Борьба давно закончилась. Противник силача уже почти не пытался освободиться от удушающего захвата за шею сзади; его лицо, прежде серое от пыли, теперь наливалось сине-багровой кровью.
— Отпустите его, — всё так же тихо попросил Йнаи. — Мне нужно задать несколько вопросов — я не понимаю, что здесь творится.
— Как же, — пыхтя, отозвался беловолосый и лишь сильнее заломил предателю руку, — второй раз я могу к нему не подобраться.
Тем не менее, недовольно скривившись, он с резким выдохом оттолкнул бывшего командира крепости от себя.
Силач внимательно прислушивался к сиплым, затруднённым вдохам летня, наблюдал, как тот втягивает воздух пересохшими окровавленными губами, а едва выражение чужого лица сделалось осмысленным, вздёрнул предателя на ноги и вновь заломил ему руку.
— Сейчас же поверни войско назад! — велел он.
Брови Йнаи поползли вверх. Мятежник издал непонятный, хриплый звук.
— Боюсь, ваше требование невыполнимо, — мягко объяснил советник. — Во всяком случае, прежде необходимо прояснить положение.
Силач нахмурился.
— Ваши люди ожидали увидеть нас. Почему? — твёрдо спросил у предателя Йнаи.
Тот ответил лишь недобрым взглядом и вдруг зарычал от боли.
— Мне вот нравится этот вопрос, — спокойно заметил беловолосый.
Советник улыбнулся. Мятежник громко выдохнул и, будто смирившись, хрипло произнёс:
— Они думают, мы здесь по приказу уана Каогре.
Ченьхе с удивлением заметил, как на лице Йнаи мелькнуло и исчезло выражение полной растерянности.
— То есть… — только и сказал советник, после чего умолк.
— И что же приказал им мой отец? — мрачно осведомился силач. — Заживо сжигать безоружных и спящих?
— Каждый ведёт войну, как умеет, — огрызнулся предатель. — Зато мы потеряли всего пять человек. Или я должен заботиться о жизни противников?
— А я? — без улыбки поинтересовался Ченьхе.
На лбу и висках у мятежника выступил пот.
— Вы меня не убьёте, — уверенно прохрипел он.
Силач оглянулся на советника, тот выставил перед собою ладонь:
— Пусть доскажет до конца, прошу вас.
Предатель слабо улыбнулся. За эту улыбку беловолосый встряхнул его так, что летень до крови прикусил язык. Не обращая внимания на боль, он торопливо продолжил:
— Если вы расскажете людям правду, начнутся беспорядки. Кто захочет возвратиться домой, чтобы его там объявили мятежником и казнили? И кто поверит, что ему всё простится? Впрочем, нет, не спорю — иные поверят, дураков всегда хватает. Тем не менее, я уверен, что уан Каогре очень хотел бы вернуть четыре сотни людей, на самом-то деле до сих пор ему верных.
— А какая тебе с того выгода? — резко бросил Йнаи. — Не для того ты их обманул. Или ждёшь от правителя сердечной благодарности за десяток повозок, полных награбленного?
— Я знаю, что уан Каогре меня не пощадит, — ровно ответил мятежник.
Он хотел продолжить речь, но советник не стал слушать:
— Что ж, не вижу причины, по которой мы не можем тотчас повернуть назад. Уверен, страх за собственную жизнь заставит воинов на время забыть о жадности.
— Станете пугать их местью уана за неподчинение? — усмехнулся предатель.
— Зачем же? — лицо Йнаи зеркально отразило чужую улыбку. — Войском, многократно превосходящим по силе и будто бы преследующим нас.
— Будто бы? — переспросил мятежник.
Советник осёкся на полуслове и принялся рассматривать рисунок шкуры на шее динозавра.
— Он обещал разбить нас наголову, если мы не назовём себя до рассвета, — объяснил предатель. — Но об этом известно только мне и трём десяткам доверенных воинов.
— Кто: он? — удивился Ченьхе.
— Уан Марбе, — откликнулся советник.
— И в чём беда?
— Теперь, когда вы здесь, никакой беды нет, — ответил предатель.
— Заткнись, — велел ему силач. — Йнаи, так в чём дело?
Советник искоса глянул на мятежника, и Ченьхе, вздохнув, вытолкнул того прочь из круга, защищённого динозаврами.
— Вы не можете явиться к уану Марбе, — тихо заговорил летень. — Он не поверит в столь дикую историю, зато у него появится возможность развеять по ветру не просто группу безвестных мятежников, но якобы армию самого уана Каогре.
— А что тогда делать?
— Оставить этих людей.
Силач нахмурился.
— Я должен привести их назад, раз они не предавали отца. Это целых четыре сотни воинов.
— Они обречены. Уан Марбе не из тех, кто разбрасывается пустыми угрозами.
— Нет, если я поговорю с ним!
— Он не поверит, — терпеливо возразил советник.
— Я постараюсь объяснить.
— Как бы вы ни объясняли! Ему выгодно истолковать ситуацию по-своему. Разве вы меня не слушали?
Ченьхе перестал понимать, что происходит; он качнул головой, потом ещё раз, но мысли только запутались окончательно.
— Я не вижу смысла, Йнаи, — наконец, выговорил силач. — Мы гнались за ними, догнали, узнали, что происходит. А теперь ты говоришь — бежать отсюда. Но как же можно? — он ненадолго умолк, а потом с удивлением заключил. — Получается, сюда вовсе не стоило ехать. Неужели ты знал, как всё обернётся, ещё тогда, в деревне по нашу сторону границы?
Советник не успел ответить — впереди раздались тревожные крики. Беловолосый тотчас вскочил в седло.
— Потуши лампу! — крикнул он, тщетно пытаясь что-либо разглядеть в темноте за границей освещённого круга.
К ящерам и повозкам сбивались напуганные люди. Их головы напоминали косматые гребни ночной реки. Силач оказался на одном из немногих спокойных островков среди бурлящего потока. Свет, наконец, погас, и тотчас голоса людей придвинулись, стали громче.
— Опоздали, — тихо выговорил Йнаи.
Среди рёва человеческих волн и панического шума Ченьхе расслышал его так отчётливо, словно их обоих окружало лишь торжественное синее безмолвие небес.
Последним прибыл гонец с правого фланга. Низко поклонившись вначале уану, потом старейшине своей деревни, он чётко доложил:
— Задача выполнена.
Марбе передвинул глиняную фигурку по карте и спокойно улыбнулся.
— Окружены.
…
— Калейдоскоп, — Келеф прищурился.
В его глазах, точно прощаясь, отразилось Солнце и погасло под ночной синью ресниц.
День сражения. Рассвет, 3 часа
Обгоняя первые солнечные лучи, из-за холмов выползла густая, подвижная масса — сотни монстров, подобные грозовой туче, питомице древних Богов. Земля задрожала сильнее прежнего под ударами лап, безмолвные склоны будто ожили. Могучая сила без разума и воли огромным облаком устремилась вниз, поднимая ураганный ветер, душивший людей клубами пыли.
