Несколько мгновений, растянувшихся нестерпимо долго, сверху не доносилось ни звука. Мы с Баином переглянулись.
— Молин! — крикнул я. — У тебя все в порядке?
— Может, провалился куда-то? — предположил Баин, когда ответа снова не последовало. — Как в ту яму…
В этот момент из-за края показалась голова Молина.
— Давайте сюда! — почему-то шепотом произнес он.
Мне показалось, что Молин оглядывается вокруг, хотя в неверном свете могло именно показаться.
— Что там? — спросил я, но Молин громко шикнул:
— Тихо! Поднимайтесь!
— Алин, ты легче. — Баин подставил мне плечо, как недавно Молину. — Давай! Потом вдвоем меня подтянете.
Оказавшись наверху, я перегнулся через край и протянул руку ждущему внизу Баину. Тот подпрыгнул, ухватился за меня, подтянулся и схватился другой рукой за край постамента. Мы с Молином помогли ему залезть наверх.
— Идите сюда! — Молин, несмотря на то что продолжал шептать, аж подпрыгивал от нетерпения.
Постамент оказался вовсе не постаментом, а чем-то вроде колодца. Не знаю, кому понадобился колодец с такими высокими бортами, но факт остается фактом. Кроме явно излишней высоты, стенки колодца были еще и довольно широкими — чуть меньше трех шагов. Именно на них мы оказались, взобравшись наверх. А посередине темнело идеально круглое отверстие. К нему и тащил нас Молин, желая показать нечто, заставившее его забыть даже о голоде. Озадаченный странным поведением друга, я даже не заметил, как подошел к краю дыры. А когда подошел и заглянул внутрь, то все мысли вообще куда-то разлетелись. Отвесив челюсть, я остановился на самом краю и не смог произнести ни слова, даже пошевелить пальцем не получалось.
— Ну вот, ты и нашел свое золото, — после долгого молчания произнес Баин.
Узкое жерло колодца оказалось почти полностью забито поблескивающими золотыми фигурками. Небольшие, всего с палец размером, они были свалены в полнейшем беспорядке. Здесь оказались фигурки людей, животных, как узнаваемых, так и вовсе неведомых, бабочек, жуков, змей… Каждая фигурка выполнена настолько мастерски, что кажется, будто она вот-вот пошевелится, оживет… Даже на витринах лучших ювелиров Агила я не видел такой красоты!
— Это сколько ж здесь… — Баин поперхнулся и, прокашлявшись, продолжил: — Сколько здесь золота?
— Неужели вся колонна заполнена золотом? — одновременно выдохнул я.
Молин перегнулся через край и взял одну из фигурок — золотого жука, на тельце которого были искусно вырезаны все, да самой мельчайшей, линии. Жук растопырил в стороны десять увенчанных зубцами лапок, а с крохотной, еле заметной головы его свесились, чуть покачиваясь, тоненькие, не толще волоса, длинные золотые усы. Молин держит свою добычу осторожно, словно боится, что жук сейчас вцепится в его руку.
— Ты представляешь, сколько это может стоить? — спросил он, ни к кому не обращаясь. Спросил скорее самого себя.
Я, следуя примеру Молина, тоже взял себе фигурку. Это оказался человек. Или нечто, только похожее на человека? Правая рука фигурки, выставленная вперед, будто в выпаде, плавно переходит во что-то, похожее на меч. Но никаких следов гарды, рукояти… Словно на его руке надета перчатка, переходящая в лезвие. На груди у него что-то, напоминающее кольчугу или какой-то другой доспех. Тоже очень необычный. Плечи остаются обнаженными, а сам доспех, каждая чешуйка на котором выполнена с поразительной точностью, начинается от подмышек и заканчивается прямо на талии и будто обмотан вокруг тела, как простыня в бане. Ниже пояса же человечек полностью обнажен, и изображено это со всеми анатомическими подробностями. На левой руке фигурки висит небольшой круглый щит, а голова скрывается под похожим на колокол шлемом. Это определенно воин, но настолько странный, что даже представить себе его, не увидев подобного изображения, сложно.
— Молин, это тебе!
Я отвлекся от разглядывания своей добычи — Баин что-то протянул другу. Молин, положив жука в карман, взял это и, увидев, что именно дал ему Баин, растянул рот в ухмылке чуть ли не до самых ушей. Это оказалась еще одна фигурка. Обнаженная женщина, изображенная с той же искусностью, что и остальные фигурки, стояла на коленях и, словно в мольбе, протягивала руки. Даже в слабом голубом свете, даже несмотря на маленький размер фигурки, видно — насколько она красива. Волнистые волосы оставляют открытым лоб и ниспадают за спину до самой талии, черты лица настолько правильны, что я даже представить себе не могу такого совершенства в живой женщине, тонкая шея переходит в узкие плечи, и взгляд сам соскальзывает с них на небольшую, но высокую грудь…
— Алин, ты смотри не влюбись! — хихикнул Молин, глядя на мое лицо. — Понравилась?
Я только кивнул. Слов не было, да и что можно сказать?
— Дарю! — Молин протянул фигурку мне. — Это ведь всего лишь фигурка, а золота здесь достаточно…
Я благодарно кивнул и спрятал фигурку в карман, где лежит уже и фигурка воина.
— Ну что, — весело сказал Молин, — набьем карманы?
— Карманы слишком малы, — ответил Баин. — За сумками бы сходить…
— Эй, вы, там! — раздался окрик снизу. — Алин, Молин, Баин, чтоб вас конь за кобыл принял, спускайтесь давайте, пока я сам работу за того коня не выполнил!
— Пару мгновений, господин десятник! — Я высунул голову за край колодца и улыбнулся стоящему внизу Ламилу.
— Я сказал: быстро! — рявкнул десятник. — Седой всех собирает. Или вы хотите, чтобы он вас персонально дожидался? Быстро вниз!
— Мы ведь успеем вернуться… — прошептал Молин.
— С сумками! — поддержал его Баин.
Приняв такое решение, мы спрыгнули вниз и вытянулись перед хмурым десятником. Но тот, несмотря на свои прошлые слова, похоже, не очень-то и спешил.
— Что там нашли? — поинтересовался Ламил.
Мы дружно переглянулись. Рассказывать десятнику о сокровищах или нет?
— Что-то вы мне не нравитесь… — Ламил недобро прищурился. — Снова в какое-то дерьмо вляпались?
Молин кивнул мне, и я, изобразив самую беззаботную улыбку, на какую только способен, протянул Ламилу фигурку воина.
— Совсем наоборот! — весело сказал я. — Там этого добра еще много!
Вопреки всем ожиданиям, десятник даже не протянул к золоту руку. Увидев фигурку, он помрачнел еще больше и еле слышно выдохнул что-то про идиотов.
— Никому ни слова! — прошипел он, отталкивая мою руку. Я удивленно раскрыл рот, но Ламил зачастил, не давая вставить ни слова: — Вы, сучьи дети, хоть понимаете, что это? Золото! Знаете, к чему эта находка может привести?
— Но… — попытался что-то сказать Баин и тут же получил удар в живот. Несильный, но чувствительный.
