— Они захватили самозванку? Живой? Я должен выяснить, кто надоумил эту дуру назваться Бетицией.
— Э-э-э… невнятно произнес Иган, — как бы это сказать…
— Не мычи, говори как есть.
— Вернулись только двое. Остальные погибли…
— Что ты несешь? Что значит — погибли?
— Их перебила охрана самозванки. Двое выживших клянутся, что спаслись чудом, и всю ночь скрывались по лесам от погони!
— Охрана?! Погоня? Какая ещё к лешему охрана? Откуда?
На лице Румпля недоуменное выражение сменилось озабоченным.
— Ничего не понимаю, — пробормотал он, — кто может за этим стоять? Проклятье, все так хорошо начиналось… Эй! Я должен срочно поговорить с этими проходимцами.
— Они внизу, их допрашивает лейтенант Лабс, — отрапортовал Иган.
— Право же, не стоит, — не слишком решительно сопротивлялся Феликс, — ты… вы слишком добры, это пустяковая царапина…
— Во-первых, — назидательно произнесла Уртиция, — заканчивай изображать официальную вежливость. Я же сказала, можешь звать меня на 'ты'. Во-вторых, никакая она не пустяковая. Острие почти достало до кости, и может начаться воспаление. Поэтому лежи смирно, и слушай что я тебе говорю.
Феликс все же сделал поползновение выбраться с койки.
— Ну не стоит. В конце концов, позови лекаря.
— Я сама справлюсь. Как раз на той неделе я прочитала об особенностях гнойных инфекций…
— Инфекций?! Урти, какие же книги ты читаешь?
— Я… я… не важно. И перестань слезать с кровати, повязка сползет.
Она строго посмотрела на него сверху вниз. При небольшом росте ей это удавалось не слишком часто. Но сейчас она стояла, а Феликс был распростерт на лежанке с обмотанной на манер тюрбана головой.
— У тебя свежий шов, — назидательно добавила Уртиция, — и я не хочу, чтобы он разошелся и перекосил тебе все лицо.
— Шрамы только украшают рыцаря, — улыбнулся Феликс.
— Все хорошо в меру. И шрамы тоже. Я достаточно хорошо умею шить, — не без кокетства заметила графиня, — и не хочу, чтобы ты испортил мою работу. Пусть у тебя останется маленький и аккуратный шрамик, а не рубец в половину лба… И вообще, больной должен слушаться лекаря.
— Ты не лекарь, — в глазах Феликса блеснуло ехидство.
— Мне лучше знать…
Уртиция вдруг смущенно покраснела и обернулась.
— Мольфи, ты еще здесь?
— Да, ваше сиятельство — едва слышно ответила та.
— Что с тобой? — Уртиция внимательно посмотрела на ее землистое лицо, — ты в порядке?
— Да…
— Не глупи. На тебе лица нет. Иди вниз и отдохни. Слышала? Раненым я сама займусь…
Мольфи безмолвным призраком вышла из комнаты и, не слишком хорошо понимая, что делает, спустилась на кухню. Все тот же рыжий горец старательно обтирал миску куском хлеба, с явным сожалением поглядывая на висевший над очагом опустевший котел. Фрикса сидела рядом, положив голову на скрещенные руки, и грустно смотрела в огонь.
Мольфи беззвучно прошагала к очагу и присела на табуретку. Ей было холодно.
— Гарвена убили, — вздохнула Фрикса, — говорила я, плохо с солдатами связываться… Войны нету, так разбойники нашлись.
Горец оторвался от миски и внимательно посмотрел на Мольфи. Встал и подошел ближе.
Девушка оторвала взгляд от огня и посмотрела на солдата.
— Холодно здесь, — негромко прошептала она.
Тот внимательно поглядел ей в глаза.
— О! Да ты совсем плоха… Что случилось?
— Ничего. Я просто устала. Очень устала. И замерзла.
— Оставь девочку, ирод, — беззлобно сказала Фрикса, не отрывая головы от стола, — видишь плохо ей.
— Вижу. Но не пойму. Что-то взяло все ее силы. Она выглядит будто прорицатель, общавшийся с призраками, или одержимый воин, когда его оставит ярость горных духов…
Фрикса резко подняла голову.
— Ты с этими глупостями кончай! — возмутилась она, — мы испокон веков праведные имперцы, а не еретики какие, нечего тут свои бредни разводить!
Солдат ничего не ответив, взял свой полосатый шерстяной плащ и расстелил по скамье. Затем подхватил Мольфи, уложил ее на него и завернул в плотную колючую ткань.
— Приготовь горячего бульона, женщина, — хозяйски распорядился он, — девочке нужно восстановить силы.
— Тоже мне, — пробурчала Фрикса, — раскомандовался тут. Позавчера только с дерева слез, а туда же, распоряжаться…
Но кастрюлю на огонь поставила.
— Я не знаю… — пробормотала Мольфи, — он хотел убить Феликса, а я… я… это как-то само собой получилось… а потом я устала… и замерзла.
Она поплотнее закуталась в плащ.
— Не бойся. Это пройдет, — заверил ее горец, — кудесник должен быть сильным. Очень сильным. Нужно долго практиковаться. И тогда он сможет повелевать ветрами и призывать грозы. И говорить с духами. У тебя еще мало сил. Ты слишком молода для этого.
— Ординаторов на тебя нету… дикарь, — осуждающе проворчала Фрикса, снимая пену с бульона, — чему девочку учишь?
В подвале было жарко. Пламя горна и масляных ламп отбрасывало желтые и оранжевые блики на причудливые каменные призмы.
Заметив входивших, каменотес низко поклонился.
— Да продлятся ваши дни, великий из великих и ваши, добрый господин, тоже.
Румпль игнорировал приветствие, а Родгар лишь немного кивнул, стараясь, чтобы висевшая на перевязи рука не слишком шевелилась.
— Обстоятельства изменились, Уккам, — резко сказал Румпль, — мне нужно, чтобы ты закончил работу как можно раньше.
— Как вам будет угодно, — поклонился мастер, — но замечу, что все письмена должны быть нанесены в строгом соответствии с планом и без малейших изъянов. А это большой труд. Кроме того, мне едва хватает бронзы…
— Мы отправили в переплавку даже подсвечники из кабинета графа, — проворчал Родгар, — тебе мало?
— Здешний металл беден, — удрученно вздохнул каменотес, — он плохо держит магию…
— Ты уж постарайся справиться, — сказал Румпль, — хоть ты и позволил себе лишнего с моей ученицей, но если закончишь на этой неделе — получишь двойную плату.
— Я сделаю все, что могу, — ответил мастер, бесстрастно глядя на заказчиков, — но не думаю, что это возможно…
Румпль нервно поджал губы.
— Я не знаю когда и с какими врагами столкнусь, и твоя работа нужна мне срочно.
Каменотес лишь моргнул в ответ.
Родгар тихо кашлянул. Колдун удивленно посмотрел на него.
— Он боится твоего гнева, — пояснил Рейс, — за то, что напугал девчонку. А поскольку он знает, что пока не закончит работы, ты его не тронешь, то не станет особо торопиться.
