— Уж я бы и без тебя догадался так сделать, — огрызнулся маг, — но моя память небезгранична! Схему заклинания я записал на полях книги, которая, как ты уже знаешь, пропала. — Урсай вперил в меня пронзительный взгляд, словно хотел спросить меня, не видел ли я когда-нибудь книгу «Цвет полуночи»? А ну и пусть спрашивает, я без зазрения совести отвечу ему, что видел у него в библиотеке в Джубане, вот только, кроме пары листов, в ней ничего не было. За то время, что я жил вместе с Урсаем, я замечательно научился врать, не говоря ни единого слова неправды.
— Без книги же нет совершенно никаких шансов снять заклинание снаружи, это можно сделать только изнутри. Вот, — он протянул руку, указывая на пяток стоящих отдельно бутылей, — как рассветет, ты возьмешь эти бутыли с алкахестом и пойдешь искать точки привязки. Я примерно укажу тебе, где они находятся, а точно это можно будет определить при помощи алкахеста — в нужных местах он будет белеть. Потом нужно будет расставить по найденным точкам… определенные предметы, и заклинание будет снято. И чем быстрее ты сделаешь все, что нужно, тем быстрее сможешь набить свой ненасытный желудок. И лечь спать не на траве и не на камне. Так что работай завтра не как привык, а на совесть.
Я улыбнулся и кивнул:
— Да, учитель, буду стараться изо всех сил. А не скажете, где оно расположено, это место, где мы сейчас находимся? Далеко оно от Джубана?
— Далеко, — буркнул Урсай, снова отворачиваясь к бутылкам. — Убирайся, мне нужно работать. Но далеко не уходи, если понадобишься, я тебя позову.
— Хорошо, учитель, — сказал я, вышел в коридор и, сняв со стены факел, отправился искать палку. Достаточно крепкую, чтобы не сломаться при ударе, но и не слишком угловатую, чтобы не убить. Неожиданно это оказалось большой проблемой — даже все железные предметы в этом замке ломались при первом же ударе. Деревянные же просто осыпались грудой щепок. В конце концов, я обнаружил невысокое узловатое деревце, растущее на самом краю обрыва. В темноте, на холодном пронизывающем ветру, рискуя жизнью, выкорчевал его и вытащил на луг. Сделать из него замечательную дубинку было уже совсем несложно. Я засунул ее сзади за пояс и, насвистывая, отправился обратно в замок.
Хорошо было бы, если бы Урсай опять встал ко мне спиной, но не просить же его об этом. А сам он может и не догадаться, что мне нужно. Или, чего доброго, наоборот — догадаться. Поэтому перед дверью комнаты мага я подобрал с пола первый попавшийся камень и толкнул створки. Когда я вошел, Урсай стоял посредине большой комнаты и с задумчивым видом поливал жидкостью из бутылки пол. Жидкость шипела на камнях, испарялась и источала мерзкий аромат. Это и к лучшему, что он вышел из лаборатории, — уложи я его отдыхать в ней, он вполне мог бы опрокинуть на себя пару бутылей с чем-нибудь сугубо смертельным. Урсай поставил бутыль на пол и недоуменно уставился на меня:
— Чего пришел? Я тебя не звал.
— Вы говорите, что магия тут не действует, но смотрите, что я нашел, учитель! — воскликнул я, протягивая руку с зажатым в ней камнем. Определенно мне удалось его заинтересовать, он поднял брови и перевел взгляд мне на руку. Я, радостно улыбаясь, сделал пару шагов, споткнулся и выронил камень, который немедленно улетел к дальней стене. Как и было задумано. Выкрикнув в мой адрес что-то нелицеприятное, Урсай обернулся вслед камню. Но я уже не слушал, чего он там орет, — рукоять дубинки удобно легла мне в руку, я выдернул ее из-за пояса и, с короткого замаха, приложил Урсая по затылку.
Ой!
Попытался приложить. Потому что в последний момент Урсай обо что-то споткнулся сам, пригнулся, и его затылок счастливо избежал встречи с моей дубинкой. Урсай отскочил вперед, разогнулся и выпрямился, разворачиваясь. Трор-шутник, зачем ты помогаешь таким гадам?! Я не стал ждать каких-либо действий от Темного, а заревел раненым медведем и, размахивая дубинкой, бросился на него. Подскочил, попытался ударить, но в последний момент Урсай перехватил мою руку, и я почувствовал, что лечу куда-то вниз головой. Кое-как извернувшись, я умудрился упасть, ничего себе не сломав и не свернув (видимо, сказалась долгая давешняя тренировка на темной лестнице), и быстро вскочил, шипя от боли в ушибленных частях тела. Урсай стоял, смотрел на меня и улыбался. Очень мне его эта улыбка не понравилась, и я не стал на него наскакивать, подобно разозленной шавке, а пошел кругом, медленно приближаясь и выбирая подходящий момент. Урсай следил за мной, не двигаясь и улыбаясь все той же нехорошей улыбкой. Научите улыбаться змею, и она будет делать это именно так. Нет, пожалуй, я сам нападать не буду — пусть теперь попробует он. Темного долго ждать не пришлось, завыв, как волк в полнолуние, он бросился на меня и попытался достать кулаком. Я отклонился, и его незащищенный висок оказался рядом, нужно было только сделать шаг вперед — защититься он уже не успеет…
На этот раз одним полетом дело не ограничилось — маг играл со мной, как кошка с пойманным мышонком, подкидывая в воздух и припечатывая к полу, и длилось это, по-моему, целую вечность. Так что когда я наконец отлетел к стене и остался лежать, накрытый остатками истлевшего от древности гобелена, я был уверен, что во мне не осталось ни одной целой кости. Как это ни печально, но моя попытка потерпела сокрушительный провал. Интересно, он меня быстро убьет или сначала помучает, придумает что-то очень черномагическое и очень извращенное? Сдается мне, что скорее последнее. Ну уж никак не первое. Э-хе-хе, так никто и не узнает, где я окончил свои дни.
— Хо, — сказал Урсай довольным тоном. — Славно.
Я замер, ожидая.
— Я думал, ты не решишься, но нет. Вообще молодец, не стал переть дуроломом, сначала выяснил, что к чему, а уж потом поперся. Может быть, из тебя еще выйдет толк. Но ты допустил две большие ошибки.
Я лежал, ожидая, что Гор Всевидящий сейчас произнесет громовым голосом Слово Истины, и Небесное Воинство ринется на землю. Определенно близится конец света или мне почудилось, что мой учитель хвалит меня за то, что я на него напал?
— Первое: ты плохо себя контролируешь. Как только ты сообразил, что отсутствие магии нас уравняло — точнее, подумал, что уравняло (надеюсь, сейчас у тебя нет на этот счет иллюзий?), так вот, как только ты это сообразил, твое поведение так изменилось, что это невозможно было не заметить. Раньше ты был испуган и предупредителен сверх меры, а после стал даже нагловат. А второе: то правило, по которому нынешние неумехи без своей магии ничего не стоят как бойцы, ты поторопился распространить и на меня. В мое время боевой маг должен был уметь владеть мечом и копьем не хуже первых бойцов регулярной армии. Я догадывался, что ты в бою слаб, но даже не помышлял, что настолько. Так дело не пойдет — надо будет слепить тебе пяток конструктов, чтобы они натаскивали тебя с оружием и без. И хватит валяться! Забирай этот мусор, в котором лежишь, выметайся и до утра меня не беспокой.
