Эльф одаривал проезжих высокомерным взглядом, после чего тут же прыскал в кулак, подавляя приступы смеха, совсем не благородного, надо заметить, и уж точно не эльфийского.
* * *
Вечер подкрался незаметно – имеется такая вот нелепая привычка у этих самых вечеров. Но Проклятый лес со своими сюрпризами был пройден засветло, и Лис не очень-то переживал о ночевке. Вернее сказать, вообще не собирался останавливаться на ночлег. Мерно покачиваясь в седле, Тайрен дремал. Выдохшийся за день от болтовни и постоянного жевания Ифи давно уже видел десятый сон, предварительно внаглую забравшись к эльфу за пазуху.
За день совместного путешествия Лис уже свыкся с беспардонностью бирюзового Шима, окончательно убедившись, что пресечь подобное поведение можно, лишь удавив вышеозначенного нахала собственным ремнем. Но поскольку Тайрен не причислял себя к истребителям редкостных – хм, зверьков? – ему оставалось лишь смириться со своим спутником.
Тишину вечерних сумерек нарушил пронзительный свист, вслед за которым более тонко свистнула стрела, пролетев над головой Тайрена. Лис открыл глаза.
– Эй, осторожней вы там, шкуру попортите! – праведно возмутился выдернутый из сладкой полудремы эльф.
– Слезай с лошадки да кошель гони, может, и шкура цела останется, – произнес некто, выходя из придорожных кустов.
«Некто» оказался разбойником. Такой вывод Тайрен сделал не столько по внешнему виду молодчика, сколько исходя из требований оного. За говорившим потянулись и прочие. Лис оказался лицом к лицу с небольшой ватагой дорожных грабителей. Окинув беглым взглядом работников ножа и топора, эльф сделал для себя неутешительный вывод. Неутешительный в плане скуки – одеты грабители были кое-как, вооружение и вовсе представляло собой жалкое зрелище.
– Шпана, – Тайрен презрительно сплюнул под ноги лошади: – Бросайте свои цацки, да к мамкам под юбки, там вам самое место. Молоко на губах не обсохло, тьфу ты, тоже мне, грабители.
Недовольство Лиса начинало выходить из рамок терпимого: перед ним была ватага зеленых юнцов, наверняка наслушавшихся романтичных бредней о жизни «дорожных промышленников».
– Чего шумишь, изверг? Спать не даешь, – из-за пазухи Тайрена, сонно потирая лапкой всё еще закрытые глаза, выбрался Шим и привычно переместился на плечо. Открыв глаза и увидев разбойников, Ифи как-то истерично хихикнул и прочие возмущения оставил при себе.
Разбойники же быстро поняли, что добыча добровольно становиться таковой не хочет, и придется задействовать нечто более красноречивое, чем слова.
– Хватай его!
– Да ну? – Тайрен презрительно сощурился, и в вытянутой вперед руке недвусмысленно заплясал огонь, свернувшись в смертоносный шар.
– К мамкам под юбки была команда! – он многозначительно взвесил огненный шар в ладони.
По мере округления глаз перепуганных «зеленых» разбойников на лице Лиса расползалась хищная ухмылка.
– Бу!
Ломающиеся кусты были лишним подтверждением тому, что команду Тайрена поняли правильно. Он хихикнул и погасил огонь.
– Чего притих, нахаленок, испугался, что ли? – эльф повернул голову к Ифи.
И распахнул глаза как можно шире, ибо увидеть такое точно не ожидал: Шим впал в состояние полной прострации, и без того большие круглые глаза стали еще круглей и больше и остекленели.
– Э-эй!!! Ты чего, правда испугался?
Ифи встрепенулся, выпал из ступора и выпалил нечто такое, от чего с Лисом случился приступ внеочередного столбняка:
– Будь моей женой! Так долго, истерично и надрывно Тайрен не смеялся очень давно.
– Кем-кем? Женой? – смех эльфа давно уже разбудил всех птиц и зверей в округе. Если поблизости еще была другая шайка разбойников, то давно убралась восвояси: связываться с сумасшедшими – себе дороже. Немного успокоившись, Тайрен решил уточнить:
– А зачем вам, Ифи, жены нужны? Может, я чего-то не так понял?
– Как это зачем? Затем, зачем и всем – для продолжения рода. Я тебя искал, и вот нашел.
Искренность Шима настолько поразила Лиса, что он почти свалился с лошади в очередном приступе хохота. Отдышавшись от повторной истерики, Тайрен решил просветить мелкое синее недоразумение насчет того, о чем, похоже, Ифи не догадывался:
– Эм, Шим, понимаешь, тут маленькая нестыковочка образовалась. Мало того, что не Ифи, так я еще и не женщина, если ты не заметил.
– Ну и что? – как ни в чем не бывало, заявил Шим.
– Да так, ничего, совсем ничего, – Лис подавился новой порцией хохота и решил просветителем больше не работать.
– Бе-бе-бе, – совсем по-детски обиделся Ифи и, повернувшись к эльфу спиной, начал нервно барабанить по его уху хвостом.
Дальнейшее путешествие продолжалось в полном молчании с обеих сторон: Шим дулся, Тайрен устал хохотать и не хотел обидеть Ифи еще сильнее.
«Мда, малыш. Чему же вас там учат взрослые? Придется попозже объяснить, что двое мужчин не могут, хм, продолжить род. Или? Или я чего-то недопонял? Может, у них это иначе происходит? Но надо объяснить этому недоразумению, что я ему в любом случае не подхожу».
Шим, по всей видимости, устал обижаться и, ворча под нос что-то из разряда «всё равно не отстану», забрался вновь за пазуху Лису и вскоре сонно засопел. Тайрен подавил очередной смешок, устроился в седле поудобнее и позволил себе погрузиться в полудрему.
* * *
Проснулся Лис из-за возмущенных визгов Шима: тот не нашел в сумке пирожков, да и прочей еды тоже, и громко возмущался, что Тайрен о нем не заботится.
– А должен? – сонно уточнил эльф.
– Должен! – тоном, не терпящим возражений, заявил Ифи.
– Ну, раз должен… – Тайрен решил не спорить.
Он на скорую руку привел себя в порядок после сна и, оседлав отдохнувшую лошадку, направился искать постоялый двор, который просто обязан был находиться поблизости, поскольку на территории клана вампиров он еще путникам не попадался. Когда Шим смог примоститься на облюбованном вчера плече, Лис заметить не успел. Зато успел уяснить, что синий нахаленок не потеряется. Ехали молча, из чего Тайрен сделал вывод, что Шим разговорчив только, когда сыт. У Лиса невольно закралась крамольная мыслишка морить Ифи голодом, когда захочется тишины. Но потом он вспомнил возмущенные крики Шима и решил, что такого морить голодом – себе дороже.
К полудню путешественники добрались до постоялого двора, небольшой рынок при котором был исполнен обычного шума и гама базара в середине дня. Ко времени прибытия Шим уже успел перестать молчать. Он монотонно канючил «хочу есть» и временами принимался грызть острое ухо эльфа. Последнему это не нравилось, и он отмахивался от Ифи, как от назойливой мухи, пытаясь осознать: как за столь короткое время можно настолько привыкнуть друг к другу.
