Кенд отложил в сторону арбалет, при этом не сводя с меня пристального насмешливого взгляда. Затем скинул колчан с болтами, положил рядом с оружием. Вытащил из ножен свой меч, а мне бросил длинный кинжал, что всегда носил на бедре. Я поймала подачку, выставила перед собой.
— Мне очень интересно, чему смог тебя обучить Фолки, — проговорил прислужник Заррона, — Он никогда мне не нравился, потому что считал меня более слабым, а теперь я смогу воочию убедиться в мастерстве одного из его учеников, — мужчина шагнул на меня. На сталь его меча попало солнце и Кенд ослепил мне глаза. Я метнулась в сторону наугад, понимая, что мой противник пошел в атаку. Мне повезло, меч Кенда просвистел всего в нескольких сантиметрах от меня. Я прогнулась назад, спасаясь от очередного взмаха меча, бросилась назад, стараясь уйти как можно дальше от опасного обрыва. Кенд все время старался повернуть меня так, чтобы солнце светило мне в лицо, пытался ослепить, словно у него и так не хватало преимуществ перед более слабой женщиной. Я подавила желание бросить нож и побежать, но знала, что тогда мой враг возьмет свой арбалет и бол в спину мне будет обеспечен. С утеса был только один спуск и на всем его протяжении не было ни одного укрытия.
— Не трусь, — сказала я себе мысленно, но как-то не получалось. Я безбожно боялась, до дрожи в коленках, до дробного стука зубов.
Кенд снова напал. Мне каким-то образом снова удалось ускользнуть и при этом я даже ухитрилась вспороть его кожаную куртку, оцарапав кожу. Мужчина едва взглянул на проступившую кровь, облизнул сухие губы и двинулся на меня.
— Ты не воин, — сказал он.
Конечно не воин, подумала я, отступая назад. Будь я им, сейчас бы так позорно не убегала от вражеского меча, а пыталась бы защитить себя, возможно, даже убить Кенда, но я не могла. Мысль о Серко, лежащем внизу, придала мне злости, но как оказалось, ненадолго.
Я не рассмотрела, когда мужчина бросился на меня. Только сплошное смазанное движение и вот я уже лежу на земле, больно ударившись затылком о камень и только чудом не потеряв при этом сознание. Мой нож он выбил из моей руки. Я потерпела поражение, а Кенд стоял надо мной, занеся свой меч и ухмылялся так же гадко. я просто смотрела на него и думала о том, будет ли мне больно, когда в воздухе просвистела сталь. Мне на лицо брызнуло чем-то теплым, и я едва успела увернуться от падающего сверху тела. Я отползла в сторону, глядя на то, как мой противник вздрагивает всем телом. Из его горла торчал нож, вошедший по самую рукоять. Кровь хлестала из мужчины как из подрезанной свиньи, а я давилась криком и была не в состоянии отвести глаз от зрелища умирающего человека.
— Влада! — сильные руки обняли меня, прижали к крепкой груди, и я даже не думала сопротивляться этим объятиям и даже когда, не переставая звать меня по имени мой спаситель стал безумно целовать мои волосы, щеки, лоб, я продолжала смотреть на умирающего.
— Негодяй, — прошептал Ворон, — Я не думал, что он опуститься до такого.
Я подняла глаза и посмотрела на обнимавшего меня колдуна. Черные глаза мужчины горели яростью и одновременно нежностью. И эта теплота в его взгляде предназначалась мне.
— Я чуть не потерял тебя, — произнес тихо Бренн и снова прижал меня к себе. Потом спросил, — А где Серко? Этот мальчишка привел тебя сюда. Маленький предатель! — и выругался.
Я отстранилась и показала рукой на край утеса.
— Серко внизу. Кенд убил его, а потом сбросил тело. Он и меня бы туда… потом…, — дыхание сбилось. Я хотела плакать, но не могла и только жадно вдыхала воздух, словно задыхалась. Ворон взглянул в мое лицо, зажав его своими ладонями, посмотрел жадно, пристально. Мне показалось, что я соскальзываю в этот взгляд, словно падаю в бездну, но на душе становилось спокойнее, боль и страх уходили.
— Все будет хорошо, — сказал колдун, — Заррон ответит, поверь.
— Никто из них, ни Серко, ни Кенд не сказали, что это Старший приказал им убить меня, — проговорила я тихо, — Я думаю, старик послал Серко, чтобы тот столкнул меня с утеса, но боялся, что внук не сможет этого сделать и кстати правильно боялся. Серко хотел вытащить меня и если бы не Келд…
Ворон осторожно разжал руки, но я отчего-то вцепилась в него, не отпуская от себя.
— Я только хочу посмотреть на Серко, — сказал он, но я не позволила, и он не стал возражать. Я не хотела отпускать его от себя ни на шаг, словно Кенд мог вернуться к жизни. Когда все закончилось я снова боялась.
— Хорошо, — вздохнул Бренн и встал, помогая подняться и мне.
— Давай уйдем отсюда поскорее, — попросила я.
Ворон кивнул и обняв меня, повел вниз.
Смеркалось. На небе высыпали звезды, когда Тордис велела делать привал. Кнут вздохнул с облегчением, почти упал в снег, чувствуя, что отдал все силы сегодняшнему переходу, а вот Тордис была довольна. Еще один день пути, и они дома!
Женщина покосилась на своего спутника. Мужчина лежал на спине, запрокинув лицо в темнеющее небо и молча смотрел на звезды, которых становилось все больше и больше. Волчица вздохнула и подошла к нему, протянула руку, помогая встать. Ладонь там, где она коснулась мужской руки, приятно закололо, словно маленькие иголочки, стало щекотно и Тордис не смогла скрыть улыбку.
— Не лежи на снегу, — сказала она, когда Кнут похромал в сторону собирать хворост. Женщина развела костер и села ждать, пока он не вернется с сухим деревом для костра. Затем они сели друг напротив друга. Мужчина протянул над огнем руки, покрутил ладони, отогревая замерзшие пальцы.
— Как нога? — спросила Тордис, не глядя на Кнута.
— Лучше, — ответил он.
— Хорошо, — Тордис закусила губу, думая о том, как нелепо они оба себя ведут, и сама не понимая, что так изменилось между ними обоими, да просто даже в ней самой, что она не находит слов, чтобы поговорить с мужчиной, который стал ей небезразличен. И это было самое удивительное, потому что Тордис всегда считала, что пару ей составить может только Ворон и больше никто другой и ради него она отправилась в этот путь, чтобы Влада вернулась к своему жениху, а Бренн достался ей. Пусть ненадолго, но она тогда решила для себя, что станет волчицей. Обратится вместе с ним и больше никогда не примет человеческий облик, лишь бы быть с ним, а вот теперь думала совершенно иначе. Другой мужчина заставил ее пересмотреть свои чувства.
— Не была ли моя любовь к Ворону капризом? — подумала он, глядя на вспыхивающее пламя костра, — Что если он был прав, когда говорил, что между нами ничего не может быть. Что если она все испортит и себе и мужчине, которого, как думала совсем недавно, что любит. Что если Кнут мог бы выбрать ее, если бы она не привела его к Владе и тогда, и она сама и Ворон были бы счастливы!
