[Дизреспект. Баланс — полное дерьмо.]
[Приятно смотреть, как подгорают эльфийские пуканчики. А понтов-то сколько было, понтов.]
[Люди — раки.]
[Глубокомысленное замечание.]
[Демиург — лох.]
[А ты-то откуда взялся?]
[Разработчики, вы перегибаете палку. Нет ни одного реального оправдания той скорости, с которой орки отреагировали на возможное уничтожение человеческой армии. Это просто унылый костыль. Не делайте так больше.]
[Эльфийский плач восхитителен.]
[Все там нормально было. Орки постоянно свою армию наготове держат, вот и подсуетились.]
[Козлы.]
[Крабы, тогда уж.]
— Да-да…
На почту пришел очередной запрос от юриста, я отвлекся от чтения комментариев, проверил ящик — и обнаружил там свеженькое письмо из “Забытой лавки”.
— Предложение? Какое еще предложение?
[Добрый день! У нас есть клиент, который хочет продать вам Средоточие за реальные деньги. Сообщите, если вас интересует данная вещь.]
Я разочарованно вздохнул, ответил вежливым отказом, но все оказалось не так просто, как мне показалось — уже через минуту на связь вышел окопавшийся в игре сотрудник магазина.
[Здравствуйте. Извиняюсь за беспокойство, однако наш клиент просил совершить все возможное и невозможное для того, чтобы заключить эту сделку. Он прямо-таки уверен, что вам необходимо Средоточие. Еще раз прошу прощения за назойливость.]
[Да, он прав. Но из-за введенных ограничений я не смогу им воспользоваться. Так что увы.]
[Переносной алтарь сможет как-то решить эту проблему?]
[Переносной алтарь? Первый раз слышу.]
[Одну минуту.]
[Да, конечно.]
[Наш клиент просит передать, что он знает, для чего вам нужно Средоточие. Он также осведомлен обо всех сопутствующих проблемах. Именно поэтому он сначала нашел для вас переносной алтарь, а уже затем обратился к нам. Опять же, прошу прощения — мы не можем дать никаких гарантий, так как не являемся специалистами в данной области.]
[Почему именно я?]
[Думаю, потому что только вы сможете дать ему нормальную цену. Судя по общему количеству переданных нам вещей, клиент собирается покинуть игру и хочет максимально выгодно реализовать накопленное имущество.]
[Ясно. О какой сумме идет речь?]
[Сто тысяч рублей за оба предмета.]
Наметившаяся сделка выглядела фантастически своевременной и выгодной. Такой выгодной и манящей, что я встревожился, озвучил несколько уточняющих вопросов и запросил скриншоты непонятного алтаря. На них оказался изображен грубо обработанный кусок гранита, рядом с которым красовалась табличка, утверждавшая, что сие творение неизвестных скульпторов действительно является переносным жертвенником.
Насколько я знал, согласно игровой номенклатуре алтарь и жертвенник являлись полными синонимами.
[Хорошо. Но все нужно будет сделать в Эриниуме, рядом с домом, где находятся личные апартаменты игроков. Это можно устроить?]
[Без проблем.]
[Когда?]
[Предметы находятся у нас, так что мы можем осуществить обмен в любое удобное для вас время.]
[Сейчас?]
[Да, конечно.]
Десять минут спустя сделка состоялась — реальный счет катастрофически похудел, а у меня на руках оказались сразу два новых булыжника. Благо, что один из них кое-как удалось запихнуть в рюкзак. В отличие от второго.
— Всего доброго, — улыбнулся посредник, следя за тем, как я жонглирую тяжелым и скользким шаром. — Не уроните.
— Постараюсь.
— До встречи.
— Да-да, большое вам спасибо…
Кое-как добравшись до личной комнаты, я положил Средоточие на пол, достал жертвенник… после чего без какого-либо предупреждения оказался в хорошо знакомой комнате для переговоров.
Белые стены, маленький стол, несколько стулев. Мужик в черном костюме, сидящий на одном из них.
— Что за хрень?
— Здравствуйте, Алексей Николаевич, — мужик улыбнулся во все тридцать два зуба, не спеша встал и протянул мне холеную ладонь. — Рад с вами познакомиться.
— К сожалению, не могу сказать того же самого. Вы вообще кто?
— Меня зовут Рональд Кристенсен, — сообщил мужик, убирая руку. — Я занимаю должность генерального менеджера по связям с общественностью в компании “Роботек”.
— Ясно. Полагаю, наш дальнейший разговор должен идти в присутствии адвоката.
— О, прошу вас, Алексей Николаевич, не нужно адвокатов. Мне хочется поговорить с вами. Понять вас.
— И что именно вы хотите понять?
— Ваши мотивы, — еще раз улыбнулся Рональд. — Садитесь, прошу вас.
Я оценил возможные риски, не увидел в намечающейся беседе ничего особенно страшного и занял ближайший стул. Собеседник расположился напротив, сложил пальцы домиком, после чего осторожно произнес:
— За последнее время вы сделали очень много впечатляющих действий. Вы смогли убить нескольких богов. Но при этом вы всегда выбираете путь, который будет негативен для вашей игровой области… вашего сектора. Мне бы хотелось узнать, почему?
— Из вредности душевной.
— Извините?
— Мне не нравится король.
— Вы совсем недавно убили короля. Теперь вы перестанете вредить вашему родному сектору?
— Пока что не решил.
Менеджер озадаченно хмыкнул, взял маленькую паузу, но затем продолжил:
— Моим коллегам кажется, что вы хотите испортить игру. Сделать ее неуютной для других игроков.
— Боже упаси. Даже в мыслях ничего подобного не было.
— Что же тогда вами двигает?
— А вы разве не знаете? Я хочу вернуться домой.
— Вы нашли системную уязвимость, — посерьезнел Рональд. — Уязвимость, благодаря которой у вас получилось убить шестерых богов одного и того же сектора. Это плохо.
— Кажется, мне пора вызвать адвоката.
— Мы просто беседуем, Алексей Николаевич. А я лишь констатирую факты. Уязвимость — это плохо. Смерть богов — это плохо.
— Все мои действия были совершены в рамках доступной игровой механики, без применения внешних…
— Да-да, Алексей Николаевич, нам известно, что у вас есть хороший адвокат. Именно поэтому мы здесь просто разговариваем. Это не обвинение.
— Как скажете.
Повисла неудобная пауза, в течение которой я старался просчитать дальнейший ход разговора и решал, нужно ли вызывать юриста, а представитель “Роботека” чесал кончик носа и внимательно изучал совершенно пустой стол.
— Вы хотите вернуться домой, — наконец произнес он. — И поэтому хотите сломать нашу игру?
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Вы хотите зажать нас между поломанной игрой и вашими адвокатами. Хотите создать условия для шантажа.
— Конечно же, нет.
— Вам не кажется, что это… как говорят в России… не по-человечески?
Я чуть помолчал, а затем саркастически усмехнулся:
— Уважаемый Рональд, я внимательно читал условия страхового договора и там есть пункт, согласно которому “Роботек” должен оплатить мое лечение в случае необходимости. Однако безусловная гарантия распространяется только на базовые медицинские действия, а любую мало-мальски сложную операцию обязан утвердить наблюдательный совет. Вам известна эта система?
— Конечно, Алексей Николаевич.
— Ваш наблюдательный совет рассмотрел ситуацию и решил, что заниматься полноценным восстановлением моего тела нецелесообразно. О какой человечности после этого может идти речь?
— Вы обиделись?
Я с удивлением глянул на собеседника, но затем вспомнил, что передо мной сидит плохо знакомый с русским языком иностранец и безнадежно махнул рукой:
— Считайте, как хотите.
— Вы расстроились, — поправил сам себя Рональд. — Расстроились, а теперь хотите отомстить?
