— Занятная история, — сказал Малыш.
— Мы уходим! — Буйвол вдруг поднялся. Застывшее хмурое лицо его было полно решимости. — Камень останется у меня. И никто его не получит, ни ты, ни Суайох, ни кто-то другой. Даже если сам бог придет ко мне и потребует свой камень, я плюну ему в лицо.
— Ты не можешь! — Монах вырос под потолок. — Не можешь изменить судьбу! Для этого ты должен перестать быть собой, а это невозможно! Отдай камень мне!
— Нет! И запомни вот что — если еще раз ты окажешься рядом со мной, я тебя убью! Пошли, Малыш! — Буйвол схватил упирающегося напарника, потащил его из-за стола.
— Куда ты собрался? — слабо отбивался лучник. — На улице такое творится!
— Буря нам только на руку! Кто будет в такую погоду сидеть в засаде?
— Ты же сам говорил, что лошадям нужен отдых.
— Они достаточно отдохнули… — Буйвол походя толкнул монаха плечом. Крикнул: — Хозяин! Мы уходим!
Град вроде бы перестал. Громовые раскаты звучали реже и тише, но ветер никак не мог успокоиться, он бился в закрытые окна, растекаясь по стеклам водой, пробовал, крепко ли приколочены листы жести на крыше, по-разбойничьи свистел в дымоходе.
Буйвол расплатился с подошедшим хозяином. Спросил:
— Где наши лошади?
— Во дворе. Я провожу.
— Безумие какое-то, — Малыш качал головой, собирая со стола недоеденный хлеб.
Высокий монах сник. Впервые он не знал, что делать. Он чувствовал, что проиграл свое первое сражение. Бог победил.
— Мне понравилась твоя история, — сказал ему Малыш. — Не знаю, насколько можно тебе верить, но, если честно, мне бы хотелось, чтобы все рассказанное тобой оказалось правдой. Как тебя зовут?
— Атэист… — Поникший монах смотрел на поспешные сборы бойцов. — Это имя дал мне Стэс.
— Пошли, — Буйвол ухватил Малыша за руку. Хозяин уже поджидал бойцов, приоткрыв заднюю дверь. Из темного проема тянуло запахом навоза и сена. Сильный сквозняк ерошил волосы у притихших, ежащихся посетителей.
— Вспомни обо мне, когда камни окажутся в храме Локайоха! — крикнул монах в широкую спину Буйвола. Дверь захлопнулась.
— У тебя еще будет возможность все изменить… — упавшим голосом сказал монах. — Найди меня… Я буду где-то рядом…
Два всадника на черных конях, закрыв лица повязками, мчались сквозь бурю и дождь. Раскисшая дорога взрывалась фонтанами брызг, куски грязи летели из-под копыт. Непроглядная пелена заволокла все — беснующийся ветер, подхватывая падающую с неба воду, длинными косыми штрихами зарисовывал мир.
Таверна словно опустела, когда два воина ее покинули. Сразу сделалось необычайно тихо, только дождь бил в окна и ветер шумел. Вернувшийся со двора хозяин, не проронив ни звука, обошел посетителей, собрал со столов грязную посуду, унес на кухню.
— Кто едет в Старый Город? — вдруг громко спросил высокий монах, так и не двинувшийся с места. Один человек нерешительно поднял руку.
— Я поеду с тобой, — сказал монах.
Вернувшись за свой стол, он обхватил голову руками и задумался.
Пережидающие непогоду люди смотрели на него одного.
Словно несомые бурей, они пролетели три селения, и только в последнем навстречу им выскочил из придорожных кустов какой-то человек с мечом в руке. Буйвол на полном скаку пнул вставшего на дороге бойца, и тот отлетел, ударился спиной о поленницу, утонул в развалившихся дровах. Он пытался выбраться, подняться на ноги, он истошно кричал, захлебываясь ветром и дождем, звал подмогу, но всадники на черных конях уже стремительно удалялись.
Старый Город в незапамятные времена вырос на месте древней крепости, построенной на обрывистом берегу Великой Реки. Кто возвел каменные стены крепости — этого уже никто не помнил. Рассказывали разные легенды. О трех братьях, восставших против правителя-отца, но побежденных и заточенных в этой специально выстроенной крепости. О варваре-завоевателе и его армии, пришедшей в эти земли на парусных кораблях откуда-то из-за моря. Поднимаясь вверх по течению Великой Реки, орда дикарей уничтожала все на своем пути, а тем временем собравшиеся люди лихорадочно строили каменные стены, и сходились сюда дружины и ополченцы, чтобы дать последний бой и победить… Много чего рассказывали о Старом Городе, и никто не мог сказать, где кончается правда и начинается вымысел.
Сотни путей вели в Старый Город. Тысячи караванов останавливались у стен древней крепости. Десятки тысяч людей со всех концов мира сходились в огромный город на крутом берегу Великой Реки.
Близился вечер.
Тучи, теряя лохмотья, ползли на запад. Дождь прекратился, унялся ветер. Низкое солнце, пробив тяжелую серую пелену снопами бледных косых лучей, ощупывало край земли у самого горизонта. Природа словно затаила дыхание, и слышно было, как почва вбирает воду, как распрямляется трава, как умытые деревья встряхивают ветвями, роняя себе под ноги свинцовые брызги.
Малыш и Буйвол, стоя на крутом берегу Великой Реки, смотрели на далекие башни Старого Города.
— Кажется, добрались, — сказал Буйвол.
Внизу, под самым обрывом, медленно плыла по течению лодка, похожая на раскрытый гороховый стручок. Темная вода покрылась рябью, хотя воздух был недвижим. На противоположном покатом берегу к самой воде подступали плотно сомкнувшиеся деревья. Далеко за горизонт тянулись леса: ельники — мрачные, островерхие, иззубренные; березняки — росчерки стволов — словно проглядывающие сквозь зеленую плоть выбеленные кости. На вспучившихся холмах раскинули широкие кроны светолюбивые сосны. Темнели ровные проплешины болот, и в них словно осколки неба блестели озера.
Здесь заканчивалась степь. За Великой Рекой начинались новые земли.
— А ведь ты поверил ему, — сказал Малыш.
— Кому? — Буйвол сделал вид, что не понимает.
— Тому высокому монаху.
Буйвол дернул головой, сказал:
— Я решил не думать над этим.
— Почему?
— Потому что не знаю, чему можно верить, а чему нельзя, — раздраженно ответил Буйвол.
— Ты поверил ему, — убежденно повторил Малыш. — Тогда почему ты сбежал?
— Я не сбежал!
— Отдал бы камень, и дело с концом.
— Нет! Камень навсегда останется со мной!
— Ладно. Пусть так… Но зачем все-таки надо было сбегать? Буйвол раздраженно почесал переносицу. Стремительно темнело. Ночь уже тянула одеяло мглы на восточный край неба, торопясь накрыть отступающие тучи.
— Если монах говорил правду… — Буйвол говорил словно через силу. Помолчал, повторил с нажимом: — Если это правда… То ему не обязательно было забирать у нас камень. Он мог бы поступить проще.
— Да? — Малыш заинтересовался. — И как же?
