Оставив лошадей на попечение конюха, Каспар приказал бойцам забрать все имущество и перенести в комнату, где стояло восемь дощатых топчанов, покрытых набитыми соломой тюфяками.
– А ничего, жить можно, – сказал Свинчатка, сгружая у стены поклажу. Он проверил мягкость постели и выглянул в окно.
– Чего там? – спросил Красавчик, вытягиваясь на топчане прямо в сапогах.
– Грязный двор и белье сушится.
– Белье сушится? – оживился Рыпа. – Как стемнеет, можно снять.
– Э-э, умник, – покачал головой Слизень, проверяя, как работают замки у двух оставшихся арбалетов. – Завтра же нас и сдадут стражникам, а они видел какие? От таких не откупишься.
Не успел Каспар подумать, что Слизень быстро перевоспитывается, как тот продолжил:
– Нет, бельишко снимать нужно перед отъездом, так будет вернее.
– Прошу пока ничего не воровать, из-за этого у нас могут быть неприятности, – объявил Каспар. – Я должен отлучиться в банк, чтобы взять денег на дорогу, а вы пока сидите тихо. Можете заказать горячей воды.
– А на кой нам? – удивился Рыпа.
– Чтобы мыться.
– Чего там мыть? Жрать хочется, хозяин.
– Поесть можете внизу, еда входит в стоимость проживания. Но выпивка – за отдельные деньги. Я бы посоветовал вам обойтись без червивки и помыться, поскольку завтра я куплю вам новую одежду, сапоги и теплые войлочные шляпы.
– А я к шлему привык… – сказал Рыпа и постучал по стальным пластинам. – Хозяин, а денег много возьмешь?
– Думаю, пять золотых, – пожал плечами Каспар.
– А чего так мало?
– Так нам больше и не нужно. Да, кстати, сюда за выпивкой могут заглянуть местные воры, поэтому ведите себя прилично, чтобы не вышло драки.
– В Ноэле мы быстро указали городским ребяткам их место, – надменно заметил Красавчик. Он тоже привык к шлему и болтавшимся, плохо подтянутым доспехам.
– Не знаю как в Ноэле, но здесь за полчаса воры могут собрать сто человек.
– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросил Красавчик.
– Я бывал здесь, сталкивался с местными ворами, правда, это было больше десяти лет назад, но не думаю, чтобы городские разбойники сделались с тех пор добрее.
– Это уж точно, – усмехнулся Слизень. – Ладно, хозяин, не переживай, иди за деньжонками, а за нами Лакоб присмотрит. Если что, он эту конюшню враз развалит.
Воры засмеялись, а Лакоб обиженно отвернулся к стене.
Каспар открыл дверь и вышел на лестницу. Внизу уже звучали хмельные голоса, раздавался стук кружек – вечер на новом месте обещал быть нескучным.
Едва за Каспаром закрылась дверь, Красавчик сел на топчане, снял шлем и взъерошил волосы.
– Слышь, Лакоб? – позвал он.
– Чего?
– Мы пожрать спустимся, тебе чего-нибудь принести?
– Не надо. Я потом сам схожу, – не поворачиваясь, отозвался «сержант» Фрая. Он мучительно искал ошибку, которую допустил, вызывая боевой огонь. Как будто все сделал правильно, и чтобы «зажечься» сил хватило, но что-то пошло не так. Что же именно?
– Железо здесь оставим, – сказал Красавчик, снимая накладки. Остальные воры с охотой последовали его примеру, после чего все вышли из комнаты.
В зале было шумно, трактирщик и какая-то страшная баба едва успевали подносить заказы. Впрочем, несколько столов пока были свободны. Красавчик выбрал, один из них, и воры чинно расселись, поплевав на ладони и кое-как пригладив засаленные вихры.
Трактирщик заметил их и, несмотря на занятость, сейчас же подошел:
– Что будете кушать, господа?
– А чего ты не спрашиваешь, что будем пить? – ухмыльнулся Рыпа и почесал заросшую физиономию.
– А это как скажете, еда уже оплачена, а выпивка – в отдельный счет.
– Ладно, давай пока жратву, – сказал Красавчик. – Чем сегодня кормишь?
– Тушеные бобы с салом и чесноком и вареные свиные ножки.
– Эх и бздеть будем, – покачал головой Слизень.
– Ничего, не отравимся, – заметил Свинчатка и вопросительно посмотрел на командира. Он понимал, что Красавчик вызвал их не только ради еды, но тот пока молчал, пристально разглядывая посетителей.
Трактирщик убежал выполнять заказ, а в зал вошли двое подозрительных типов. Дорогая, но неопрятная одежда, обвислые края шляп и колючий недобрый взгляд выдавали в них людей рисковых и не имевших постоянного дохода.
– А в петелке под курткой заточки носят, – сказал Рыпа, сразу узнав собратьев по ремеслу.
К столу подскочила помощница трактирщика – конопатая, с выпученными глазами и редкими зубами.
– Бобы с ножками вам подавать? – басом спросила она.
– Чего? – спросил пораженный ее внешностью Рыпа.
– Сюда ставь, молодка, – кивнул Свинчатка, пряча улыбку.
– Прям как неживые, чесслово, – пробурчала баба и со стуком, одну за другой, поставила на стол четыре глубокие плошки.
– Рот закрой или на красавицу загляделся? – поддел Рыпу Свинчатка.
– Это какая-то лошадь крестьянская, – сказал тот, переводя дух.
– Тихо, – испуганно одернул его Слизень. – Она возвращается…
Все замолчали, страшная баба действовали на новичков угнетающе. Подойдя к столу, он шваркнула на него отглаженный, свернутый вчетверо кусок застиранного холста и, поводя тяжелыми бедрами, ушла на кухню.
– Это чего такое? – недоуменно произнес Рыпа, осторожно разворачивая тряпицу.
– Это для удобства, – пояснил Красавчик, – руки вытереть или там харю промокнуть. В хороших заведениях всегда так.
– Ну не такое уж оно и хорошее, – возразил Рыпа и, свернув тряпку, по-хозяйски засунул в карман. – В Ливене и получше бывают.
– Может, и бывают, а тряпочек не дают, – заметил Слизень.
– На то и столица, – согласился Свинчатка. – А тряпицу положи на стол, Рыпа, негоже нам мелочиться.
– Правильно, – согласился Слизень. – Мы к отъезду бельишко во дворе снимем, а тряпку ты здесь брось.
Рыпа с сожалением положил на стол грошовую добычу, а затем, подумав, снова взял и с достоинством промокнул ею губы.
– Я вот об чем подумал, братцы, – начал Красавчик, скобля зубами свиные ножки. – Срываться нам надо, пока целы.
– Куда срываться-то? – удивился Слизень. – Мы же на дело подрядились.
– Как подрядились, так и отрядимся.
– А зачем нам это? Денег-то не получим, ты же жирок нагулять собирался, оружие прикупить, – заметил Свинчатка, выгребая бобы деревянной ложкой.
– Деньги мы возьмем у Фрая.
Свинчатка прожевал бобы и отрицательно покачал головой.
– Я хозяина убивать не буду…
– И я тоже, Красавчик, – добавил Слизень.
– Ну… и мне тоже не хочется, – поддержал их Рыпа. – Поначалу – да, готов был порвать его руками, а теперь нет – нормальный он мужик.
