— Один маленький совет, щедрая госпожа. Берегите спину! Вчера на вас обиделся Эргард, а он вредный и злопамятный, как бы не захотел отомстить.
— Спасибо вам, Эрион. Буду начеку!
Думаю, общественность не настолько печется о здравии скользкого докучливого вампиришки, чтобы мстить приезжей магичке за его смерть: если попробует испортить мне дело, порешу с превеликим удовольствием.
Я вернулась обратно в гостиницу. Для предстоящего мероприятия мне понадобится напарник, который сможет с помощью одного моего амулета нейтрализовать несколько слоев защиты вокруг дома Гарвина, пока я буду пробираться в его кабинет. В одиночку, к сожалению, слишком велик шанс попасться.
Я положила перед собой верную катану. Серебряное лезвие, вытянутое из ножен, отражало феерические небеса Инталиона, видневшиеся через окно, и солнечный свет. Моя боевая подруга, которая никогда не подведет и не предаст, обладающий волшебной силой клинок, при выплавке которого использовались не только запредельной сложности заклинания, но и моя кровь. Что уж говорить, силу магии крови отрицать невозможно, она справится с тем, перед чем бессильна любая стихия. И пусть этот вид волшбы смертельно опасен и пьет силы из колдующего, я вряд ли откажусь пользоваться ею.
После долгих поисков в бездонной сумке выудила оттуда тонкий метательный кинжал, положила его параллельно острию катаны и коснулась руками обоих клинков. Связь между оружием поможет установить связь и с владельцем кинжала. Таким способом достаточно умелый маг может найти любого человека, не обладающего должной магической защитой от него. Кроме этого, я приготовила тонкую серебряную цепочку замысловатого плетения с подвеской-руной, она поможет мне держать моего будущего помощника в повиновении. Тихонько напевая песню, в звуках которой чудились удары мечей, звон скрещивающихся в поединке лезвий, воинственные кличи невидимых армий, тянулась сквозь пространство, в поисках нужного мне юного человека.
С довольным видом я наблюдала, как посреди комнаты невидимая рука очертила светящимися линиями пространственную дверь, из которой спустя несколько мгновений вывалился тощий черноволосый мальчишка. Пока мой гость приходил в себя от перемещения, на его шее застегнулась моя цепочка с руной подчинения.
— Встать! — мой голос был весьма сух и неласков.
Тело мальчика, словно вздернутое кем-то за шиворот, приняло вертикальное положение. Карие глаза испуганно смотрели на меня, затем наполнились гневом, узнавая.
— Ведьма! Как ты посмела меня похитить! Я убью тебя!
Я неторопливо встала, подошла к мальчику и отвесила ему несколько довольно сильных затрещин. Нехорошо обижать детей, но тот, кто поднял руку на мага, должен быть готов к возмездию, особенно тогда, когда этого совсем не ждешь.
— Будешь говорить после того, как я тебе позволю. Ты опрометчиво оставил в руках опытной магички свою вещь. Цепь на шее чувствуешь? Попробуешь повторить свой поступок в Астане — цепь оставит тебя без головы, ясно? — получив утвердительный кивок, полный гнева и стыда, я продолжала. — Имя?
— Кьен Арли, — мальчишка шипел, как змееныш, но дергаться перестал, лихорадочно обдумывая свое положение. Умница.
— Итак, Кьен, ты пытался убить меня после того, как я милостиво пощадила тебя и не сдала властям в Астане. Теперь тебе придется служить мне до тех пор, пока я не сочту наказание достаточным. Уяснил?
Из-под смоляной челки меня сверлили карие ненавидящие глаза. Что ж, переходим к стадии демонстраций. Продолжая что-то говорить, повернулась к Кьену спиной. Видно, малыш только этого и ждал, поскольку через секунду почувствовала за спиной рывок и звук падающего тела. Обернулась: мальчик катался по полу, с хрипом пытаясь отодрать от горла душившую его цепь. Выждав еще пару мгновений чисто в воспитательных целях, я дала цепи приказ ослабить хватку. Кьен прекратил хрипеть, судорожно глотая воздух и возвращая себе нормальный цвет лица.
— Убедился? — мой насмешливый голос вогнал мальчика в краску. — Итак, поясняю тебе суть предстоящей службы.
Я сняла в гостинице комнату, соседнюю с моей, отодвинула к стенам всю мебель и начала обучать подрастающее поколение всему, что могло пригодиться мне в дальнейшем. Три первые недели Голой луны я гоняла бедного Кьена так, как этого не сделал бы ни один сержант в армии. Я учила его бою на мечах, помогая усваивать знания в три раза быстрей с помощью магии, улучшала его собственные способности владения метательными кинжалами, увеличивала его гибкость, скорость реакции, изворотливость, показывала ему техники концентрации сил и медитации. К концу этого срока мальчик уже почти перестал окидывать меня ненавидящими взглядами, втянулся в учебу, овладевая знаниями почти с удовольствием. Я удовлетворенно хмыкала и увеличивала темп в несколько раз, снова и снова укладывая заносчивого подростка на лопатки. После каждой тренировки малыш засыпал, изможденный нечеловеческой нагрузкой, даже не снимая промокшую насквозь одежду. Я раздевала его, омывала худенькое тело губкой с травяным настоем, который помогал восстановить силы и снимал усталость, укладывала его под одеяло. Пусть Кьен был нужен мне всего лишь для одного задания, я впервые заботилась о каком-то чужом существе, и, должна признать, все было не так страшно, как я себе воображала. Но потом мой взгляд падал на запястья, закованные плотными кожаными наручами так, чтоб не были видны проклятые браслеты, и все хорошее настроение как рукой снимало. Хмыр!
— Сколько тебе лет? — спросила я в один из дней, пока мы переводили дыхание и пили чай перед следующим этапом упражнений.
Мне действительно было любопытно. Достаточно хрупкий на вид мальчик оказался на удивление крепким и выносливым, я ожидала от него меньшего, когда впутывала в свои дела. Аура чистая, немного хитрости, есть склонность тянуть все, что плохо лежит, любовь к легкой жизни, которой, насколько я поняла, у него в принципе никогда не было. Цепкий ум, импонировавшее мне любопытство, темная полоса горечи по краю рисунка, боль потерь багряным цветком расцвела в правом нижнем углу.
— Семнадцать. Я пошел в отца, он тоже не отличался особой шириной плеч.
Он упомянул отца в прошедшем времени. Что ж, это объясняет красные цвета в ауре. Потеря близких всегда сильно влияет на людей, если только они не законченные извращенцы.
— А мать?
— Умерла, рожая мне мертвую сестру.
Вот почему подросток оказался на улице, почему начал воровать, обеспечивая себе существование. Да и на Инталионе оказался, скорее всего, скрываясь от обворованных преследователей, хоть и стоил проход Вратами хмырову кучу денег, зато надежно.
