Пятый мертвец снова поднялся и кинулся к Артуру. Меч Даляра остановил его в прыжке, до земли долетели только чадящие ошметки. Генерал смеялся и что-то напевал во время боя. С ближайшей дыбы ему подпевали голые мученики. Орландо, чертыхаясь, крутил ворот арбалета. Револьвер он подарил Ильмень-граду, а у дробовика закончились патроны.
Безголовый моряк, голову которому отстрелил Коваль, и толстуха, лишившаяся глаз, принялись всерьез рубиться с Даляром, и дрались бы еще долго, но тут Лева Свирский достал их из ракетницы. Артур совсем забыл, что книжнику поручено нести ракетницу и запас осветительных ракет. Ракета произвела замечательный эффект: грифы с клекотом взлетели, гиены прыснули в кусты. Оба несчастных превратились в огненные шары. С неистовыми криками они помчались прочь, прямо сквозь чахлые заросли и буераки. Чудовище со ртом в груди агонизировало, отравляя все вокруг себя. Даже жалкие заросли мха, теснившиеся вдоль дороги, моментально увяли от дыхания умирающего беса.
– Это… это была хорошая идея… – похвалил книжника Артур, с трудом переводя дух.
Свирский сам с изумлением рассматривал плоды своих выстрелов. Недавние враги догорали, издавая жуткий смрад.
– Хор-рошшая идея, хорошая!.. – подхватили красотки на виселицах.
– Что это за твари? – Коваль приблизился к обезглавленному, но удивительно подвижному, прокаженному. Тот кружил на месте, размахивая рыжим от ржавчины мечом.
– Добейте его, он мучается, – пожалел врага Цырен, отряхивая с пятнистой шкуры слизь и грязь. – Видимо, здешние проклятия никому не дают умереть спокойно…
Никто не заметил, как стало тихо. Переждав драку, из безопасного места вернулся Богомил.
– Это все песочек… – жрец присел на корточки, запустил пальцы в черную пыль. – За временем пришли, вот и мыкаются.
– Богомил, ты не предупредил нас, что придется драться!
– А я разве дрался? – хмыкнул дед. – У господского жилища завсегда так. Не знаешь, на кого попадешь…
– Куда нам теперь?
– Туда. В ворота. Вишь древо? Туда и идем…
Никакого дерева за воротами Коваль пока не видел.
Они осторожно прошли между двух шеренг из виселиц, дыб, крестов и иных жутких инквизиторских орудий, на которых корчились в чем-то провинившиеся жители Нижнего мира. Неожиданно стало быстро темнеть. Розовый туман словно сносило ветром, налетели влажные порывы.
– Где Касьян? – неожиданно замер Качалыцик. – Где Черный Дед?
– Мать вашу растак… – Даляр первый ринулся назад.
– Здесь? Ты его видишь?
Мрак подступил внезапно. Обочины словно слизнуло. Светился только путь за аркой.
– Огня! Лева, у тебя факел?!
– Черный Дед! Была его очередь Стражницу тащить!
– Неужели сбежал? А где же баба клювастая? Впервые за все время подземного путешествия у Артура нехорошо екнуло внизу живота. Исчезновение Стражницы могло означать самое страшное – пропажу жидкого зеркала. Без него возвращение становилось невозможным. Или крайне непростым, даже с учетом временных сдвигов.
Озерник растворился вместе со своей ношей.
– Вроде здесь. Туточки. Дай-ко поглядим, факел дай…
Во мраке Хранитель соскочил с обочины и окунулся в черную пыль, сразу чуть ли не по пояс. Цырен кинулся на помощь, кое-как выволок Кристиана на чистое место. Виселиц видно не было, кусты вдоль тропы слились в сплошной темный фон. Только трупы никуда не делись. И хищные птицы вышагивали по кочкам, ожидая начала пиршества.
– Вон она, прости господи!
– Деда убили! Убили, сволочи, как же мы не заметили!
Озерника убили в спину, издалека. Он лежал у самой дороги, с кривым ножом, воткнувшимся чуть пониже затылка. Привычное волшебство не действовало в вотчине древних славянских богов. Наверное, Черный Дед слишком полагался на защитные заклятия, и позабыл, что следует почаще оглядываться.
Стражницу он так и не выронил из рук. У Качальщика вырвался вздох облегчения, но скоро выяснилось, что радость преждевременна. Стражница тоже была мертва, и, что самое страшное, – в ее животе красовалась огромная рваная дыра. Кто-то или что-то проткнул беспомощную пленницу вместе с ремнями и веревками. Кто-то не тронул ее, словно знал, что самое ценное – в животе.
Жидкое зеркало вылилось. Песок времени хранил тайну…
Странному лиловому закату оставалось не больше трети подземного небосклона. Чаша вулкана погрузилась в трепещущий мрак. Откуда-то доносился вой, зигзаги молний разрезали сырой черный занавес. Граница тьмы надвигалась сверху, с низким стрекочущим звуком, словно нехотя двигал крыльями громадный сонный кузнечик.
– Давайте ее разрежем, – предложил Артур. – Вдруг что-то внутри сохранилось?..
– Негоже тут торчать, – засопел Богомил. – Господин ждет.
– Здесь она… давай, живее, тащим! – На старика не слишком обращали внимание.
Мужчины навалились, с трудом выволокли свою ношу на розовые камни. Сорвали веревки, разрезали узлы. Артур приказал Леве разжечь последний факел, сам склонился над мертвой Стражницей. Он уже видел, что все бесполезно, но терпеливо ждал, пока Качальщик орудовал скальпелем.
– Гляди-ко, сердце у ей! – ахнул Даляр. – Откель у ней сердце?
– А что, она, по-твоему, деревянная? – ехидно переспросил Орландо.
– Говорил я тебе, зря сны не снятся, – Качалыцик обернулся к Артуру. Вытер окровавленные руки о рубаху мертвого Озерника. – Снился сон, что я бабу потрошу… так и вышло.
– Руки береги! За клюв ее, суку, держи!
– Уже неважно… – Качалыцик беспомощно огляделся. – Клинок, я клянусь тебе… я ничего не мог. Я здесь не слышу и не вижу… Здесь мертвая земля для меня. Недоглядел…
– Это я виноват, – пробормотал Орландо. – Я замыкающим шел…
– Нет, я виноват…
– Так и будете друг друга лупцевать? – язвительно поинтересовался Богомил. – Некогда печалиться. Все помрем.
– Ты, видно, не понял? Нам без нее не вырваться назад.
Богомил улыбнулся, словно вспомнил что-то приятное:
– Гляди, сколько времени мельница намолола. Ноги аж по колени топчутся. Вот как старается мельник для господина… Это хорошо. Запас есть, а стало быть, всегда есть возможность подсыпать лишнего или переждать беду в прошлом. Не смотри так жадно, человек.
– А ты не слишком ли молод, чтобы мечтать о горстке собственного времени? – улыбнулся Артур.
– Но что нам делать с этим… с молотым временем? – Богомил задумчиво понюхал песок. – Ты подумай, что произойдет, если у каждого появится возможность подсыпать или убавить пару лет? Внуки потеряют стариков, матери вместо грудных младенцев встретят седых сыновей. Нет, бес, пусть Шестокрыл и дальше хранит свой секрет…
– Пусть хранит, но нам все равно надо раздобыть тот прибор, о котором сказано в книге Шестокрыла, – встревожился книжник. – Иначе нам никак. Иначе наверху…
