Девушка вспомнила наглую, торжествующую улыбку Мерисид.
— Нет.
— Что же получается? Молод, силён, здоров, — после каждого слова внутри у девушки всё сжималось. — Тогда он тебя не любит.
— Неправда! — Айри села на постели. — Алекс много раз рисковал ради меня своей жизнью! Он заботится обо мне и любит! Любит как сестру.
Собеседница тоже села, поджав под себя ноги.
— Послушай, что я скажу, — голос её стал необычно серьёзен, а помрачневшее, бледное лицо сделалось грустным и печальным как у богини Айти. — Мы с Шило были больше чем подруги. Только мне она открыла своё настоящее имя. Эта женщина любила тебя как дочь.
Гарби положила ей руку на плечо.
— Ты разозлишься и обидишься на меня. Но я не могу молчать, видя, как ты губишь себя в бесплодных ожиданиях и мечтах!
— О чём ты? — губы девушки кривились в сдерживаемом рыдании.
— Алекс брезгует тобой! Он презирает тебя!
— Нет! Нет! — Айри попыталась вырваться, но женщина с неожиданной силой прижала её к своей груди, и она почувствовала сладковатый запах молока.
— Он не хотел брать тебя с собой?
— Да.
— Ты сама бросила мужа и пошла за ним. Так?
— Да. Только он хороший.
— Я слышала, в богатых домах держат разных зверюшек. Собак, кошек, обезьянок всяких. Хозяева их тоже очень любят, заботятся и защищают, но не считают людьми.
— Но как же? Почему? — лепетала поражённая страшной правотой слов девушка, не зная, что возразить, и чувствуя их беспощадную правоту.
— Оставайся у нас! — говорила Гарби. — Будешь нам как дочь. Эдай хвалит тебя. Он иногда распускает язык и руки. Но это обычная мужская бравада. Всё хочет казаться моложе, чем есть.
Она тихо рассмеялась.
— Вот увидишь. Алекс так увлечён своей новой игрушкой, что быстро забудет о тебе. И ты не вспоминай!
— Но я его люблю! Это правда!
— Я верю тебе, потому что знаю, как тяжело терять любимого человека, — легко согласилась Гарби. — Первое время будет очень-очень тяжело. Но потом всё пройдёт. Пожар в крови утихнет. У мебельщика Микароса есть сын. Очень хороший мальчик. Познакомишься. Вдруг вы понравитесь друг другу.
Айри слушала ровную, как журчание льющейся воды, речь, и с каждым словом в душе разрасталась чёрная сосущая пустота: «Противная, противная, противная».
Робкий сквознячок, струившийся через два узких окна, оказался бессилен перед клубящейся духотой. Черепичная крыша медленно остывала от дневного жара, щедро делясь теплом с комнаткой или, вернее, с чердаком.
«Вентилятор что ли изобрести? — с тоской думал Александр, ворочаясь с боку на бок на жёстком матрасе. — А кто будет его крутить? Хотя, можно хомячка какого-нибудь в колесо посадить и ремённую передачу сделать. Нет, сдохнет от жары зверюшка».
Евнух лежал тихо. Спал, либо притворялся, не желая разговаривать. Наверное, всё ещё под впечатлением неудавшегося покушения. Всё-таки такого свинства от любимых родственников он никак не ожидал. Юноша хмыкнул. Ну и денёк. То странные визитёры с полоумными мордами и глупыми вопросами, тот наёмные убийцы. Одно слово — «портовый город». Скучно здесь точно не будет. Зато он теперь предприниматель, коммерческий директор и охранник в одном лице. Денежки капают, народ начинает потихоньку уважать. Микарос тот вообще в рот смотрит, ловит каждое слово. Всерьёз интересуется разными техническими новинками. И с соседом хорошие отношения сложились. Особенно после того, как Гернос из него глист выгнал.
Алекс зевнул. Вроде, всё не так уж и плохо? Он повернулся на бок и задремал.
— Откройте! — ворвался в сон чей-то крик. Внизу кто-то отчаянно колотил в дверь.
Вскочив с постели, взглянул в узкое окно, машинально про себя отметив: «Вот гадство, только заснули». Юноша защёлкал кресалом.
— Откройте, пожалуйста! — надрывалась женщина.
— Хватит орать! — крикнул молодой человек. — Соседей разбудишь.
Сразу стало тихо.
— Чего надо? — сурово спросил юноша, не открывая калитку.
— Помогите, девушка ранена, — всхлипнула невидимая собеседница. — Меня госпожа прислала.
— Кто там, Алекс? — крикнул сверху проснувшийся Гернос.
— Кажется, нужна твоя помощь! — ответил тот, про себя подумав: «Если конечно это не засада?»
— Я сейчас оденусь.
Парень заглянул в узкую щель ворот. В неверном свете узкого месяца, то и дело закрываемого быстро бегущими облаками, перед их лавкой подпрыгивала в нетерпении тоненькая фигурка. Под торопливыми шагами евнуха заскрипела лестница.
Александр очень осторожно отодвинул засов, резко распахнул дверь, схватил полуголую девицу за руку, и быстро швырнув в лавку, закрыл калитку. Та, не удержавшись, упала на пол и громко вскрикнула. Евнух застыл на лестнице с высоко поднятым светильником.
— Ты одна? — спросил молодой человек, прислушиваясь.
Ночная гостья испуганно закивала.
— Что случилось? — Гернос помог ей подняться, неодобрительно глядя в сторону юноши и качая головой.
— Господин, помогите! — затараторила рабыня. — Девушка ранена. Хозяйка меня за вами послала!
— Сейчас, только возьму всё необходимое, — евнух поспешил к сундуку.
— Кто тебя послал? — уточнил Алекс, убедившись, что с улицы не доносится ни звука.
— Госпожа Далная! Хозяйка «Сладкого родничка»…
— Я понял! — оборвал её юноша. — Гернос, мне надо сказать тебе пару слов.
Тот только что вытащил из-за прилавка шкатулку с хирургическими инструментами и недовольно поморщился. Не обращая внимания на его гримасы, Александр почти силком втащил его на антресоли.
— Что ты хотел сказать?! — в нетерпении проговорил евнух.
— Ничего, — покачал головой молодой человек. — Мне надо одеться, а я не хочу оставлять тебя наедине с этой девицей.
— Что?! — гневно вскричал названный брат. — Там умирает человек…
— А может, не умирает? — Алекс ловко заворачивался в юбку. — И к нам пришёл наёмный убийца.
— Эта хрупкая девушка!? Да она мухи не обидит!
— Знаешь, — парень взял меч. — Многие говорят, что у меня очень интелли… дружелюбный вид.
Лицо Герноса застыло.
Посланница ждала их внизу. Александр пробежал глазами по её фигуре. Прямоугольный кусок ткани с дыркой для головы в центре, перехваченный поясом, казалось, не мог скрывать ничего существенного. Криво обрезанные волосы не достигали плеч, и в них не торчало никакой заколки. На шее поблёскивала медная табличка на шнурке. Ни колец, ни браслетов.
Очевидно, девица поняла его интерес по-своему и вымученно улыбнулась.
— Скорее, господин.
