А ведь у него получилось успокоиться, получилось взять себя в руки, но это протяжное «Вла-а-ад»… и грустная нежность при воспоминании какого-то сопляка. Нет, он вытравит все ненужные мысли из ее рыжей головы, оставив только то, что посчитает нужным. Никогда она не сделает и шагу без его разрешения.
Демон глубоко вздохнул. Хватит. Нужно возвращаться в лагерь. Никто не должен видеть, что квардинг в ярости. Несколько минут полета, и вот он на месте, как ни в чем не бывало, сидит у костра, наблюдая за тренировкой воинов и изредка отпуская замечания. На самом деле он обдумывал и просчитывал варианты, когда насмешливый голос вынудил отвлечься:
— Мой квардинг вернулся.
Кому-то бы, наверняка, показалось, что говоривший таким тоном заслуживает быстрой и мгновенной смерти. Кстати, многие такому повороту событий оказались бы только рады — Тирэна ненавидели, боялись, но при этом уважали. Неудивительно, ведь он не только водил под своим началом сотню, но и был правой рукой Амона. Язвительный, ехидный едва не до желчности и очень вспыльчивый, в отличие от своего всегда хладнокровного квардинга.
— Да, — коротко кивнул Амон.
— Есть отличный способ решать проблемы, — доверительно сообщил ему сотник. — Схватка. И желательно не с деревом.
На смуглом небритом лице промелькнула насмешка. Тир очень редко обращался демоном, предпочитая забавы ради делать вид, что умеет чувствовать. Он взрослел рядом с Амоном, и потому знал его лучше, чем кто бы то ни было. Они через многое прошли вместе, не раз спасали друг другу жизнь, не раз рисковали и за полторы тысячи лет привыкли друг другу доверять гораздо больше, чем то принято среди демонов.
Квардинг рассеянно коснулся левого подреберья в том месте, где под рубахой тянулся безобразный кривой шрам — память об ударе Безымянного. Тогда Тир спас своему вожаку жизнь, вопреки всякой логике, выгоде и безопасности.
— Схватка уже была, — поморщился Амон, с гадливостью вспоминая звериное совокупление с Арианой.
— Может, соперник не тот?
— Тот не переживет схватку, — угрюмо ответил демон и потер руками лицо. — Хотя может, так было бы лучше.
— Ты рискуешь, как может рисковать только настоящая бездушная сволочь, — Тирэн стянул ремешком непослушные русые волосы, которые постоянно лезли ему в глаза. — Твоя последняя выходка… ниида. Какая выгода, если это дойдет до невесты и твоего отца?
— Выгода есть.
Сотник слушал внимательно.
— Какая?
Квардинг ответил усмешкой:
— Моя благоверная назначила день свадьбы, а отец уже наверняка ищет возможность подчинить мою рабыню себе.
— Хм… да, — согласился его собеседник. — Определенно, это на пользу.
Ариана тянула со свадьбой уже лет четыреста, а может больше, Тирэн не помнил. Амона никогда это не волновало, но статус квардинга обязывал, а суженая, пользуясь этим, пыталась сломить жениха, заставить просить. Демон усмехнулся: теперь, получив щелчок по носу, вспомнила, где ее место. Вот только…
— Тебе не нужна эта свадьба, — спокойно заметил проницательный друг. — Я знаю.
— Хочешь занять мое место? — поднял бровь Амон. — Стать квардингом?
Тир сложил руки на груди и протянул:
— Мечта-а-а-аю. Аж спать не могу.
О безумной нелюбви приятеля к власти предводитель адова войска был прекрасно осведомлен. Тот и правой рукой его стал лишь потому, что выбора не было.
— Я задал этот вопрос серьезно, — спокойно сказал Амон.
Усмешка сползла с лица собеседника, он весь подобрался, словно перед прыжком.
— То есть?
— Я собираюсь сместить отца, — плотоядно улыбнулся демон. — И ты мне поможешь.
* * *
— Нет!
— Да!
— Не-е-ет!
— Да-а-а!!! — Кэсс подпрыгивала от нетерпения. — Сам сказал — либо на раздевание, либо на желание! Раздевать тебя дальше будет полным бесстыдством. Поэтому — два прыжка и три пируэта.
Риэль швырнул карты на землю, протяжно застонал. На нем остались только штаны, все остальное, с легкой руки девушки, пришлось снять. Сама победительница сидела в полном облачении и с невозмутимым видом покусывала соломинку.
— Зачем я решил тебя проведать?! — с надрывом спросил ангел.
— Наверное, любишь танцевать? — последовало лукавое предположение.
После третьего прыжка картежница откинулась на охапку сена, задыхаясь от смеха. Кто же знал, что вид упоительно прыгающего полуобнаженного босого мужчины может вызвать приступ такого хохота. Живот болел, болели скулы и диафрагма, затылок ломило…
— Андриэль… — простонала девушка, задыхаясь и вытирая слезы. — Андриэль… Хватит, я не могу больше, я сейчас умру… Ты просто прирожденный плясун. В Большом театре на тебя был бы вечный аншлаг…
Ангел перестал подскакивать и, пытаясь совладать со сбившимся дыханием, пропыхтел:
— Объясняй еще раз правила! — он рухнул на землю. — Я научусь играть в этого дурака и уверяю, плясать будешь ты!
— Не надо, сжа-а-алься! — Кэсс и не думала подниматься. — Ты так смешно скачешь. ОЙ!
Она взвизгнула, когда проигравший цепко схватил босую ногу за щиколотку и нещадно защекотал ступню.
— Хорошо-о-о-о! Только отпусти-и-и!
Ангел тут же прекратил издевательство и стал старательно, но неумело, мешать карты.
Увы, в этот раз фартило явно тому, кто недавно так забавно плясал. Поэтому девушка несколько подозрительно смотрела на беспечного игрока.
— Ты продула всухую! — с коварной улыбкой возвестил он.
— Раздеваться не буду! — тут же насупилась Кэсс.
— Не надо. Я, пожалуй, хочу в качестве возмещения за все перенесенные унижения… — мужчина выдержал театральную паузу и весело закончил. — Ежевечерней прогулки до возвращения Амона!
Проигравшая облегченно выдохнула. Карточный долг — дело святое. А кто знает, чего мог бы пожелать этот коварный тип. Ещё бы начал просить поцелуй или… Да мало ли что! А прогулка, она прогулка и есть.
— Ладно.
— Прекрасно. А теперь скажи мне, ты ее доить собираешься? — Риэль указал на флегматично жующую козу.
Та на мгновение замерла, челюсти перестали размеренно двигаться, длинное ухо настороженно дернулось. Животное смерило не-людя подозрительным взглядом и отошло подальше.
— Так я не умею… — вздохнула хозяйка. — Да и она не просит. Вымя-то пустое.
Коза опасливо отошла еще на несколько шагов.
Ангел пожал плечами.
— Когда-нибудь придется попробовать, селянка, — и он насмешливо посмотрел на Кэсс.
— Жалко её. Фенька, Фенечка, иди сюда, — поманила девушка козу. Та демонстративно отвернулась и пошла в дальний угол конюшни, к корытцу с водой.
