть досада, когда почти вровень с ним, на той же высоте, высилась вершина крепости. Врастая корнями в нижнюю часть долины, она темным штырем метила в небо. На миг жнец даже замер, забыв обо всем и всех.
Еще немного, до конца дня они уже будут там, он сможет услышать своего господина, сможет исправить все произошедшее. Эта мысль вынудила его выпрямиться, едва заметно улыбнуться. Совсем скоро…
– Редкостно мерзкая громадина.
Звук этого голоса вырвал Матаана из сладостных мечтаний, вернул на землю, где он только глубоко вдохнул, смерив говорившую надменным взглядом.
– Это чудо зодчества, уникальное сочетание прочности и легкости в строениях, что можно заметить в крепости. Ее стены стояли сотни оборотов и простоят еще столько же. Ничто не способно их разрушить.
Впрочем, чем больше он говорил, тем большим дураком себя чувствовал под взглядом девки. Ироничным, насмешливым, довольным.
«Вывела, паршивка…» – понимая, что банально попался на удочку, недовольно подумал Матаан, но лишь тонко усмехнулся.
– Хотя, пожалуй да, действительно мерзкая, сколько падали под ней захоронено.
Этого говорить не стоило. Она все еще была их проводником и оскорблять ее было опасно, но на случай непредвиденных поворотов у него все еще были верные спутники.
В том, что его слова задели девушку куда глубже, чем его самого все ее остроты, он не сомневался. Видел, как та напряженно замерла, судорожно сжав ладони. Точно собралась наброситься на него, столкнуть вниз, но совладала с собой.
– Больше падали в нее сейчас стекается, – грубо бросила она, отвернувшись от жнеца.
На том разговор оборвался и взбирающегося Морака ждали уже в полной тишине. Как раз подходящей этому месту, тишине. Давнему кладбищу, где находили последнее пристанище самые смелые воины и мудрые коты своего племени. До того момента, пока сюда не пришли воины Владыки Аскара и жнецы храма.
– Идем дальше, – подождав, пока Морак переведет дух, подал голос Матаан, ловя мрачный взгляд проводницы.
Чего только ждала эта девка. Он и без того достаточно терпел ее остроты.
– Идем, – чуть помедлив, подтвердила она и развернулась в сторону крепости, но не успела сделать и шага.
Звук нарастающего гула первым уловил Гиббо, мгновенно схвативший мастера за руку. Но спросить, в чем дело Матаан не успел, мгновением позже и сам расслышав его. Низкий, вибрирующий звук, вгрызающийся в саму душу.
– Тарима, что это? – напряженно бросил он, разом забыв о распре.
– Не знаю… – озадаченно отозвалась проводница, сделав шаг назад.
Звук нарастал. По склону долины уже бежали мелкие камешки, сбиваемые все более ощутимой вибрацией. Казалось еще немного и за ними полетят уже крупные обломки пород, но в какое-то мгновение все резко прекратилось ровно на один удар сердца.
За ним громыхнуло. Без пламени и дыма, раскатисто и громко. Казалось содрогнулась сама земля, по крайней мере путники едва удержались на ногах от мощного толчка. Но если они, пошатнувшись, устояли, крепость накренилась. Глухо застонала, заскрежетала каменной громадой, медленно и неотвратимо складываясь.
Не веря своим глазам, Матаан застыл. Ноги не держали. Медленно, вместе с разрушающейся крепостью, мужчина осел на колени. Это был конец. Полоса черного невезения не привела к свету, только разлилась в непроглядное чернильное море.
В этом состоянии, когда и желания, и стремления покинули, вместе с последними силами, Матаан не обратил и капли внимания на Тариму. Женщина же, скупо усмехнувшись, несколько злорадно взглянула на жнеца.
