Казалось, что Радогор не испытывает и волнения, ни страха. В отличие от его друзей. Вран, тяжело размахивая крыльями. Носился над землей, пытаясь разогнать призрачные видения. Бэр прыгал на передних лапах, низко, почти до земли опустив голову и нелепо вскидывая зад. И угрожающе рычал.
Радогор же шагнул навстречу призракам и с видимым безразличием, окинул взглядом того, кто совсем недавно был грозным и удачливым ярлом, предводителем свирепой дружины.
— А с чего бы ему грозить? — повторил он и сплюнул под ноги. — Туман, ночная слякоть и только. Выглянет красно солнышко, и нет его.
Призрак снова взметнул секиру над головой.
— Или ты, ярл, не хочешь добраться до своего Ваалхала, а так и будешь шляться по лесам и размахивать невесть чем? А может мне и то разметать, что от тебя и твоих людей осталось? — Насмешливо произнес он, даже не взглянув на грозное оружие. — Так ты только скажи. А я мигом помогу.
Влада, слушая его ровный спокойный голос, робко выглянула из — за спины и с удивлением увидела, что призрак остановился.
— И просить не надо…
Его пальцы сплелись в пасе.
Ягодка, осмелев, ринулся с громким ревом на этого непонятного и невиданного врага, проскочил через зыбкую белесую тень и сконфуженно замотал головой.
— А не лезь, когда не просят. Не твоего ума дело.
Призрак Гольма с испугом следил за его руками.
— Волхв ты или воин, но умоляю тебя… — Голос звучал гулко, словно из глубокого колодца доносился. — не делай этого. Ты сторицей отомстил нам за эту девку.
И его взгляд остановился на Владе. Которая тут же скрылась за спиной Радогора, посчитав ее самым надежным укрытием.
— Говори уважительно, ярл! — Голос Радогора отвердел, а в глазах появился холод. А пальцы, скрученные в пас потянулись к призраку. — Княжна перед тобой, не девка. И под моей защитой.
Призрак зашатался и, тускнея. Начал расползаться под легким дуновением ветра.
— Пусть будет так, как ты скажешь, волхв. Только укажи, как мне выйти на дорогу мертвых. Туда, где ждут меня мои великие предки.
Радогор, не скрывая презрения, усмехнулся и опустил руку. Покосился на княжну, которая снова показалась из — за его спины. Задумался на мгновение.
— Пойдешь прямо через лес. Все время на полночь держи. А там, за виднокраем увидишь острые шатры. И людей с волосами, будто хлебная полова. И неисчислимые стада скота…
— Зачем, враг мой, мне туда идти?
— Там найдешь ты искупление своим грехам. — В глазах Радогора появился грозный блеск, а голос раскалился, как полоса железа в кузнечном горне. — Можешь и не ходить. Если тебе нравится твое нынешнее существование. Настаивать не буду. Но если пойдешь, можешь развернуться во всю ширь, во весь, с позволения сказать, богатырский размах. Гуляй душа хоть одесну, хоть ошуюю. Чтобы днем озирались, а ночью спать боялись.
— Понял тебя, враг мой. — Призрак ярла, судя по голосу, повеселел. — А мне то, что от этого?
— Ваалхал, ярл. Ваалхал. — Радогор с насмешкой смотрел на ярла и его дружинников.
Призрак застыл, открыв рот.
— Рот захлопни. Простудишься. Рассвет… Последний дух испустишь, чем жить будешь? — Радогор весело засмеялся.
И можно было бы думать, что ему по настоящему весело, если бы не холод в его глазах.
— Я к зиме сам туда приду. И если увижу, что все исполнил так, как я указал, сам сведу тебя в твой Ваалхал. Но чтобы все управил, как надо. Не то…
Радогор поднял руку и пошевелил перед носом призрака растопыренными пальцами.
— Понял меня, ярл?
Призрак испуганно отшатнулся, тело его дрогнуло и расползлось клочьями. Но видя, что сиюминутная расправа ему не грозит, собрался вновь.
— А не обманешь? — С надеждой спросил он. — Сумеешь ли?
Радогор поморщился.
— А тебе есть из чего выбирать? — Губы дрогнули в язвительной улыбке. — Но не бойся. Как сказал, так и сделаю. А теперь ступай прочь, Гольм. Княжна спать хочет. — И махнул рукой. — Ягодка, проводи гостей.
Но ярл, словно не слышал его слов.
— Поклянись, волхв.
Радогор снова поморщился, собрав брови на переносице.
— Гольм! Я или говорю, или не говорю. А если говорю, то делаю. Так меня старый Вран учил. Ты же не поверил мне, когда свою смерть увидел, а мог и поверить. Иди ярл — Свирепая секира. И думай лишь о том, как лучше управить то, что я тебе велел. Остальное, моя забота. Не зли меня.
Закинул руку за голову и поймал рукоять меча.
Призраки стремительно метнулись в одну сторону, в другую, нырнули в туман и растаяли в нем. И появились снова за доброю сотню шагов от них.
Радогор, в прищур следил за их бегством, повернулся к княжне. И засмеялся.
— Жизнь не в жизнь, а зубами за нее цепляются.
Влада все еще со страхом смотрела туда, где скрылись призраки.
— Досыпай, княжна Влада. Все самое интересное на сегодня кончилось. А дуб — отец тебе уже и водицы приготовил. Испей, и щечку на кулачок.
Княжна замотала головой.
— После того, что видела разве уснешь? — И указала взглядом на тающий туман. — Вот и пошла бы я с дружиной, кою воевода нарядить собирался, и обмерла бы от страха.
Радогор молча, бережно повернул ее за плечи лицом к дубу и подтолкнул к лазу.
— Живых бояться надо, княжна. А эти что? Дух бестелесный.
Но зашел вперед, чтобы принять на руки. Корни снова закрыли лаз. И Влада уже без принуждения склонилась над лужицей в корневище.
— Пей, княжна. Мне эта водица за одну ночь раны залечила. Рубцов и тех почти не видно. А ты же изголодалась только, и страхом себя извела, душой истомилась. Душа же не тело, враз не излечишь.
Отняла губы от лужицы, вытерла их тыльной стороной ладони. И виновато спросила.
— А ты, как бы, не испугался их, Радогор? И не смутился?
— Я же сказал, дух бестелесный. Да и ждал я их. Правда, не думал, что так скоро догонят. — Радогор снова привалился к знакомому корневищу. — Они всегда приходят, когда места найти не могут, к тому, от чьей руки смерть приняли. Этим же еще, ой, как долго без места бродить!
Влада, слушая его, стояла напротив, сцепив руки за спиной и глядя в землю.
— Не уснуть мне, Радогор. Боязно. Хоть и дух бестелесный, Как ты говоришь, а страх — то какой! Так перед глазами и скачут до сих пор.
Пришла немного в себя, оттаяла и уж совестно самой под руку лезть. К тому же припомнила ненароком, что не девка сенная… княжна. И Радогору неловко по той же причине. Оторопь берет, как вспомнит, где ее рука лежала. Но не стоять же ей столбом до утра?
Пока думал и размышлял, она уже рядом. Опустилась несмело и устроилась рядом, зарывшись лицом в плечо.
