...Мы подошли к вычурной золотой двери, украшенной крупными самоцветами. Лакей распахнул ее, пропуская в тронный зал меня под ручку с Алексом и десяток наших телохранителей. Впрочем, маскары-телохранители остались у двери. Мы же с моим муженьком направились к трону, на котором восседала чертовски красивая женщина. И если бы рядом на цепи не сидели избитые Целестин и Дей, то я бы сильно отвлеклась. Впрочем, эмоциям я не позволила проявиться ни во взгляде, ни на лице. Хотя эмоции были. Да еще какие! С какой стати эта тварь вытащила парней из каземата? Неужели что-то подозревает?
– Милый Александр, любовь моя, ты привел мне еще одну игрушку? Я так рада прибавлению. Видишь, у меня уже есть две. Но с новенькой будет интереснее.
Я почувствовала, как холодею. Поведение Адель ясно говорило о том, что они с Алексом любовники. Значит, он предал нас? Он все рассказал, и теперь всех заговорщиков ждут муки и смерть? Не могу поверить: мой друг так меня предал! Ну, так просто я не сдамся - буду драться до последнего. Лучше смерть, чем еще раз...
– Несравненная Адель, позволь представить тебе мою супругу, принцессу Ангелину де Тренсен.
Игра продолжается? Я осторожно присела в реверансе перед Адель. Ноги тряслись, руками я судорожно вцепилась в подол своего платья, ошейник сдавил шею.
– Жена? Фу, Алекс, не мог найти посимпатичней? Ну что ж, подойди, жена...
Она сказала это таким издевательским тоном, что захотелось немедленно придушить эту корову. Но я сдержалась. Такой шанс: она сама просит подойти. Но как мне воспользоваться ядом? Не кусаться же?
Я приблизилась, и Адель бесцеремонно схватила меня за подбородок, разглядывая.
– Фу, дурнушка. Таких некрасивых девушек надо держать за четырьмя стенами, а не пугать ими остальных. Слушай, дурнушка, ты ведь бывшая любовница Дея? Не хочешь ему что-нибудь сказать? Пока он жив.
Она рассмеялась и толкнула меня к скованному и стоящему на коленях кнерту. В глазах Дея промелькнула такая боль, что захотелось погладить его по голове и сказать, что скоро все закончится. Но я не имела на это права.
– Дей, ты предал меня! Я никогда тебя не прощу!
Только в глаза ему нельзя сейчас смотреть, а то расплачусь. Сжав зубы (а заодно и раздавив капсулу), я отвесила своему кнерту пощечину. Левой рукой. Неудобно, но правую надо оставить для стрельбы. Остро заточенные ногти оставили на его лице четыре кровавые полосы. Голова Дея мотнулась, я же медленно слизнула капельки крови со своего маникюра. Надеюсь, никто не заметил, как старательно я обслюнявила свои ногти.
– А ты мне нравишься, малышка! - захохотала Адель.
Она обошла меня и схватила Дея за подбородок, чтобы полюбоваться на следы, оставленные мною. Вот только зря при этом повернулась ко мне спиной. Не задумываясь о последствиях, я схватила ее за горло и сжала, чувствуя, что еще чуть-чуть - и ее тонкая кожа порвется под моим "природным оружием".
– Дернешься, принцесса, и ты покойница. Мои ногти смазаны ядом, ты же чуешь? А теперь медленно убери руки от Дея и прикажи своим мальчикам прекратить сопротивление. А то моя охрана давно не кушала.
Я чувствовала, как во всем теле появляется легкость. Наркотик начал действовать. Надеюсь, доза для меня не убойная. Главное - довести все до конца.
– Проклятая человечка! Ты убила Дея, чтобы убить и меня! Но... Алекс! Прикончи эту тварь!
Я достала пистолет второй рукой и приставила к виску надоедливой принцессы. Взглянув на Алекса, я поняла, что тот не собирается ни за кого вступаться. Даже за меня. Подлец...
– Алекс меня не тронет. Так что встань на колени и руки держи перед собой, чтобы я видела.
Она повиновалась, но при этом так странно улыбнулась, что я заподозрила подвох. И он проявился в том, что в дверь ввалился отряд кнертов. Только этого мне не хватало. Все замерли. Спасти свою Императрицу ребята уже не успевают и прекрасно это чувствуют.
– Адель, будь так добра, скажи своим мальчикам, чтобы они были паиньками и бросили оружие, а то я ведь нервничаю. Так нервничаю, что пальцы трясутся - вдруг я тебя случайно поцарапаю?
Ее кадык судорожно дернулся, и я почувствовала, как содрался верхний слой кожи об мой ноготь. Кровь еще не пошла, но адреналин защекотал нервы.
– Бросить оружие, немедленно!
Ее голос сорвался на миг, а я мечтательно улыбнулась. Наркотик приглушил боль потери Инди, а податливость жертвы опьянила. Я почувствовала себя всесильной.
– Отойдите от Императрицы, леди, и вы не пострадаете, - пророкотал один из кнертов.
Нашел дуру. Нет, ну что за жестокая судьба: все меня считают идиоткой! Может имидж сменить? Или мозгов поднабраться...
– У нас тут перевыборы. Большинством голосов мы уже избрали нового Императора, Целестина Спокойного (да-да, я этому темо уже и погоняло придумала). Кто-нибудь, проявите уважение и снимите с вашего Императора цепи. Нет, Алекс, не ты. С тобой мы позже поговорим, муженек, о том, с кем ты проводишь длинные холодные ночи. Мальчики, - снова обратилась я к кнертам, - вы еще не сложили оружие? Я начинаю нервничать.
Сжав рукой горло ненавистной фурии, я надавила ногтем большого пальца посильнее. Потекла кровь, и Адель судорожно завыла. Странно, ведь на том ногте яда не было... Об этом я ее радостно уведомила.
В коридоре вновь раздался топот. На этот раз к нам присоединился Ааргел с двумя десятками повстанцев. Они споро разоружили наших противников. Я судорожно сжала руку, но Адель все же выскользнула. На ее шее осталось четыре алых борозды. Кровь потекла тоненькими струйками.
– Тварь! Ты убила меня!
Я? Да если бы не она вырывалась, то, я может, смилостивилась бы и всего лишь в тюрьму посадила. Пожизненно. Так я стояла и размышляла, опьяненная морфием.
Додумать мне она не дала. Не знаю, как в ее руке оказался пистолет, но выстрелили мы почти одновременно. Я не стала уворачиваться, поскольку за моей спиной стояли Дей и Целестин. Оба выстрела попали в цель. Я почувствовала удар, заставивший меня отшатнуться и почти потерять равновесие. Адель упала, схватившись за живот. Опустив взгляд, я заметила, как по моему платью растекается что-то красное. У нее что, бронебойные пули, что ли? А почему мне не больно? Блин, морфин, я совсем забыла! И от него так клонит в сон, что держусь на страхе и упрямстве.
– Вот мымра, платье мне испортила.
Схватившись за живот, я подошла к поверженной твари.
– Говори, где твой любовник. Где Никанор?
Надо срочно найти этого гада-зачинщика.
– Я не знаю. Он уехал, сказал, по делам. Мне больно... Добей, прошу.
Я и сама видела, что ей больно. Раны на шее набухли и стали истекать гноем, кожа почернела. Хотелось оставить ее, пусть мучается, но я же не садист какой-нить. Отвернувшись, я выстрелила в нее еще четыре раза. Стоны прекратились. Страха не было, но я знала: мне прибавился еще один ночной кошмар.
