Глава 24
Я тихонько встал с дивана. Утро встречало темнотой и первым снегом, внезапно пришедшим на смену затянувшемуся теплу. Дома напротив горели окнами. Люди готовились идти на работу или собирали детей в школу. В воздухе витало замёрзшим туманом умиротворение, которого так не хватало последнее время. Даже патрульный бронетранспортёр, водитель которого, размашисто жестикулируя, споря с перегородившими дорогу уборщиками на мусоровозе, воспринимался как-то буднично, повседневно.
Я выключил отобранную у домового тихую щепу. В квартиру сразу ворвались уличные шумы, приглушённый звук соседского телевизора и голоса с кухни, где Оксана вместе с дедом Семёном готовила нам завтрак. Домовой бубнил, что в старину так не пекли, а она огрызалась и посылала его на хрен.
Казалось, был мир, но это обманчиво. На днях в город ввели войска, которые теперь прочёсывали улицы города. С зарвавшимся богом обычное отделение солдат вряд ли могло что-то сделать, но народ нужно было срочно успокоить. И так товары первой необходимости и лекарства стали дефицитом. Люди были на грани паники, но то обстоятельство, что в других городах не лучше, а в мелких поселениях ещё хуже, сдерживало от массового бегства. Телестанции ежечасно транслировали славные победы наших силовых структур над обнаглевшей нечистью, умалчивая о потерях, подковёрной возне и уступках, на которые пошли ради мира. Духовенство призывало население к терпению. Оно и правильно, паника ещё сильней бы усугубила ситуацию.
Я раскрыл ладонь и пульт от телика прыгнул мне в руку. Несколько каналов вспыхнули яркими мультиками, на одном шли музыкальные клипы, но я переключился на Вести.
Горячей строкой прошло о терроре в Индии, которую устроил какой-то полубог после операции против него со стороны властей, о гуманитарных грузах, отправленных на юг Африки, о боях к северу от недалеко расположенного от нас Истомска.
Дикторша чеканила казённые фразы про экстренное собрание госдумы и закрытых переговорах с «сущностью, именующей себя Сварогом». Следом мелькнул репортаж о придурочном экстремале, подбежавшим вплотную к Маре и сделавшим фото с ней на заднем фоне. На снимке были взъерошенный паренёк лет двадцати и холодно взирающая на него бледная девушка. Это называлось «селфи со смертью». На удивление, парень отделался только сломанной рукой, которую перебила ему девчурка из свиты богини, и расквашенным носом. Нос ему сломал при задержании один из бойцов ОМОНа, охранявших вход в парк.
Я глянул нас часы, оделся и пошёл на кухню. В открытую дверь зала скользнула под личиной кошки выдворенная с вечера Ольха. Под светом люминесцентной лампы я увидел компанию из домового, Оксаны и Кузнецова. Причём последний уплетал порцию котлет с макаронами.
— Я чего-то не понял. Я тебя как человека ещё толком не знаю, могу обидеть нечаянно словами соратника, но какого хуя ты делаешь в моей квартире? Да ещё в такую рань. На часах только полседьмого.
— Так, это. Ждал когда ты проснёшься. Я у себя дома всю ночь думал кое о чём.
— И какого хрена? Тебя что, дома никто не ждёт? Или выгнали, поесть негде?
Он махнул вилкой, призывая успокоиться и присесть.
— Я человек холостой, некому меня к порядку и режиму дня приручать. Я вот что. А если с того ножа вытащить схему управления нервами и на другое оружие приложить? Так, ведь, суперменов можно делать пачками.
— Ты ради этого ко мне пожаловал с самого со сранья? — спросил у него я, потирая лицо руками.
Оксана тем временем поставила на стол тарелку с едой для меня и пошла в свою комнату собираться на работу, бросив напоследок: «как закончите друг друга на хуях таскать, позовёте».
— Ну а как же, — не услышав замечания навьи, произнёс Николай. — Дело то важное.
— Не получится. Там механизм привязки очень хитрый. Специально на такой случай. Так что, это штучная работа. Зато глянь.
Я залез под мойку и под удивлённое мычание жующего котлету коллеги вытащил из небольшого ящичка с замком пистолет.
— Ты его там хранишь?
— Надёжнее всего. Никто не полезет в мусорку искать оружие. Но ты глянь. Я сдублировал блок привязки и блок энергонакопления вычленил, только пропускная способность маловата.
— И? — протянул Кузнецов.
— Да брось ты жевать. Глянь на контуры.
Бородатый маг прищурился, всматриваясь в невидимые для простого человека линии.
— Ну ты точно доктор наук, — выдал в конце он. — Белкин знает?
— Нет пока.
— Скажешь?
— Надо испробовать сначала.
— Ну так, сейчас и испробуй.
— Ты дурной? — возмутился я. — Предлагаешь бегать с пистолетом по городу и стрелять во всё что шевелится?
— Да-да, ещё и в одних трусах и тапочках. По снегу, — хитро улыбаясь, добавил домовой, сидя на подоконнике.
— Это шорты, — буркнул я.
— Не, ну не по всему, — как ни в чём не бывало ответил коллега и насыпал в кружку растворимый кофе. — Есть же места, где можно.
— Я с собой его возьму, там придумаю что-нибудь.
Зазвонил телефон. Я, не глядя, нажал на кнопку ответа.
— Я машину отправил, — раздался голос Белкина, сходу сообщая задачи на день, — бери Сашеньку и езжайте искать берегинь. Можешь ещё кого-нибудь захватить.
— Я понял. Тут Кузнецов в гости заскочил. У меня квартира, вообще, в штаб превращается. А вас самого не будет?
— Нет. Я на три дня в столицу. Где искать думаешь? Они шифруются сильно. Нам только примерно известно, где обитают.
— Щас позвоню, спрошу.
— Да? У кого?
— У берегинь.
— Не надо подъёбывать, а то я тоже могу, — сдержано проговорил начальник.
— Я не подъёбываю. У меня номерок остался. Она в дверь вложила, когда уходила.
— Я тебе иногда поражаюсь! — начал короткую лекцию полковник. — Одни тебе телефончик оставляют, другие подарки дают, а ты в ус не дуешь! Сам бы вышел на них и пообщался, но ведь нет, ты ждёшь приглашения! Дуй быстрее туда, а то я начинаю думать, что штаб у тебя дома — не плохая идея.
— Есть, — коротко ответил я в брошенную трубку.
Кузнецов идею посещения берегинь воспринял с восторгом. Из комнаты вышла Оксана, в своей готическо-боевой раскраске. Кому-кому, а уж утопленнице это было в самую пору.
— Говорят, начальника большого не будет? Я тогда с вами. Хоть на сибирских эльфов погляжу.
— Семерский не хватится тебя?
— Ему там дежурного за глаза хватает. Я отзвонюсь, скажу, что заболела.
— Заболела и умерла? — переспросил я.
— Я думаю, он оценит шутку. В общем, скажу, что с тобой буду.
Собрались быстро, пришлось немного подождать, пока с верхнего этажа спустится Белкина, как всегда, одетая в самые нелепые по раскраске вещи. Порой забывалось, что Всевидящая не знала о существовании цветов, полагаясь только на своё экстрасенсорное восприятие.
