Проснулся Лис из-за возмущенных визгов Шима: тот не нашел в сумке пирожков, да и прочей еды тоже, и громко возмущался, что Тайрен о нем не заботится.
– А должен? – сонно уточнил эльф.
– Должен! – тоном, не терпящим возражений, заявил Ифи.
– Ну, раз должен… – Тайрен решил не спорить.
Он на скорую руку привел себя в порядок после сна и, оседлав отдохнувшую лошадку, направился искать постоялый двор, который просто обязан был находиться поблизости, поскольку на территории клана вампиров он еще путникам не попадался. Когда Шим смог примоститься на облюбованном вчера плече, Лис заметить не успел. Зато успел уяснить, что синий нахаленок не потеряется. Ехали молча, из чего Тайрен сделал вывод, что Шим разговорчив только, когда сыт. У Лиса невольно закралась крамольная мыслишка морить Ифи голодом, когда захочется тишины. Но потом он вспомнил возмущенные крики Шима и решил, что такого морить голодом – себе дороже.
К полудню путешественники добрались до постоялого двора, небольшой рынок при котором был исполнен обычного шума и гама базара в середине дня. Ко времени прибытия Шим уже успел перестать молчать. Он монотонно канючил «хочу есть» и временами принимался грызть острое ухо эльфа. Последнему это не нравилось, и он отмахивался от Ифи, как от назойливой мухи, пытаясь осознать: как за столь короткое время можно настолько привыкнуть друг к другу.
То ли всё дело было в нахальстве и чрезмерной фамильярности маленького бирюзового Шима, то ли белкообразное крылатое недоразумение умело располагать к себе. Тайрен ощущал себя так, словно знал Ифи всю жизнь: эдакая назойливая, но вполне прикипевшая к душе муха. Эльф ловил себя на мысли, что ему невероятно уютно рядом с этим странным созданием.
– Шим, а, Шим, а чего это мне с тобой так хорошо? – не выдержав собственных домыслов, спросил он.
– Ты уже согласен стать моей женой? – наивно осведомился Ифи, на мгновение перестав грызть ухо Лиса.
– Шим, шутка хороша раз. Второй раз уже не смешно, – но Тайрен всё же прыснул в кулак от подобного ответа-вопроса.
Прибытие на рынок ознаменовалось оглушающей тишиной. Небольшая площадка, заполненная людом и нелюдом, мгновенно притихла, все как один посмотрели на Тайрена сотоварищи. Нет, эльфы, даже светлые, даже настолько вызывающе разодетые в пестрые шелка, были здесь не в диковинку. Рыночный люд во все глаза таращился на Ифи – такого они точно не видели ни разу. Тишина сменилась шепотками, незаметными тыканьями пальцем в странное создание, взгромоздившееся на плече эльфа. А потом начался настоящий бедлам: Шим заговорил.
– Тай-тай-тай!!! Смотри, какие пирожочки! А еще вон ту колбаску, и вон ту рыбку, и еще то, и то… – казалось, Ифи останавливаться не собирался и возжелал скупить всё съестное, что имелось в торговых рядах небольшого рынка при постоялом дворе. Лис проглотил то, что его имя так бесцеремонно сократили, и молча скупал всё, на что тыкал бирюзво-бархатным пальчиком Шим. Нет, эльф не собирался потакать капризам своего спутника – но понимал, что еще одного подобного заезда на рынок попросту не переживет. Поэтому пытался закупить еды как можно больше, чтобы потребность в повторном походе за провиантом не повторилась. Опешившие торговцы готовы были чуть ли не задаром отдавать продукты, лишь бы поближе рассмотреть белкообразное синее нечто, которое позволяет себе так нагло командовать эльфом.
Тайрен стойко выдержал пытку рынком, заткнул пирожком рот вконец обнаглевшему и разошедшемуся Ифи, вскочил на лошадь и поторопился удалиться восвояси, пока никто не осмелился пощупать существо, взгромоздившееся на его плечо.
Шумный рынок остался далеко позади. Довольный Шим уплетал надцатый по счету пирожок, иногда отбирая из рук Лиса уже надкушенный. Тайрен только удивлялся тому, как в маленького Ифи, который сам размером в два-три пирожка, может помещаться столько еды.
– Шимрис, а ты не лопнешь? – не сдержался он.
– А тебе жалко, да? – такой детский ответ обескуражил Тайрена, он молча пожал плечами и протянул вечноголодному Ифи еще один пирожок.
– Вот же вредный. Женой быть не хочешь, пирожков жалко. Лишь бы обидеть маленького Шима, – картинно запричитал нахаленок, но угощение взял и снова принялся жевать.
– Да чего ты ко мне привязался с этой непонятной женитьбой? – Лис уже начал раздражаться, стоило лишь услышать очередное «будь моей женой».
– Почему? Ну, потому, что ты огонь, а я воздух. Ты без меня не можешь, – такой наглой ухмылки и ощущения собственного превосходства Тайрен еще на мордашке Шима не видел.
– Огонь? Я эльф. Да, я огнемаг, пиромансер, но причем тут это? – суть «брачного выбора» повергла Тайрена в легкий шок и пробудила любопытство.
– Как при чем? Когда огонь, начало женское, сливается с воздухом, мужским началом, они способны породить землю, то есть Земного Ифи – духа Земли. Допер? – Шим презрительно фыркнул, искренне удивляясь, как можно не знать таких простых и очевидных (для Ифи) вещей.
– Породить… женское… огонь… эй, ты что этим хотел сказать? – постепенно смысл услышанного стал доходить до эльфа.
– Какой же ты непонятливый. Владеющий огненной стихией. Угрх, в нашем понимании – ты женщина! – Ифи сделал ударение на последнем слове. Тайрен впервые в жизни свалился с лошади.
Довольный собой Шим завис в воздухе над поверженным в полнейшее смятение Лисом.
– В общем, мне плевать, кто я там в вашем понимании, но разговоры о женитьбе советую прекратить, или тебе придется искать другого спутника, поскольку я не выдержу и сойду с ума, – Тайрен немного пришел в себя и выпалил тираду на едином вдохе. Отряхнув с одежды дорожную пыль, эльф вновь вскочил на лошадь и продолжил путь. Ифи, как ни в чем не бывало, умостился на плече и принялся за недоеденный пирожок. Над дорогой повисла тишина, нарушаемая только перестуком копыт лошадки.
* * *
Прошло около четырех часов, когда сумеречник с увесистым свёртком в руках вернулся к месту стоянки.
– Я отдохну, а ты на карауле. Переоденься, и никто не отличит тебя от человека. Только с чужими говори поменьше: слов непонятных много произносишь, – эльф лег, укутался в плащ и уснул в мгновение ока.
Когда он открыл глаза, полуденное солнце уже вышло из зенита и начало путь к закату. Ночь выдалась выматывающая, да и пробежка в деревню сил не придала, поэтому спал он дольше, чем предполагал. Зато добыл ученику одежду и прикупил провианта, чтобы не тратить время на поиски еды – и так задержались.
– Чем занимался, пока я спал? Что-то я долго, ты уж прости, – извинился он.
