Закончив со всеми формальностями, я, продолжая изображать вселенскую скорбь, побрела к телепортационной пентаграмме. Кельтар молча следовал за мной. Вион, сменивший Леймса, учтиво кивнул и активировал пентаграмму. Я скинула ему координаты Малышки, которые тут же были введены в пьют управления телепортом, и вскоре мы с архидемоном стояли возле моего техномагиля, тепреливо дожидавшегося свою хозяйку с опасной миссии.
— Скучала, моя хорошая? — любовно промурлыкала я, делая Малышку видимой.
Естественно, машина мне не ответила, но я особо и не ждала ответа. Живя в одиночестве, как-то незаметно для себя привыкаешь разговаривать с некоторыми вещами, как с живыми.
Кельтар всю обратную дорогу молчал, погруженный в свои мысли. Я тоже не горела желанием болтать без умолку, и отсутствие Диса было заметно как никогда. Тишина была наполнена невысказанными упреками и тяжелыми воспоминаниями, но уж лучше так, чем лживо улыбаться и вести светскую беседу на отвлеченные темы.
На подъезде к дому я вспомнила одну важную деталь. Застонав, я прокляла собственную забывчивость, потому что стены родного замка были едва видны из-за противно копошащейся темной массы.
— Это еще что? — впервые за поездку подал голос мой спутник, вглядываясь в колыхающиеся очертания.
— Нечисть, — ровным тоном ответила я, словно ничего из ряда вон не происходило.
Архидемон выгнул бровь, но промолчал. Я, сама не знаю почему, решила все же пояснить ситуацию:
— Я не стала отключать заклятье-приманку для нечисти, — точнее, просто забыла это сделать, выбитая из колеи свалившимися на голову неприятностями. — Обычно я каждый день перед закатом провожу зачистку, и их не успевает собраться много. Но вот уже три дня этими тварями никто не занимался, и потому их скопилось чересчур…
— Два дня назад я никого здесь не видел.
Просто кто-то слишком зациклен на себе, чтобы обратить внимание на нечисть, спрятавшуюся при приближении архидемона в щели и норы! Вслух я, конечно, этого не сказала, но подумала очень выразительно, понадеявшись, что ментальные щиты не подведут.
— Чем больше нечисти скапливается, тем сильнее действует заклятье, — выкрутилась я, и Кель, безразлично пожав плечами, отстал от меня с расспросами.
Заслышав приближение Малышки (мороки и экраны я предусмотрительно отключила — пусть знают, что хозяйка замка вернулась), нечисть с визгом бросилась врассыпную. В основном тут были низкоуровневые духи и бесы, чьих силенок едва хватало на сохранение зачатков разума, но и кое-кто покрупнее тоже имелся. Не в силах удалиться от манящего зова, твари (а это были именно твари, кровожадные и неспособные на мирное сосуществование с людьми) зарывались в выжженную заклятьями и смертью землю, карабкались по каменной кладке, забивались в щели и трещины в фундаменте.
Пообещав себе разобраться с этой оравой сразу же, как выпровожу князя и его архидемона, я нажала на кнопку, открывающую ворота гаража. Створки поехали в стороны, и нечисть высунула нос, заинтересовавшись раскрывшимся проемом, но я шустро влетела внутрь, распугав осмелевших было бесят. Через несколько секунд ворота захлопнулись, и я, выключив мотор, спрыгнула на пол.
Чище в гараже за время моего отсутствия не стало. Лампочка, так и оставленная включенной, тускло освещала горы хлама, которые я все обещала и все никак не решалась разобрать. Наверное, проще будет снести замок к демонам, чем навести здесь порядок.
Я, чувствуя спиной мрачное присутствие Кельтара, поднялась по темной лестнице на первый этаж. В замке было подозрительно тихо, и на миг я испугалась, что какая-нибудь чересчур сообразительная нечисть умудрилась обойти охранные заклятья и осчастливить меня парой разодранных в клочья трупов. Однако я быстро отмела эту мысль, потому что, во-первых, с одной тварью Танатар-нор бы справился, а во-вторых, защита на воротах была целой — уж я-то сразу почувствовала бы, появись в ней брешь.
Отправив Кельтара проверить гостиную на предмет нахождения там его контрактора, сама я сунулась в лабораторию. Незваных гостей здесь за время моего отсутствия не было, что радовало. Включив стационарный пьют, я подключилась через его мини-аналог на запястье к системе охраны замка и просканировала свое обширное жилище на предмет нарушений. К моему удивлению, князь и его нянька-деревенщина вели себя прилично: где попало не бродили, запретные вещи не трогали. Вроде пытались высунуться за парадную дверь, но, скорее всего, были загнаны обратно нечистью, которая ошивалась во дворе — главные ворота я принципиально не закрывала, так как крепления прогнили, а тратиться на их замену желания не возникло.
Большой пьют, наконец, загрузился, и я, повеселевшая в предвкушении долгожданного отдыха от всяких нанимателей, защелкала кнопками, составляя счет для архидемона. Чтобы предотвратить подлянки с очередными незапланированными авансами, я решила наступить на горло своей гордости и провести эту работу через платежную систему Цитадели. Конечно, в казну сообщества колдунов отправится значительный процент с моего заработка, но уж лучше так, чем снова быть в долгу перед Кельтаром. К тому же, это должно снизить сумму ежегодного взноса, так что не так уж много я и теряла.
Техника в Цитадели древняя, думает долго, поэтому я почти десять минут маялась в ожидании распечатки. Когда, наконец, заветный лист со скрежетом вышел из чрева принтера, я жадно схватила его и чуть ли не бегом покинула лабораторию. Не терпелось найти архидемона и всучить ему этот чертов счет, а затем выставить, наконец, всех посторонних из своей отвыкшей от одиночества обители.
Пространственная магия, делавшая коридоры в несколько раз короче, холодком пробежалась по коже. Многие приняли бы это за случайный сквозняк, но я знала, что технология и сложные кропотливые заклинания искажают саму реальность, дробя мое тело незаметно для разума, а мороз — реакция нервной системы на колдовское вмешательство.
Двери гостиной были распахнуты. Я почти влетела в комнату, как услышала голос князя:
— …нибудь выяснил? Это она?
Я резко затормозила и отпрянула назад. Техномагия, откликнувшись на мысленный запрос, услужливо раздробила меня, скрывая физическое и ментальное присутствие, но позволяя, тем не менее, слышать, что происходит в гостиной. Подобное издевательство над телом отозвалось жгучей болью в нервах, но я лишь отмахнулась от этого. Любопытство сгубило не только кошку.
— Я не знаю, — чуть искаженный из-за магии голос Келя звучал устало. — Порой смотришь — одно лицо: и хмурится так же, и губу закусывает, сомневаясь, даже вздрагивает от неожиданного шума, как она. Но иногда ведет себя, как совершенно другой человек. Резкая. Расчетливая. Осторожная. Аша всегда была бестолковой, рассеянной и отчаянной, а эта… никогда не рискует понапрасну и в первую очередь думает о себе.
