Кониген смотрел вокруг так, словно у него были настоящие глаза, а не просто выемки, заполненные листьями кукурузы. Он внимательно оглядел гостей, пришедших на Урожайные Поля, и на поляне установилась тишина, нарушаемая только шелестом листьев.
— Мы знаем, что вы мечтаете об отдыхе и пище. Сейчас мы кратко побеседуем, а потом вы сможете отведать наших злаков, сладчайших фруктов и вкуснейших овощей, самых лучших из всех, какие вам доводилось попробовать. Лисе же мы предложим порыскать среди корней и колосьев и поймать столько мышей и полевок, сколько ей будет угодно.
Ноги Оливера горели от усталости, но он понимал, что неприлично было бы развалиться прямо на поляне. Он очень устал, внимание притупилось, но все же заявление Конигена удивило его. В самой идее отведать плодов с Урожайных Полей ему чудилось что-то людоедское. Ведь это был не сад, а настоящий город, обиталище легенд десятков народов.
Но ни Фрост, ни Кицунэ, похоже, не испытывали ничего подобного. Женщина-лиса даже заметно приободрилась при упоминании об охоте в полях. Оливеру эта мысль была неприятна. Он сразу представил себе кота, притаскивающего к порогу хозяина, как дань, растерзанную, окровавленную птицу или мышь.
Кониген вскинул руки, легко шурша кукурузными листьями, и вновь оглядел собравшихся.
— Яблочное Семечко мертв. Аэрико убил его. Иссушил.
Несмотря на полное безветрие, листья и ветки громко зашелестели.
— Большинство богов Урожая не относится к Приграничным, и Охотники за мифами не преследовали тех из нас, кто к ним относится… до этих пор, — продолжал Кониген. Теперь он смотрел прямо на Фроста. Лицо его помрачнело, кукурузные листья, из которых оно состояло, сморщились. — Но вдоль обочин, в полях и в садах мы слышали рассказы об их темных деяниях. Об убийствах. Юлениссе, Николай Чудотворец, Синтер Клаас, Патер Кронос — все они погибли.
Зимний человек молчал уже так давно, что Оливер подумал; наверное, полученные раны беспокоят его больше, чем он желает признать. Но теперь Фрост так быстро закрыл лицо ладонью, что острые пальцы царапнули лед, и крошечный осколок упал на землю. Сосульки волос свесились на лоб. Фрост сгорбился, дрожа от горя, и прошептал:
— Дьяволы!
Кицунэ в своем меховом плаще стояла посреди поляны и держалась очень прямо, почти царственно. Сверкнув нефритовыми глазами из-под капюшона, она сказала:
— Песочные человечки тоже убиты. И Дорметта. А самый первый Песочный человек, источник легенды, сбежал. Мы слышали и о других убитых. Сэлки, мерроу и другие мои дальние сородичи.
Арен Кониген медленно кивнул.
— Это правда. Даже Сянь Ху[28]… Впрочем, твой кузен Койот[29] все еще жив. Он хорошо спрятался.
Женщина-лиса презрительно усмехнулась.
— О, это хороший способ, не правда ли? Спрятался! Ему должно быть стыдно!
— Среди погибших и Ла Льорона[30]. А также Эшу[31] и Ананси[32]. Несколько видов Герна-Охотника[33] уже убиты, другие Дикие Охотники ушли на ту сторону Завесы. Недалек час, когда и им придется вступить в борьбу. Охотники за мифами скоро их обнаружат.
— А сколько уже Охотников за мифами? — спросил Фрост, и в его бледно-голубых глазах, в дымке голубого тумана, сверкнула холодная ненависть.
— Слишком много, — ответил Кониген.
Зимний человек мрачно кивнул.
— Мы знаем только то, что слышали, — продолжал Кониген. — Яблочное Семечко понимал своих друзей-Приграничных лучше, чем тех из богов Урожая, кто обречен вечно находиться по эту сторону Завесы. Возможно, некоторые из тех, кто, по слухам, уже мертв, на самом деле еще живы, а многие другие убиты — но мы об этом не знаем. Ясно одно… кто бы ни послал Охотников убивать Приграничных, его надо остановить.
Почва вокруг ступней Фроста покрылась инеем. Когда он заговорил, холодный ветер закружил над Урожайными Полями. Боги, даже если и заметили, не подали виду.
— Этого мы и хотим, — сказал зимний человек. — И если вы сумеете хоть как-то нам помочь…
— Увы, мы не можем рисковать здоровьем и безопасностью богов Урожая, заключая открытый союз, — ответил Кониген, и Оливеру показалось, что тот стыдливо отвел глаза в сторону, хотя у него и глаз-то не было, и это могла быть просто игра вечерних теней на листьях его лица. — Мы можем лишь предложить вам убежище.
Фрост долго молчал, по-прежнему выпуская из-под век туман.
Кицунэ по очереди оглядела богов Урожая. А потом — меховой плащ так и переливался при каждом ее шаге — подошла к своим спутникам и встала между ними.
Зимний человек кивнул.
— Конечно. И мы вам благодарны. Хотя, возможно, нам придется остаться в убежище навсегда. И все Приграничные, оставшиеся в живых, тоже ударятся в бега в поисках безопасного пристанища. Очень трудно организовать оборону, не имея союзников.
Оливер вздрогнул от удивления, вдруг услышав собственный голос:
— Не нужно организовывать оборону.
Все собрание уставилось на него. Он сжался под взглядом множества глаз, устремленных на него, но продолжал:
— Вы же сами только что сказали — кто-то приказал Охотникам убивать Приграничных. Убежать от Охотников можно, если ты достаточно умен, ловок и силен. Но я и сам нахожусь в таком же положении. Для меня единственный способ выжить — это найти того, кто отдает приказы, и заставить его отменить свой приказ.
Кицунэ сняла капюшон и улыбнулась ему. Шелковые черные волосы трепал ветер.
— Ты прав, Оливер. Но у нас нет ни малейшего представления о том, кто повелевает Охотниками. Вопрос, ответ на который приведет нас к нашему настоящему врагу, таков: кому выгодно, чтобы Приграничных уничтожили? Пока мы не ответим на этот вопрос, нам придется блуждать в темноте. Сейчас же, учитывая, что за нами гонится лишь горстка Охотников, а на тебя ополчился весь здешний мир, сосредоточимся лучше на том, чтобы доставить тебя в Перинфию и попытаться избавить от печати смертника.
У Оливера противно засосало под ложечкой, и он вздрогнул.
— Ты так говоришь об этом, словно это сущая ерунда.
— Цель проста, но путешествие будет трудным, — ответила Кицунэ, склонив голову набок.
— Да, — согласился Фрост. — Не нужно делать два дела сразу. Хотя, если в Перинфии мы сможем что-нибудь разузнать…
Из толпы богов Урожая выступил Корнвольф.
— Если вы собираетесь в Перинфию, ему надо найти одежду, которая не будет иметь вида и запаха, присущих его миру. На пути в город лежит поселение Заблудившихся. Они не любят сильных мира сего — ни по ту, ни по эту сторону Завесы. Они помогут.
