— Но как это возможно?
Мия смогла заговорить, лишь когда мы спустились вниз и теперь мерно катились по дороге. По обочине же все так же колыхались все возможные представители флоры. Поддавшись мимолетному желанию, я наклонился и сорвал целый букет. На земле бы за такой продавец содрал немыслимую ценю, а здесь мне понадобилась лишь ловкость и сила рук. Девушка немного зарделась, но приняла сей акт вандализма и даже зарылась в него лицом.
— Никто не знает, — ну не говорить же ей что здесь явный разлом тектонических плит, жуткий магический фон и горячие подводные течении, чудом не выходящие на поверхность в виде источников. В общем, вереница совпадений, привела к такой вот аномалии. — Но есть одна легенда…
Глаза дочери визиря тут же загорелись предвкушением. То же мне, Лейла "ист эдишн". Девушка подобрала юбки сарафана, и уселась буквально вплотную ко мне.
— Расскажи.
Вздохнув, я вытащил травинку и убрал её за ухо. Поправив козырек шляпы я набрал в грудь побольше воздуха.
— Итак, когда-то давно, никто уже и не помнит когда. Жил был парнишка по имени Джон, хотя все его называли просто Джо. И был этот человечек явно не в своем уме, так как когда ему стукнул шестнадцать, он решил что пора уже влюбляться, ну и поскольку на их хуторке не было лиц женского пола достойных столь прекрасного юноши, то Джо влюбился в дочь не кого-нибудь а богини любви — то бишь в одну из многочисленных звезд на вечернем небосклоне. И так получилось что жил он где-то на западе, так далеко, что туда ни одна птица не долетит. А звезда была на восточном небосклоне. И вот мальчик собрал свои пожитки, и отправился далеко на восток, за любовью так сказать. Он шел и ехал, плыл и полз, воевал, сидел в тюрьмах, даже милостыню просил. Но каждую ночь все приближался к мифической цели. А когда он добрался до места, где звезду было видно лучше всего, то был уже так стар, что даже великие летописцы не сочли бы его года. Обессилев, старик упал и последнее что он увидел, это яркую звезду, в которую он был влюблен. Старик умер, а дочь богини, не в силах больше видеть мучения любимого, сорвалась с небосклона и упала сюда. Обернувшись прекраснейшей из женщин она прошла дорогой по который мы сейчас едем к мертвому старцу, и где бы она не ступила, вокруг расцветали прекраснейшие из цветов. Когда же она дошла до старца, то подняла его на руки, словно он был легче воздуха, и они ушли.
— Но куда?
Я хмыкнул, вечер уже вступал в свои права. Закат давно отгорел на западе, и время для истории было подобрано идеально.
— Вон туда, — ответил я и поднял палец.
И мы оба закинули голову пока к еще не черному небу. И там, в вышине, сияли две яркие звезды и были они так близко друг к другу, что казалось будто это одна.
— Но как же так, — произнесла Лиамия. — Прошлой ночью их не было видно.
— Такие дела, — развел я руками. — Эти звезды — Любовники, их можно увидеть только из этих земель. И любой знающий человек, сразу скажет тебе что здесь пролегает граница между Западом и Востоком. Можешь радоваться, мы уже почти проделали половину пути.
Некоторое время мы ехали молча, а Мия, прижимая к груди букет, неотрывно смотрела на две звезды. Я какое-то время тоже ими любовался. Добряк, зараза, если бы он был жив, я был бы должен ему серебруху. Да где это видано, чтобы какие-то звезды можно было увидеть в строго определенном месте. Сумасшедший мир. Хотя чего я тут мучаюсь — здесь вон есть земля, где острова в небе парят, словно ловко запущенный воздушный змей. И пусть в неё мало кто верит и мало кто про неё знает, но я нутром чую что мне позарез туда надо. Это какое-то потустороннее, дикое знание, вселяет в меня уверенность в завтрашний день. Пусть и призрачная, но цель, ведет меня лучше любой путеводной звезды. Хоть с каждым днем, я буквально ощущаю как утекает время, оно струиться как песок из разбитых часов, неумолимо, неуклонно, ведя меня к какой-то черте, итогу пребывания на Ангадоре. Порой я даже слышу это тихой, томное "Тик-Так", будто какой-то злобный демон поселился у меня в голове и стал вести отсчет. И я не знаю что произойдет, когда часы встанут и прозвучит бой их курантов, но мне кажется в этом есть смысл. Именно в этом отсчете, в парящих островах и в моих вопросах о магии и собственной техники, кроется некая потаенная суть, ответ на самый важный вопрос — как я оказ…
— Почему все твои истории связаны с путешествиями? — начавшаяся складываться мозаика вдребезги разлетелась от недоверчивых интонаций в голосе моей спутницы.
— И какая же может получиться история, если сидеть на месте? — удивился я. — Какие опасности могут тебя поджидать в родном доме? А без опасностей и приключений и истории нет.
— А как же истории о любви?
— О любви? — я еле сдержался чтобы не расхохотаться. — Боги, Мия, с тобой не соскучишься!
— Мне немного не понятно чего ты так веселишься, — даже в темноте я заметил как насупилась девушка. Видимо все же не сдержался…
— Просто мы в детстве разные книжки читали, — хмыкнул я. — В моих книжках герой, встретив даму, обычно скоропостижно погибал по абсолютно нелепому поводу. А в твоих скорее всего все жили долго и счастливо, а знатный рубака, встретив очередную юбку, вдруг зажигался светлым чувством и отказывался от всего что ему дорого, вешал меч на стену, и начинал… царствовать, да? Вряд ли аристократы читают про рай в шалаше и избушку на курьих ножках.
— К чему это ты?
— Да просто тут нечему удивляться, какой человек, такие и истории, — пожал я плечами. — Вот, например, у меня в историях зачастую, так как я её не понимаю и не особо верю в её существование. А один мой знакомый по имени Пило, даже хронику Мальгромской резни облепит такими соплями, что ты вдруг осознаешь, что в мире вообще все вертится вокруг этого "большого и светлого чувства".
— Но она существует, — веско изрекла девушка.
— Да ради богов, — хмыкнул я. — Может и вправду существует, а тебе просто не повезло находиться в обществе человека, лишенного сердца. Или как там в твоих книжках, говорят про таких людей как я?
— Про таких людей говорят — "неотесанный варвар"!
— Миледи, вы сегодня щедры на комплименты, — улыбнулся я ей.
Даже кобылка, услышав мое заявление, негодующе фыркнула. Хотя, скорее всего, она просто устала тянуть за собой веселящихся разумных. Ну, ничего, еще пару километров и можно будет на ночлег устраиваться. А завтра утром, с новыми силами, до деревеньки. А там свежая еда, мягкая постель и все, что нужно для простого наемника, чтобы вспомнить о прелестях жизни под крышей, но тут же увериться что четыре стены не для тебя. И вот, через пару деньков, ты уже окрыленный мчишь по дороге в известном лишь тебе направлении.
