"Нас отправляют убивать людей".
— Вновь как в старые добрые времена, — пробормотал он.
— Вся суть в том, что на самом-то деле за эти сто лет немногое изменилось, — говорил Дима. — Ну да, Ткань уже сожрала Европу и часть Африки, скоро доберется до обеих Америк, а люди по-прежнему ненавидят друг друга. Даже в Конфедерации… Вы что думаете, в Китае нас сильно любят?
— Ну, китайцам здорово досталось во время войны с халифатом, — возразила девушка, и Стас только сейчас припомнил ее имя — Таня.
— Китайцев было очень много в свое время. Организаторы Войны терактов позаботились о том, что бы исправить это недоразумение.
— Им досталась атомная в Пекине и две химические в разных областях, — мрачно сказал Костя. — И ведь до сих пор оклематься не могут.
— Ну ладно, но ведь до всего этого бардака, я слышал, азиатский концерн, контролирующий Китай, был очень агрессивно настроен.
— Лично мне не жалко американцев, — вдруг сказал Леша. Судя по голосу, алкоголь бродил в нем со страшной силой.
— Почему?
— Они ублюдки, — просто пояснил Евсеев. — Я плохо знаю историю, но я тоже слышал кое-что. Лет сто пятьдесят назад Атлантический блок был полноправным хозяином Земли, ему никто не мог противостоять. Атлантический блок и его спутников боялись и ненавидели за их извечную борзость, жадность и открытое вранье… Потом было несколько атомных и химических бомб в их столице и мегаполисах, по всему Восточному и Западному побережью, и они оказались беспомощны, — Леша поднял вверх палец. — Теперь они слабее нас, и их до сих пор ненавидят. Вон, глянь-ка туда, — и Евсеев указал большим пальцем за плечо, где на исполинском терминале вновь и вновь транслировались кадры съемки с китайского самолета. Огромный тяжелый киберкрейсер Атлантического блока получал прямое попадание мощной крылатой ракетой, пущенной с гиперзвукового самолета, исчезал в куполе белого огня и пара, и запись повторялась вновь.
— Не удивлюсь, если диверсанты были наняты ими, — процедил Леша.
— Да нет, не похоже. Им не до нас.
— Я слышал, что Атлантическому блоку предлагали помощь, — заметил Стас. — Ну, в связи с тем, что несколько крупных кластеров Ткани уже начали приближение к их Восточному побережью. Учитывая уровень радиации, Ткани там понравится…
— Я ненавижу Ткань, — невнятно пробормотал Евсеев. — Я готов уничтожать эту хрень… Но при этом я не против, что бы Ткань сожрала их континент. Туда и дорога.
— Кажется, ему на сегодня хватит, — заметил Костя.
— Люди словно ополоумели от страха за последние годы. Вспоминают старые обиды…
— Между прочим, Китай тоже не сильно жаловал Атлантический блок, — сказал Стас, наливая себе грушевый ликер. — Еще до вступления в Конфедерацию.
— Было дело, — сказала Таня.
— Удивительно, почему те, у кого осталось ядерное оружие, до сих пор не применили последние заряды, — пробормотал Дима.
— По кому? — спросил Стас.
— По кому угодно. Хоть по Ткани, хоть по самим себе…
— Потому что последние заряды теперь на вес золота, — ответил Костя. — А быть может, мозги все-таки у людей есть, иначе бы уже давно от радиации сгнили.
Все замолчали. Эта тема была самой страшной — после Ткани, разумеется — во всем уцелевшем мире. Все знали, что радиация распространяется, что фон высок и не собирается падать еще со времен Войны терактов. Что и говорить о том, когда державы, располагавшие запасами ядерного оружия, лихорадочно пытались уничтожить мощными ударами центральные кластеры Ткани, уже пустившими корни в Европе.
— Но, по крайней мере, в Конфедерации относительно спокойно, — фальшивым тоном диктора новостей заявил Костя. — Людям в странах-участниках содружества очень не понравилось то, что произошло у нас. Не каждый день совершают нападения на такие объекты, как Фрактал. Все-таки и за бугром понимают, что к чему.
— Они нас тоже ненавидят, — сказал Стас.
— С чего ты взял?
— Я уверен, что наши партнеры по союзу отдали бы что угодно, чтобы узнать о секретах "Уаджет", — с невеселой ухмылкой медленно сказал Стас, с трудом выговаривая слова, кажущиеся длинными и сложными. — Они ведь видят, как с нами возятся. Так что не исключено, что удар нанес кто-то из наших союзников. Все может быть…
— Возможно, но маловероятно, — с сомнением сказала Таня. — То, что они хотели взломать базы данных "Уаджет", это да… Но диверсанты были бывшими ветеранами Второй экспедиции.
— Да, это странно, — кивнул Костя.
"Ветераны Второй экспедиции. Если бы мой отец был жив, он был бы среди них?"
От этой мысли подвыпивший Стас вздрогнул и поежился так, что на него покосились сидящие рядом. Он закрыл глаза, нахохлившись в своем кресле. Ему больше ни о чем не хотелось думать — ни о чем другом, кроме сна. Стас чувствовал, что предположение Насти о предстоящих трудных деньках верное, и в ближайшее время ему не представится поводов для расслабления. Дурное предчувствие скорой беды повисло над ним, подобно опьянению, и сейчас не было другого выхода, кроме как уснуть и забыть обо всем.
Непрошенные мысли все равно не давали покоя сознанию, помутненному несколькими фужерами ликера, и Стас сосредоточился на Насте, с которой расстался два часа назад.
"Или прошло уже три?.. Жаль, что она не пошла с нами".
Стас вспоминал сегодняшнюю прогулку с Настей, их беседу о том, что уже произошло и что произойдет в ближайшие дни. Сейчас он вспомнил и свою полугодовую выходку в вагоне метро — даже тогда он не был пьян, как сейчас — и слабо и криво улыбнулся. Он заслужил пощечину и позже компенсировал свою попытку крайне невежливо обнять ее тем, что спас от кибертанка.
"Она замужем", подумал он и вновь почувствовал острое болезненное чувство в груди.
"Да, действительно. Все в этой жизни кому-нибудь уже принадлежит. Жаль. Она мне нравится".
Настя была тепло расположена к нему, но он ощущал, что невидимый холодный барьер между ними все еще силен, и, наверное, останется таким же неприступным навсегда. Стас не взялся определить, что же она чувствует по отношению к нему на самом деле. Она улыбалась в его сторону так же спокойно и так же нейтрально, как и полгода назад, когда пьяный Стас сказал ей — ты очень красивая.
"Парень, у тебя совсем гайки сорвало. Пора выбросить ее из головы. Она максимум друг, и глупо надеется на что-то большее".
Через полчаса Стас вышел из клуба. Посмотрев в ночное звездное небо, он почувствовал, как закружилась голова, и поспешно запахнув пальто, он шагнул в сторону монорельсового метро. В тишине ночной улицы свежевыпавший снег громко хрустел под подошвами его ботинок, и Стас невнятно пробормотал себе под нос проклятье в адрес того, кто начал разговор об истории. От выпитого он не мог вспомнить, кто это был, и сейчас испытывал лишь досаду. Стасу казалось, что он потратил время зря. Этот вечер не принес особого удовольствия и не развеял его мрачные мысли, скорее наоборот, сгустил тучи. Стас чувствовал себя разбитым и уставшим.
