— Что тебе сказал Хью? — обратился Генрих к Сангланту. Его голос звучал довольно спокойно, так что никто не мог сказать, сердится король или нет.
Санглант не ожидал услышать такого вопроса, тем не менее он упрямо вздернул подбородок и посмотрел королю прямо в глаза.
— Что он сказал такое, что ты напал на него? — повторил король. По его тону становилось понятно, что он хочет услышать ответ на свой вопрос.
— Он спросил, покрываю ли я ее, как кобель покрывает суку. — Санглант выплюнул эти слова, его голос звучал так хрипло, что едва можно было разобрать слова.
Принц спрятал лицо в ладони, а Лиат вспыхнула.
То же самое сделала свеча, стоящая на столе.
Генрих вздрогнул, а Сапиентия прижалась к нему и схватила за руку. Виллам быстро забормотал молитву и сотворил знак Единства, уберегающий от всякого зла. Теофану только взглянула на свечу, а потом кивнула Росвите, словно отвечая на безмолвный вопрос. Хатуи тихонько вздохнула, но не двинулась с места.
— Что это, Санглант? — спросил Генрих. — Наконец-то себя проявляет кровь твоей матери?
— Простой трюк, который я выучил еще ребенком, а потом забыл, — ответил Санглант, не глядя на Лиат.
— Нет, — возразила Лиат дрогнувшим голосом. — Я не позволю тебе брать на себя мою вину.
— Колдунья! — прошипела Сапиентия. — Она околдовала Хью. Поэтому-то он и сходит по ней с ума. А потом она точно так же свела с ума Сангланта.
— Не говори глупостей! — воскликнула Теофану. — Она спасла мне жизнь. Это твой драгоценный Хью — колдун!
— Тихо! — приказал король. Он тронул Сапиентию за руку, и она тотчас отпустила его локоть. Генрих вышел вперед, надо сказать, что ранение нисколько не умаляло его величественности. Он приблизился к Лиат, которая от ужаса не могла даже пошевелиться. Несколько секунд король постоял, глядя на нее, потом обошел кругом, как будто она была диковинным зверем в клетке, а он изучал ее. — Ну, — произнес он наконец, — ты околдовала моего сына?
— Нет, ваше величество, — прошептала она. Ей казалось, что сейчас она в самый неподходящий момент упадет в обморок.
— Почему я должен тебе верить?
— Она не… — начал Санглант.
— Тихо! Или я выгоню тебя из комнаты и буду разговаривать с ней в твое отсутствие. А ты — говори.
Король мог убить ее на месте — только прикажи солдатам, и они мигом снесут голову. Лиат решила говорить прямо:
— Я и вправду знаю о запретном искусстве. Когда мой отец учил меня, он немного рассказывал об этом, — сказала она тихо. — Но он никогда не учил меня колдовству.
— Ха! — не выдержала Сапиентия и отступила за кушетку, убоявшись, что колдунья что-нибудь с ней сделает. Санглант поерзал на коленях, словно хотел подойти и приструнить сестрицу.
— Продолжай, — сказал король, даже не взглянув на дочь. Он смотрел на Лиат так пристально, что у нее промелькнула мысль — не проще ли будет воткнуть себе в грудь копье и одним махом покончить со всем этим.
— Мой отец защитил меня от магии — поставил защитное заклятие, вот и все. Он говорил, что я никогда не смогу колдовать сама. — Лиат понимала, что все это звучит глупо и наивно. И очень опасно.
— Ее отец был математиком, — неожиданно вмешалась Росвита. Слова прозвучали как приговор.
Генрих фыркнул:
— Она примкнула к моей свите как ученица Вулфера. Заговор налицо.
— Вулфер не хотел, чтобы она уезжала, — возразил Санглант. — Он возражал против ее отъезда, оспаривал ее решение, желал, чтобы она оставалась с ним.
— Только чтобы одурачить тебя и заставить взять ее с собой. А потом жениться на ней! Ты — принц Вендара и Варре!
— Нет, отец. Выслушай меня. — Санглант встал. Сапиентия отступила еще на шаг и, покраснев, изучала своего сводного брата. Теофану, невозмутимая как всегда, сжала руки, ничем иным не проявляя своих чувств. Виллам беспокойно оглядывался по сторонам, а Росвита, которая могла оказаться как верным союзником, так и злейшим врагом, смотрела серьезно и спокойно. — Выслушай меня, пожалуйста.
Генрих заколебался, он дотронулся до повязки на руке и оглянулся на Хатуи.
— Я не знаю, что у Вулфера на уме, — спокойно отозвалась Хатуи, словно отвечая на немой вопрос. — Нисколько не сомневаюсь, что он видел и делал многое из того, о чем я никогда не имела понятия и о чем, наверное, никогда не узнаю. Но думаю, он всегда хотел, чтобы Лиат следовала за ним и стала его ученицей, и поэтому… — тут она кинула быстрый взгляд на Сапиентию, которая застыла у окна, нервно постукивая пальцами по подоконнику, — он освободил ее от отца Хью.
Как ни странно, Сапиентия ничего не сказала, притворившись, что вообще не слышала последних слов, ее пальцы лишь на мгновение замерли, а потом снова продолжили отбивать ритм.
Наконец Генрих кивнул Сангланту:
— Хорошо. Говори.
— Ты бы никогда не смог взять Гент без ее помощи. Это она убила Кровавое Сердце.
— Она? Вот эта?
— Разве Лавастин не рассказал тебе обо всем?
— Она подчинялась ему. Что он должен был мне рассказать?
— Если ты мне не поверишь, тогда позови к себе Лавастина, и он подробно расскажет, что там произошло.
— Лавастина околдовали еще раньше, — начала Сапиентия. — Почему бы ей снова…
— Он и его свита уехали сегодня утром, — отрезал Генрих. — Так что его история останется нерассказанной.
— Граф Лавастин уехал? — Санглант шагнул к двери, словно порываясь бежать за ним, а потом вернулся обратно, будто его потянули назад за невидимую цепь. Лиат тихо позвала его, но Санглант словно не слышал — он сжал кулаки и переступил на месте. Генрих положил ему руку на плечо, пытаясь успокоить. — Я должен поехать за ним — предупредить. Если проклятие настигнет его… — Принц снова шагнул вперед, отступил и оглядел комнату. — Нужно обязательно послать гонца. Вы даже представить себе не можете всей силы Кровавого Сердца.
— Говорят, что он был колдуном, — осторожно заметил Виллам.
Санглант с горечью усмехнулся:
— Это не слухи. Я сам был свидетелем… — Он запнулся, провел рукой по лицу, словно отгоняя что-то невидимое. — Не стоит говорить об этом. Не хочу вспоминать, что он со мной сделал.
Лиат увидела, как на мгновение смягчилось лицо Генриха. Но это было всего лишь одно мгновение, король снова дотронулся до своей повязки и упрямо сжал губы.
— Мне бы все же хотелось услышать объяснения.
Санглант повернулся, подхватил Лиат под локоть и поднял ее с колен. Она не могла сопротивляться, хотя ей казалось, что перед королем все-таки нужно стоять на коленях.
— Только человек, невосприимчивый к магии, мог убить Кровавое Сердце.
— Объяснись.
