А на деле оказалось, что нужно перелопатить десятки, сотни свитков, разобраться, с какой стати упомянуты эти названия, а потом самое главное – найти, узнать, какое название соответствует нынешнему, человеческому названию материка, острова, или местности. И вот это было самым сложным.
Десять дней понадобилось, чтобы сопоставить, узнать, вычислить, понять, и… составить карты. Карты колонн перемещения.
Колонн, как оказалось — несколько десятков штук по всему миру. Колонны стояли на разных материках, на разных островах, спрятанные в подземных пещерах, или же расположенные открыто, на поверхности – они были разбросаны по миру так, как установили их древние Хозяева.
По мере того, как путешественники разбирались с расположением колонн, они узнали, как устроен тот мир, в котором они жили. И то, что они узнали, повергло их в уныние и трепет. Если верить книгам Хозяев, люди жили на шаре, несущемся куда‑то в пространстве, из ниоткуда в никуда. И даже Хозяева, казавшиеся богами со своим магическим могуществам, были всего лишь пылинками в этом мире, в этой Вселенной.
Вопрос существования мира был слишком сложным, чтобы так запросто перейти от прежней модели мира к новой, полученной от Хозяев, так что путешественники пока что отбросили научные изыскания на эту тему и сосредоточились совсем на другом, более важном для них вопросе.
И вскоре они знали, куда им лететь. Знали порт назначения, знали, как называется этот замок и как в него добраться – через колонны, или по воздуху.
Теперь они знали, как назывался и тот портал, в который вошли в первый раз и могли бы повторить путь снова.
Все десять дней Нед провёл с Амелой. Они уже не скрывали своих отношений – жили в одной комнате, ходили всюду вместе, и были счастливы – возможно, что это были самые счастливые десять дней их жизни.
Но и это закончилось. Настал день, когда Нед решил, что хватит. Они знают достаточно, чтобы совершить то, что задумали.
И вот, утром, после завтрака, все пятеро путешественников собрались у колонны перемещения, ведущей на самый крупный остров северного архипелага ардов – остров Генерия.
Все были одеты так, как положено одеваться на севере – плотные куртки, штаны, утеплённые сапоги, вязаные шапки. Для всех, кроме Васабы, это было нормальное одеяние, не вызывающее вопросов и неудобства. Но человек, который всю жизнь ходил практически голым, чувствовал себя в тёплой одежде не очень уверенно, и то хмурился, то смеялся, разглядывая себя в зеркалах и полированных стенах дворца.
Чернокожий забавно выглядел в этом наряде, особенно со своим здоровенным копьём, применяемым на южном континенте. Его глаза сверкали на чёрном лице, а зубы блестели, когда он улыбался. Ему было смешно – Васаба развлекался.
Пришлось брать его с собой к ардам – дело в том, что прямой дороги на южный континент не было. Вернее так – на южный – была, но не к той колонне в святилище, откуда они улетели, а довольно далеко, за тысячу ли от нужного места, в расположение враждебного племени Васабы народа.
Он как‑то называл вражеское племя, но Нед не запомнил – суть в том, что соплеменники Васабы с этим племенем вечно воевали, и те просто жаждали заполучить принца врагов, чтобы нормально намотать его кишки на священную колонну – так сказал Васаба.
Можно было переместиться через два прыжка, через две колонны — с другого материка, но Нед не рискнул – вначале дело, потом всё остальное. Успеет ещё Васаба попасть к себе домой. Тем более — в общем‑то, он сам виноват в том, что здесь оказался. Подождёт!
Путешественники молчали, собравшись перед колонной. Нед поднял взгляд – Харалд был весел – ему надоело в замке, хотя он целыми днями развлекался, устраивая поединки с Васабой. Они сдружились с чернокожим за эти дни вынужденного безделья.
Амела была грустна, и Нед, глядя на неё, тоже слегка грустил – скорее всего, их связи приходит конец, и она это прекрасно понимала.
Бордонар был немного бледен и вытирал слезящиеся глаза – ему досталось больше всех, он безвылазно сидел в библиотеке, зарывшись в книги, и если бы не он – скорее всего, эти десять дней превратились бы в двадцать, или а то и в тридцать. Помощь принца была просто неоценима.
У Неда же было смешанное чувство – и облегчение, по поводу того, что они всё‑таки нашли выход из ситуации, и тревога – что там впереди? Какие опасности, какие волнения их подстерегают? Он верил, что всё преодолеет, но… какой ценой? Готов ли он подставить под удар Харалда? Амелу? Того же Бордонара, как‑то незаметно ставшего своим… Всё непросто в этом мире, всё непросто…
— Ну что, все готовы? – твёрдо сказал Нед, отбрасывая лишние мысли и сомнения – если готовы – начинаем!
Он вставил ключ в колонну, выдернул его из щели. Колонна изменила цвет, загудела, засветилась интенсивнее. Нед осмотрелся – все стояли внутри жёлтого круга.
И тогда он коснулся грани.
Свет. Тьма. Круговерчение звёзд. Холод. Жар. Запахи… то тошнотворные, то сладкие, приторные, как запах цветов–ловушек, питающихся пчёлами.
Удар в ноги!
Есть! Прибыли!
Ветер обжигает лицо, солнце, яркое, слегка прикрыто плёнкой белизны, сверкает на небосводе, равнина блестит, будто жемчужная раковина, переливается, отбивая яркие лучи солнца, как щит отбивает брошенные из пращи камни.
Нед задохнулся свежим, вольным воздухом, наполнившим лёгкие и прижал к себе онемевшую Амелу, прищурившуюся на эту снежную красоту.
Впереди, у моря, чернел массив домов и домиков, разбросанных то строгими рядами, то хаотично, как пришло в голову их строителям. Над домиками тянулись столбы дыма, тут же разрываемые свежим морским ветром, и даже сюда, на большом расстоянии, доносился запах дыма, запах очага, запах людей, запах жизни.
— Как здесь холодно! – поёжился Васаба – разве можно так жить? Где лес, где звери, птицы, лягушки, в конце концов?! У нас водятся такие большие лягушки, что можно насытиться двумя ножками, если хорошенько поджарить их на вертеле, на углях!
— Вы что, лягушек жарите? – поморщился Харалд, запахивая куртку и ёжась на морозном ветру — и что, вас с них не тошнит?
— Глупец – с превосходством взглянул Васаба – у них белое, сочное мясо! Вкуснее я не едал!
— Плохо значит тебя кормили – буркнул парень – скажи, а ты людей ел?
— Людей? – задумался Васаба – только белых. Очень хороши пальцы белых, если поджарить их в пальмовом масле… Да ладно, чего вы?! Я шучу! Вон какие рожи сделали! Не жру я белых, вот вы мне сдались! Дичь гораздо вкуснее! Хотя… покусать ножку некоторых белых девиц я бы не отказался..мммм… небось вкусные… а, Нед?
— Пошли, гурманы – скомандовал Нед, и шагнул вниз, с бугра, на котором стояла колонна перемещения.
