— И даже втёрли? – хихикнул Нед – куда?
— Отстань! – Амела в сердцах хлопнула парня по твёрдому заду – озорничаешь уже! Куда захотела – туда и втёрли! Какие ещё подробности тебя интересуют?!
— Нуу… ладно, ладно – молчу. Ну что же, пошли к Бордонару? Слушай что скажу – как бы он не спятил, а? парень увяз в научных исследованиях так, что того и гляди мозг взорвётся. Может оттащить его от библиотеки?
— А как ты оттащишь? – рассмеялась Амела – связать если только? Нет уж… пусть сидит там. Спятит – значит спятит. Туда ему и дорога. Он же хотел быть учёным? Пусть им и будет. Этакий сумасшедший учёный!
— Добрая ты – улыбнулся Нед – ну что же, тогда пошли к нашему сумасшедшему. Отнесём ему бумагу. Есть у меня одна идейка… подкину ему.
— Хочешь использовать духом, чтобы найти информацию по портам? – улыбнулась Амела.
— Ну – так не интересно! – запротестовал Нед – я сам хотел преподнести эту идею, показать себя гениальным учёным! А ты всё разрушила!
— А я ничего не говорила – улыбнулась Амела – забудь. Пошли, отдадим, да и отдыхать. Хочу ванну принять и поваляться на постели… когда ещё придётся?
— Это точно – задумался Нед, и обернувшись к подруге добавил – а ведь продвигаемся к цели, а? Шаг за шагом, шаг за шагом… медленно, но верно! Ведь молодцы мы, правда?
— Правда – улыбнулась Амела и незаметно грустно вздохнула, глядя в спину Неда – продвигаемся.
***
Перед кроватью, на высоте половины человеческого роста появилась картинка – женщина в передничке указывала на дверь.
Нед и сам слышал, что в дверь кто‑то робко постучал – та была заперта. Он решил для себя, что теперь будет спать только за запертой дверью. Мало ли что случится… и с запертой дверью не на засов или ключ – помня, как легко она открываются заклинанием — духи – вот кто запрет. Приказал – и они не пустят в дверь никого – без разрешения, конечно.
Нед замер, раздумывая – открывать, или нет. Потом тихо шепнул:
— Покажи картинку – кто там стучит?
Изображение женщины в передничке исчезло, и его место заняло лицо Амелы, закусившей от волнения губу.
— И кто бы мог подумать, да? – вздохнул Нед – пустите её.
Дверь медленно и плавно открылась, пропуская Амелу внутрь комнаты. Она несмело перешагнула порог, шлёпая босыми ногами, и остановилась у кровати Неда:
— Можно я лягу с тобой?
— Ты уверена? – серьёзно спросил Нед, глядя на порозовевшую девушку – не пожалеешь?
— Нет, не пожалею – Амела решительно встряхнула коротко постриженной головой, подобрала полы длинной кружевной ночной рубахи и взобралась на упругий матрас. Потом легла рядом с Недом и замерла, глядя в потолок:
— Не могу уснуть. В голову лезет всякое…
— И что именно? – усмехнулся Нед – не поделишься?
— Поделюсь… – Амела повернула голову к парню и посмотрела ему в лицо. Нед тоже повернулся, и несколько секунд они молча лежали, всматриваясь в глаза другу другу. Потом Амела тихо сказала:
— Я не знаю, что будет дальше. Не знаю, что будет со мной. Ты‑то выживешь. Я знаю. Ты всегда выживаешь. А я… я не знаю. У меня такое чувство, что скоро мы расстанемся. И хочу, чтобы ты знал – я тебя люблю. Всегда любила. Молчи! Не перебивай! – Амела протянула руку и коснулась губ Неда, пытавшегося что‑то сказать – я скажу тебе все, что у меня в голове и на сердце. Я тебя полюбила сразу, как только увидела. Помнишь, ты пришёл с Харалдом? Помнишь, что я тебе сказала? Женись на мне. Я всегда хотела быть с тобой. Меня как молнией разбило тогда – я поняла – вот тот мужчина, с которым я хочу быть! Навсегда! В радости и в горести! В бедности и богатстве! Я за тебя жизнь отдам! Понимаю, что это кажется глупым, ты женат, ты любишь свою жену, но разве ты не можешь дать мне хоть немного счастья? Я ведь на большее не претендую…
Амела замолчала, Нед замер. Потом он собрался с мыслями и осторожно, опасаясь обидеть, ответил:
— Ты ещё очень молода. Тебе всего… сколько? Восемнадцать? Девятнадцать? Меньше, да? Ты жила в замкнутом мирке, у тебя почти не было свободного времени, каких‑то развлечений… и вот – появляюсь я. И ты вбила себе в голову, что любишь меня. Это романтическое увлечение, не более того! Ты же знаешь, что я не оставлю Санду… по крайней мере до тех пор, пока она меня не оставит. Какое у нас с тобой может быть будущее? Я не буду обманывать жену, встречаясь с тобой. И тебе будет унизительно жить на положении любовницы, скрывая наши отношения. Тебе нужно забыть, перетерпеть, и всё закончится. Ты встретишь свою настоящую любовь, не эту, детскую, и…
— Замолчи! – низким грудным голосом сказала Амела, встала на коленях и решительно сдёрнула с себя рубаху, оставшись обнажённой – смотри сюда! Это – тело девочки? Ребёнка? Я взрослая женщина, видевшая смерть и убивавшая сама! Я знаю цену и жизни, и смерти! И как ты смеешь отказывать мне, женщине?
Амела рванула одеяло с Неда, оставив его лежать обнажённым, как в момент рождения, потом одним броском влетела на него, и приблизив свои глаза к его глазам, тихо сказала:
— Заткнись! И займись своим мужским делом! Хватит уже строить из себя девственницу! Что, я больше мужчина, чем ты? Самому‑то не стыдно, что я тебя уговариваю, а не ты меня? Ну, что замер?!
Нед осторожно поднял руки, и коснулся тела девушки, прижавшегося к нему гладкой, упругой кожей. Он ощущал её твёрдые груди, гладкие бедра, чувствовал её свежее, горячее дыхание… и его охватило такое желание, такая страсть, которая сносит голову и у умудрённых жизненным опытом, поживших мужчин. А что говорить о двадцатилетнем парне, которому просто положено гоняться за всеми существами женского пола и валить их на упругую постель, или на стог сена, или даже на острые прибрежные камни – на все, на чем застигнет его сногсшибательная, опаляющая страсть!
Нед застонал, сжал твёрдый зад Амелы так, что она вскрикнула от неожиданности, перевалил её спиной на постель и навалился всей тяжестью, придавив сверху, как огромная горячая гиря. Амела обхватила его за спину руками, раздвинула ноги и вжалась в него, как будто пытаясь принять в себя всего, без остатка, так, чтобы он навсегда остался в ней…
Вскрик, стон, тело девушки вытянулось, напряжённое, как струна, потом расслабилось и она теперь лишь тихо постанывала, дыша так, как если бы бежала три ли самым быстрым бегом, каким могла…
Она не запомнила – получила ли в этот первый раз такое удовольствие, такое наслаждение, которое описывали все любовные романы различной степени приличности. Все, что она помнила – это вначале резкую боль, разодравшую её внутренности, затем ощущение Неда, наполнившего её так, будто они внезапно срослись, стали единым целым, а потом… потом огненные круги перед глазами, бурное дыхание, чувство гладкой кожи партнёра, его твёрдых мышц, рук, сжавших её бедра, судороги, сотрясающие тело и заставляющие её изгибаться дугой, как больную падучей.
