— Скорее, господин.
Евнух пошёл к двери.
— Подожди! — юноша шагнул к гостье и приставил к горлу кинжал. — Открывай!
Горько вздыхая и качая головой, Гернос вышел на улицу.
— Если нас ждёт засада, красавица, я в любом случае успею тебя убить, — предупредил рабыню Алекс, задувая светильник.
Они так и шли. Впереди евнух с большой шкатулкой, за ним рабыня с ножом у горла и Александр.
Впереди показался неровный свет факела. В сердце юноши ворохнулось нехорошее предчувствие.
— Это ты, Погремушка?
— Я, — отозвалась рабыня. — Со мной лекарь.
Алекс увидел, что к ним приближается здоровенный укр с грозным лицом и бритой головой. Заметив плачевное положение девушки, он оскалил редкие белые зубы.
— Отпусти её сейчас же!
— Ты кто? — юноша и не подумал выполнять столь грубое требование.
— Акулий Зуб — охранник госпожи Далнаи! — громила вытащил из-за пояса длинный, свирепо изогнутый кинжал.
— А я Алекс — телохранитель и названный брат знаменитого лекаря, ученика келлуанских магов Герноса сына Пелия! — представился в свою очередь молодой человек. — Его хотят убить, вот я хотел лишний раз убедиться, что нас ждёт больная, а не свора головорезов.
— С тебя, сопляка, и пьяного грузчика хватит! — гулко рассмеялся негр.
— Я же говорила, что мы идём в «Сладкий родничок», — громко сказала девушка, прерывая взаимные любезности мужчин.
Александр отпустил её, но пошёл сбоку, положив ладонь на рукоятку меча. Впереди показалось здание, сильно напоминавшее дом Сарвия Корнелла Апера. Только на месте боковых ворот белела более поздняя штукатурка. Возле распахнутых центральных дверей торчали две фигурки, освещённые льющимся изнутри светом. Заметив их, женщины скрылись.
В передней с расписанными стенами ярко горели два больших многорожковых светильника. Из глубины дома доносились звуки музыки и визгливый смех. «Не похоже, что у них кто-то истекает кровью?» — моментально насторожился юноша. Вдруг на боковой стене раздвинулась малозаметная штора. Он увидел узкий дверной проём и маленькую женщину в длинном красно-жёлтом хитоне с короткой, но пышной причёской.
— Вы лекарь? — спросила она приятным, мелодичным голосом.
— Да, — кивнул Гернос, поудобнее перехватывая шкатулку.
«Надо ему саквояж сделать, — внезапно подумал Александр. — С красным крестом для солидности».
— А вы кто? — нахмурилась она, заметив молодого человека.
— Я с ним, — твёрдо ответил тот, входя вслед за евнухом в узкую каморку, где на длинной лежанке у стены лежала девушка, до пояса прикрытая одеялом. Её грудь пересекала широкая грязная повязка. Алекс принюхался. В помещении отчётливо пахло канализацией.
Гернос опустился перед ней на колени.
— Свет!
Маленькая женщина, похожая на фарфоровую статуэтку, с глазами убийцы быстро сняла с полочки масляный светильник.
— Что с ней случилось? — спросил лекарь.
— Какое это имеет значение? — судя по серебряным пряжкам хитона и аккуратным сандалиям, перед ними была хозяйка заведения.
— Мне нужно знать характер повреждений, — спокойно ответил евнух, открывая шкатулку.
— Один из гостей ударил ножом, — Далная передёрнула гладкими плечами. — Слишком много выпил. Что-то не понравилось.
Александр не поверил ни одному слову. Повязка выглядела старой, волосы, кое-как собранные в пучок, лоснились от грязи. «Сладкий родничок» — заведение, уважаемое. Здешние клиенты не станут пользовать шлюх, принимающих ванну в канализации. Тут что-то не то. Поймав недоуменный взгляд Герноса, он еле заметно покачал головой. Евнух пожал плечами.
Их безмолвный диалог не укрылся от внимания Далнаи. Хозяйка мгновенно насторожилась.
— Вино? — спросил лекарь, указав на столик в углу.
— Да.
— Подержите ей голову, — обратился евнух к застывшей у стены женщине в грязном рваном хитоне.
Покопавшись в шкатулке, он добавил в стакан с вином по щепотке трёх разных порошков и аккуратно размешал серебряной ложечкой.
— Выпей, это придаст тебе сил.
С удовлетворением взглянув в пустой стакан, Гернос обратился к хозяйке:
— Здесь слишком темно.
Та торопливо вышла. Не дожидаясь её возвращения, лекарь расстелил на столе чистую тряпочку и стал раскладывать инструменты. Охранник внёс большой четырехрожковый светильник из прихожей.
— Поставь сюда, — попросил евнух.
— Сам ставь, — буркнул укр, выходя. — Я тебе не раб.
Алекс взял тяжёлую деревянную подставку и установил её у стены, так чтобы свет падал на грудь девушки.
Лекарь взял широкий бронзовый нож и осторожно разрезал повязку по сторонам от раны.
Вошла хозяйка.
— Что-нибудь ещё нужно?
— Уксуса, и кипячёной воды.
— Кипятка? — страшно удивилась женщина. — Ты собираешься её сварить?
— Нет, — возразил Гернос. — Мне нужна вода, которая кипела, а потом остыла.
— Много? — поморщившись, уточнила Далная.
— Дебенов сто.
— Пойду, распоряжусь.
— И ещё чистых тряпок, — добавил евнух. — Только обязательно, чистых!
— Не считайте меня деревенской дурочкой, лекарь! — возмущённо фыркнула хозяйка борделя. — Я знакома с учением философа Гелеса Анторийского о связи чистоты и болезней!
— Я не хотел вас обидеть, госпожа, — чуть поклонился Гернос.
Александр посмотрел на грязные волосы раненой девушки, принюхался, но ничего не сказал.
Далная удовлетворённо кинула и скрылась за занавеской, позвякивая серебряным бубенчиком на лодыжке.
Лекарь обернулся к раненой.
Щёки её немного порозовели, взгляд стал более осмысленным, а на губах появилось подобие улыбки.
Из глубины здания доносились звуки разгульного веселья. Пьяные выкрики, пение, лёгкий звон посуды, то ли испуганный, то ли довольный женский визг.
Гернос взял со стола длинную деревянную ложку.
— Сейчас будет больно. Сожми зубами.
Девушка кивнула и послушно открыла рот.
— Алекс, держи ноги! — скомандовал лекарь, срывая присохшие тряпки.
Раненая вытаращила глаза и заорала сквозь стиснутые зубы. Раздался деревянный треск. Юноша изо всех сил прижал затрепетавшее тело к лежанке.
— О боги! — выдохнула она, выплёвывая перекушенную пополам ложку. — Так больно, так больно.
Евнух очень осторожно стёр выступивший гной и сукровицу.
— Что там? — спросил Александр, отпуская глухо рыдавшую пациентку.
На бледной коже груди выделялось ярко-розовое пятно с узкой сине-красной раной, из которой сочилась какая-то гадость.
