Бог Один покачал головой.
— Тайна Ямерта скрыта тщательно, очень тщательно. Однако он не непобедим. Когда мы бились с ним, он испытал страх, я знаю. Его можно одолеть, но не прямым штурмом. Встать вровень с ним, иначе никак.
(Комментарий Хедина: это мои слова! Это я сказал «встать вровень», не Старый Хрофт! Даже Древнего Бога может подводить память, как мы видим.)
— Легко сказать, да трудно сделать, — покачал головой молодой маг.
— Трудно, — согласился Отец Дружин. — Так что не стоит пытаться, пока не поймёшь.
— Пытаться? — делано удивился Хедин. — А кто тут говорит о попытке?
— Никто, разумеется, — усмехнулся бог Один. — Никто и никогда.
Начало Ракотова восстания вышло под стать ему — громко, ярко и яростно. Никакой тайны, никаких ударов в спину. Поднять знамя бунта и двинуть собранные воинства вперёд. Бездны изрыгали огонь, Тьма покорно свивалась тугими клубами, оборачивающимися, если надо, настоящими таранами, крушившими вражьи твердыни.
— Мне надо торопиться, — молодой маг Хедин озабоченно потирал лоб. — Великий Мерлин собирает совет Поколения. Не иначе, как потребует… заставит… — он поморщился.
— Поколение выступит против собственного брата? — поднял бровь Отец Дружин.
— Выступит, куда денется, — буркнул Хедин, — если на то будет воля Ямерта.
Отец Дружин не знал, откуда молодому магу стало известно о сборе совета, и спрашивать он не стал. Просто молча кивнул и пожелал своему ученику счастливого пути.
Хедин лишь криво дёрнул щекой.
(Комментарий Хедина: Старый Хрофт не знает и знать не может о моём последнем разговоре с Ракотом. Том самом разговоре, когда мы поссорились с братом.
Случился он как раз незадолго до нашего с Хрофтом последнего странствия, и о нём Древний Бог ничего от меня не услышал. Слишком это было больно и неприятно.
Ракот нашёл меня в Хьёрварде, у альвов. К ним я отправлялся, когда требовалась тишина; нигде в ту пору мне лучше не удавались магические практики, чем у них. Альвы отличались редкостной запасливостью в том, что казалось всяческих чародейских ингредиентов или артефактов.
Ну и была ещё одна причина, гм, гм…
Ракот, напротив, альвов недолюбливал.
«Воображалы! — бывало, мог бросить он. — Только и думают, как бы насолить эльфам, своим создателям. Воевали б тогда уж открыто, а они всё исподтишка норовят!»
Считаные единицы из этого народа все-таки оказались в его войске; но это, как говаривал Ракот, «те альвы, которые уже не альвы».
Но в тот раз он изменил себе.
Всё тот же красный плащ за плечами, всё тот же чёрный меч. Правда, клинок, мне показалось, неуловимо изменился, словно Ракот наложил на него какие-то новые чары. Спрашивать я, однако, не стал, понимая, что названый брат явился сюда совершенно не за этим.
Всю ночь мы с Лиайей собирали линзами лунный свет, пронзали им хрустальные скляницы, где дозревали кой-какие снадобья, когда примчался альв-посыльный.
Ах, ну да. Лиайя. Враново-чёрные волосы и тёмно-синие глаза, словно глубокие воды над донным провалом. Из альвов, из их аристократии, тех, кто был сотворён первыми и кто потом возглавил бунт против создателей из Серебряного Кора.
Она и походила на Сигрлинн, и не походила. Походила внутренней силой, словно скрытый под плащом клинок. Походила отвагой, жаждой риска. Походила неистовством в любви, другим альвийкам, в общем, не слишком свойственным.
А отличалась тем, что никогда не язвила и не острословила. Словесных пикировок у нас с ней не бывало вообще. И… какое-то время мне это нравилось.
Ракот ввалился, едва не снеся покрытую тонкой резьбой дверь с цветными витражами. По правде говоря, дверь и впрямь не отличалась ни шириной, ни высотой, так что мощному телом Властелину Тьмы пришлось поворачиваться чуть ли не боком.
— Брат Хедин! — он шагнул, облапив меня по-медвежьи. — Ба! А это кто ж?
— Э… Лиайя, Ракот.
— Приветствую могучего владыку, — прошелестела альвийка, церемонно приседая и склонив голову.
— Прими вот, — Ракот небрежно скинул алый плащ ей прямо на руки. — Вели ей удалиться, брат.
— Повинуюсь, — Лиайя не подняла глаз, тихой тенью выскользнула за порог.
— Гм. Брат, не стоило бы так…
— Как «так»? — громыхнул Ракот.
— Она не служанка.
— А! — кажется, он даже смутился на миг. — Прости, Хедин. Не хотел.
— Привычки властителя, понимаю, — не удержался я.
— Ну, может, и так, — расхохотался Ракот. — Владыки Тьмы, брат Хедин, уже не просто Истинного Мага!
— Ты уверен, что тебе это так нужно? А что скажет Мерлин?
— Мерлин? — презрительно скривился Ракот. — Мне нет до него дела. Пусть попробует сказать хоть что-нибудь. Довольно он вещал нам с трона, будто и в самом деле король Поколения! Хватит, наслушались.
— Допустим. А что скажут Предвечные Владыки?
Ракот мрачно ухмыльнулся, шагнул ближе, положил руку мне на плечо.
— А вот это мы и увидим.
— Не слишком ли опрометчиво? Тьма, как ни крути, первородная субстанция. Её никто и никогда, насколько я знаю, не объявлял «своей». Даже Молодые Боги. У них есть Яргохор, но никто из них Тьмой не повелевает.
— Тем хуже для них! — Ракот сжал кулак. — Брат, я не привык ходить кругом да около, говорить околичностями. Ты, я знаю, последнее время тоже упорно занимался Тьмой.
— Ты знаешь? Откуда?
— Я всё-таки её Властелин, запамятовал? Когда кто-то особенно глубоко залезает в мои владения, я всегда чувствую.
— Хотел бы я так, — сказал я с искренней завистью. — А как это работает? Ты налагал заклятие, которое…
— Об этом поговорим в другой раз, — отмахнулся Ракот. — Пока же что я хотел тебе сказать — зная, что от тебя это никуда не уйдёт, — что я…
— Что ты готовишь войну?
Ракот гордо выпрямился, расправил плечи. Сейчас, вспоминая весь этот разговор столько лет спустя, я не могу не думать, что выглядел он тогда довольно-таки комично.
— На твоём месте я не стал бы этого делать, — я не дал ему раскрыть рта. — Нет, погоди, послушай меня, не впадая во гнев. Чего ты хочешь достичь? Ты хочешь власти над всем Упорядоченным?
