— Оставим все, как прежде, через пару лет ни людей, ни Цитадели не будет. А если кто вздумает поперек идти и преграды выстраивать, того я к Хранителям отправлю без всякой печали.
С этими словами он встал и сказал:
— Посадником в Крепости остается Нэд. Перед ним о всяком деле ответ держать будете. Я по городам поеду. Со сторожевиками все обговорю, места под детинцы обозначу, погляжу, кого из парней в дружины урядят.
— Ты не сказал, что делать с людьми, которых соотчичи отрядят в Цитадель. Зачем они нам? — напомнил Руста. — К чему Цитадели вдовы, бедняки? На что нам их кормить?
— Цитадели нужны люди. Половина ярусов пустует, пусть здесь живут те, кто не спасется один. Для них Крепость станет домом. Они будут работать на нее, а она давать им защиту и кров. По лету поставят за стенами деревню. Когда в Цитадель повезут оброк, работа найдется всем.
— Если тут станут шастать бабы и девки, как удержать послушников от блуда? — сурово спросил Рэм.
Клесх пожал плечами:
— Тебя как от блуда удерживали? Или скажешь, девки за всю жизнь ни разу не коснулся?
Старик свел кустистые брови на переносице и зло стукнул кулаком по лавке, на которой сидел:
— Цитадель — это не только, как ты говоришь, Дар, кровь и железо, но еще и долг. А ты парней молодых к подолам бабским привязать хочешь.
Обережник перевел на старика тяжелый взгляд:
— Я гляжу, тут одни постники собрались, которые ураз с малолетства держат, — насмешливо сказал он. — Не хотите, чтобы выучи слонялись, делом их займите, а бабские подолы… пусть бабы сами выбирают — жить им с обережником будущим или нет. Пока учебу не окончат и опоясаны не будут — свадеб им не светит, а там, как хотят. Или, скажешь, ни у кого из вас жен беззаконных не было?
— Клесх… — впервые голос подала Бьерга.
Ратоборец заметил, что за весь вечер злоязыкая колдунья не проронила ни слова, молчала, как воды в рот набрала, будто онемела и оглохла разом.
— Не слишком ли ретиво ты, Глава, взялся? С плеча рубишь. Как бы худа не было… — она сказала это без злой оглядки, искренне, потому что немало пожила и знала, как трудно поворотить закосневшую громаду, которая веками матерела, не меняясь ни в одну сторону.
— А я пока и не взялся, — спокойно ответил ей крефф. — Или вы не видите, что тут ни баб, ни девок, ни посада за стенами, ни саней с оброком во дворе? Покуда Крепость этим всем обрастет — годы минут.
Колдунья задумчиво кивнула, не отводя взгляда от изуродованного лица молодого Главы. Впервые за много-много лет в душе Бьерги шевельнулась…надежда?
Первым покой нового Главы покинул Нэд.
Бывший смотритель Цитадели, по воле Хранителей ставшим первым посадником, уходил растерянным. Вроде и сомнения душу не разъедали, а беспокойство, все одно, свербило изнутри. Нэд прислушивался к себе, пытался понять причину волнения, но все никак не мог ее уловить. Лишь, когда дверь покоя захлопнулась за спиной, уразумел. Впервые за долгие годы он уходил из просторной горницы не хозяином, а гостем.
— Да… дела… — проскрипел Ильд, приглаживая бороду. — Эк, взялся-то молодой Глава.
Старые креффы переглядывались, не решаясь обсуждать случившееся. Слишком неожиданными стали перемены.
— Ты, Нэд, — отозвался Рэм, — все правильно сделал. Клесх резв, как жеребец, плетью ужаленный. Только этакий телегу и вытянет.
— Ежели постромки не порвет… — пробормотал идущий следом Руста.
Койра смерил целителя взглядом, в котором сквозила насмешка:
— Гляжу, тебе новый Глава не по сердцу, рыжий?
Лекарь хмыкнул:
— Он не девка красная, чтоб мне по сердцу быть.
— Вот и помалкивай, — посоветовал старик. — Не дело это — воеводе Крепости кости мыть. Ежели что сказать хочешь, так воротись и говори в лицо. А за спиной нечего баламутствовать. Не баба.
Руста скривился и ушел.
Бьерга проводила молодого креффа глазами и сказала задумчиво:
— Как бы не учудил Руста. Не принял он твой выбор, Нэд.
— Ну и поедет в сторожевую тройку, коли тут ему тесно покажется, — ответил посадник.
Рядом негромко крякнул Дарен:
— Ты, Нэд, мужик умный, да только нынче я согласен с Рустой, поторопился ты воеводский пояс жаловать.
Крефф поглядел на ратоборца и сказал негромко:
— Что и когда жаловать — решать мне. Ваше дело — не судить да рядить, а принять, что назначено. Воли много я вам дал, коли в моем выборе сомневаетесь.
— Да что ж то за выбор? — прогудел Дарен. — То ты его по выселкам гонял, как собаку заблудшую, то облагодетельствовать решил. Чай, можем удивиться.
— Можете, — согласился Нэд. — Только ты нынче не удивляешься, ты супротив воли моей идти пытаешься.
Ратоборец набычился.
— Прав Нэд, — отозвался Лашта. — Иль вам с Рустой гордыня не позволяет голову склонять перед тем, кого столько лет дурковатым считали?
Он хохотнул и потрепал могучего воя по плечу:
— Ничего, Дарен, будет время привыкнуть.
Крефф ратоборцев стряхнул ладонь колдуна и ушел, мрачный, как грозовая туча.
Остальные наставники молчаливо переглядывались. Понимали — расходиться надо, но будто держало всех что-то. Переминались, как дети растерянные.
— А Донатос-то где? — удивился Ольст. — Глава что ли оставил?
Ихтор пожал плечами.
— Как бы не передрались… — задумчиво протянул Лашта.
— Окстись уж… — Бьерга толкнула креффа в спину: — Идем, идем. Ишь, сгрудились, как стадо.
Мало-помалу разошлись.
Тяжело переступающий копытами Ярко внес Тамира в Цитадель. Колдун еще поводья из рук выпустить не успел, а к нему уже подлетел щербатый парнишка из служек и выпалил на одном дыхании:
— Крефф Донатос велел, как приедешь, к нему идти!
Наузник кивнул. Неторопливо спешился, снял со спины жеребца переметные сумы и пошел к колодцу.
В спину донеслось:
— Крефф гневаться будет…
Тамир лишь дернул плечом. Говорить, что-либо казалось делом зряшным. Он вообще стал подмечать в себе нелюбовь к болтовне. Даже в разговоре с Раддом больше слушал, чем языком чесал.
— Пойдем, ну пойдем, — заныл парнишка. — Вызверется ведь, ежели сразу тебя не приведу…
— Умоюсь и пойду. Над душой не стой. Конем, вон, займись.
Мальчишка обиженно шмыгнул носом, но настаивать не решился, взял Ярка под уздцы и повел в стойло.
А Тамир, зачерпнув воды, припал к ведру и долго с наслаждением пил. Потом заголился до пояса, окатился, наспех вытерся своей же несвежей рубахой, достал из сумы чистую, надел. Свинья-свиньей, но все же лучше, чем провонявшим потом к наставнику идти. Чего там такого срочного, интересно?
