Флиаманта, пройдя под конвоем несколько коридоров, оказалась в круглом зале, вдоль стен которого располагались трибуны. В центре стояла железная клетка. Девушку втолкнули в нее и заперли за ней дверь. На скамьях сидело множество людей, среди которых Флиаманта узнала немало горожан, которые пользовались большим влиянием еще при Эльмерусе Тинтагиле. Далеко вперед выступала главная трибуна, где располагался судья и его помощники. Все присутствующие внимательно рассматривали девушку, кто с ненавистью, кто с удивлением, а некоторые даже со страхом. Она ответила собравшимся самым воинственным взглядом, на который только была способна. Какое-то время в зале стоял шум, продолжали подходить новые люди, но вскоре судья поднял руку, дав всем знак молчать.
— Встать! Суд идет! — послышался громкий приказ. Все поднялись, а многочисленная стража отсалютовала клинками.
— Можете садиться! — наконец сказал судья после слишком затянувшейся паузы. — Итак, — продолжил он, — перед вами Флиаманта Гладсхейм, девица, которая своими злодеяниями запятнала честь нашего великого города. Не знаю, видел ли этот зал преступников столь ужасных.
— Зал их, может, и не видел, зато их вижу я. И целую толпу! — вставила Флиаманта, обводя красноречивым взглядом всех собравшихся.
— Теперь все убедились в ее злодейской сущности! Даже сейчас она не раскаивается в содеянном, а напротив, увеличивает число своих преступлений! — гневно крикнул судья. — Таким образом, она обвиняется в преднамеренном, жестоком и ничем не оправданном подлом убийстве благородного Эгиста Мальфаруса, тайного советника нашего великого короля!
— По приказу этого «благородного» человека уничтожали даже младенцев! — вновь прервала судью Флиаманта.
— Замолчи обвиняемая, не то пожалеешь!
— И что же вы мне сделаете, интересно? Казнь мне и так уготована, а вы, при всем своем могуществе, больше одного раза убить меня не сможете! — с презрением ответила девушка.
— Кроме того, — с трудом сдерживая себя, продолжил судья, — она безжалостно уничтожила большое количество людей, служивших Эгисту Мальфарусу!
— А посчитать поленились? — вновь вклинилась Флиаманта, но на этот раз на нее не обратили внимания.
— Также она обвиняется в хранении запрещенных законом оружия и доспехов и в неуплате налогов с трехсот шестидесяти восьми золотых, выброшенных ею за оградой городского кладбища!
От последнего обвинения девушка чуть не рассмеялась, тем временем судья продолжил:
— Флиаманта Гладсхейм и прежде совершила великое множество злодеяний, за которые пока не понесла наказания. Три года назад она учинила расправу над храбрыми воинами из армии Горроторна Свирепого!
— Так вот откуда были те трое мерзавцев, — подумала пленница. — Интересно, какие еще «преступления» мне припомнят? Когда я была еще совсем девчонкой, за мной волочился сынок тогдашнего главного казначея — этот добрый папаша, судя по почетному месту в зале, хорошо устроился и при новой власти. Я не обращала на его отпрыска никакого внимания, и он по наущению Мальфаруса напал на меня в темном переулке. Потом долго ходил с кучей синяков и сломанным носом (дешево отделался). Не сомневаюсь, что сейчас мне и это припомнят.
И она не ошиблась. Судья назвал совершенное — «жестоким нападением на беззащитного ребенка», не обратив внимания, на то, что «ребенок» был на пять лет старше Флиаманты.
Чтение обвинения затянулось. Большинство из того, что в нем было, являлось полной выдумкой, некоторые из описанных событий и вправду происходили, но Флиаманта отношения к ним не имела. И, конечно, суд припомнил огромное количество поступков, которые она действительно совершила, но которые раньше и преступлениями-то не считались, а некоторые из них, напротив, называли подвигами. Как, например, уничтожение трех злодеев, напавших в лесу на ее младших сестер и брата.
— Ею совершено еще немало страшных, низких и порочных дел самого различного рода. О некоторых из них даже рассказывать стыдно, — наконец закончил судья.
— Стыдливость новой власти впечатляет, — добавила Флиаманта.
— Обвиняемая, признаете ли вы себя виновной во всех этих злодеяниях? — грозно спросил судья.
— Скажу честно, очень много нового о своей жизни узнала, — ответила девушка. — Но такие вещи, как победа над этим грязным убийцей Мальфарусом отрицать будет глупо.
— Сожалеете ли вы о содеянном?
— Да черта с два!
— Что вы можете сказать в свое оправдание?
— Только то, что вы все — мерзавцы.
— Итак, Флиаманта Гладсхейм признается виновной во всех вышеуказанных преступлениях и приговаривается к смертной казни через отсечение головы тупым топором! Приговор будет приведен в исполнение на рассвете 4 августа сего года! До наступления возмездия преступница будет содержаться в самой надежной темнице Орадейна! — закончил судья. Зал встретил решение продолжительными аплодисментами.
— Ах да, — вдруг вспомнил он. — Мы забыли про традиции — осужденная имеет право на последнее слово! Посмотрим, что эта девка нам скажет… — и он гнусно рассмеялся.
Флиаманта гордо выпрямилась, хотя тяжелые цепи причинили ей боль. Похоже, многие вокруг были восхищены ее красотой. Вновь обведя гневным взглядом весь зал, она заговорила:
— Знаю, вы хотите услышать от меня слова раскаяния и мольбы о пощаде, но вы зря надеетесь на это! Тираны, угнетатели и палачи! Вы — жалкие трусы! Скажите — будь у меня свобода и меч, у кого из вас хватило бы отваги сразиться со мной? Вы отгородились от народа стенами своих цитаделей, тюрем и щитами наемников. Но вы не сможете поставить на колени ни меня, ни других жителей свободного Орадейна!
— Ну а ты сама встанешь перед нами на колени, если за это мы сохраним тебе жизнь? — спросил судья. — Да еще наградим?
— Даже за вечную жизнь и все золото мира я этого не сделаю! Вы можете казнить меня, но не заставите склониться перед вами, палачи! Запомните, придет час возмездия, и ничто не спасет вас от гнева народа, падут стены ваших темниц и крепостей, и вы будете проклинать день, когда захватили власть в Орадейне! — она закончила свою речь в гробовой тишине.
— Ладно, поболтали, и хватит, — раздраженно сказал судья. — Увести ее с глаз долой!
Пленницу снова взяли на цепь. На этот раз ее отконвоировали в другую камеру, расположенную глубоко под землей. Вместо двери была решетка из прутьев толщиной в руку. Было очень темно — горел лишь один факел в начале коридора. Со стен сочилась вода. Ее заперли на тяжеленный замок.
Когда стражник отошел, Флиаманта сумела разглядеть заключенного в такой же камере напротив. Высокий седой человек, прихрамывая, подошел к решетке. Это был Агмериус Тильнорий, который, как и Готфарус Милгрим, являлся одним из старейших и любимейших учителей школы.
