Огромных усилий Техею стоило просто удержаться на плаву, не перевернуться на круглой, так и норовящей провернуться бочке. Он вцепился что есть мочи в скользкую металлическую поверхность, напрягал спину, как мог, пытаясь балансировать, но постоянно едва не переворачивался, оказываясь головой под водой.
Но вскоре все закончилось. Волны, что напоминали об утонувшем судне, прекратились, вода снова стала спокойной, словно и не было никакого кораблекрушения. Или, правильнее будет сказать, это было намеренное потопление корабля какими-то странными аэромантами, которые путешествовали по пресному морю на лодках. Все это, все то, что видел юноша, ударило по его сознанию новой, непривычно сильной волной свежих мыслей. Лишь сейчас, болтаясь на металлической бочке посреди едва волнующегося моря, он осознал, насколько глубоко дремал его разум все это время. Только теперь Техей начал снова вспоминать, каково это — быть живым.
— Уму непостижимо… — голоса во всю роились в его голове, обсуждали произошедшее уже совершенно без участия самого юноши. — Какие шансы?
— Большие, в море постоянно что-то происходит. Эол об этом рассказывал.
Под глухой железной маской Техей слабо, печально улыбался. Какая ирония — проклятие, что он нес с собой всю жизнь, стало его спасением в пучине мрака и страданий. Только голоса, что не замолкали полностью ни на секунду его пребывания на корабле-пыточной, кое-как удерживали его сознание от полного, бесцельного блуждания. Только слова, что нашептывал больной, пораженный неизвестной лекарям болезнью мозг удерживали его на плаву и сейчас, заставляли бороться, не терять сознания и не спать. Если расслабиться, если перестать балансировать, напрягать атрофированные мышцы, то ему конец. Теперь, когда он выбрался из ада, в котором он и не знал сколько пробыл, просто так умирать Техей не хотел. Он желал побороться.
Дрейфующую в темных водах бочку через несколько часов выхватил в кромешной темноте проплывавший мимо небольшой корабль. У самого прожектора, на самом носу судна, стоял сухой, как изюм смуглый мужчина. За штурвалом был другой, голова у него была обмотана платком. Не сразу, но мужчина у прожектора понял, что к бочке прикован живой человек, и крикнул своему капитану:
— Давай туда! Там живой!
— Понял, — прохрипел мужчина у штурвала.
Суденышко медленно, плавно приближалось к дрейфующему в воде Техею. Тот, что был у прожектора, открыл по бокам небольшие створки, и свет от лампочки внутри стал литься не только вперед, но и в стороны, хоть немного подсвечивая корабль. Мужчина кинул большую сеть с грузиками, кивнул капитану, и тот прибавил ходу. Сеть захватила дрейфующую бочку, та тут же перевернулась, отчего Техей очнулся от бреда и стал в панике перебирать стопами и кистями рук. Оба мужчины схватились за сеть, стали в спешке вытаскивать парня из воды, и, наконец, большая железная бочка-барабан с грохотом упала на палубу суденышка.
— Нихера себе инсталляция… — присвистнул капитан. — Видал такое раньше?
— Неа, — покачал головой второй, доставая из большой, потрепанной сумки болторез. — Ну-ка, отойди.
Приложив всю силу, что была, мужчина пытался перекусить толстые звенья цепи, сковывающей руки и ноги Техея так, что он оказывался буквально намотан на бочку, но ничего не получалось. Он тужился, пыхтел, но звено не поддавалось, просто не хватало напора.
— Давай помогу, — прохрипел ему капитан и вдвоем, навалившись на рукоять, они наконец раскусили гремящую толстую цепь.
Техей, лишь только освободился от своей пыточной бочки, безвольным телом повалился на палубу. Сознание медленно, но верно покидало его вновь, он чувствовал это. Слишком уж он ослаб за то время, пока провисел на бочке, согнутый, как заглавная "омега". Мужчины что-то негромко обсуждали, решали как поступить с юношей, но он уже этого не слышал. Он ничего не слышал — его окутывала нежная, уютная темнота. Пустота, где не надо думать, не надо чувствовать боль и унижение… Не надо быть.
И он не был. Провалился в ничто, в нигил, пока моторное суденышко, рассекая спокойную водную гладь, с ревом понеслось прочь от места крушения очередного корабля. Конечно, о таком быстро узнавали те, кто знал что именно искать — такое происходило не в первый раз, уже несколько лет эти воды терзали некто, зовущие себя "аэритами". А вот такие люди, как те, что подобрали Техея, были лишь падальщиками, собирающими все, что остается после подрыва очередного корабля.
Под покровом мрака, моторная лодка свернула в неприметный тоннель для сброса очищенной от примесей воды обратно в море. Там, выключив свет, практически наощупь они проплывали под шумящим над головой не просто цехом, а настоящим мегаполисом, жители которого и не подозревали, в большинстве своем, о том, что происходит у них под ногами.
Причалили к шаткому самодельному пирсу где-то в мрачных, сырых катакомбах, совершенно не похожих на человеческое поселение. Там Техея подняли за руки, потащили по поросшим плесенью широким бетонным трубам, где пахло сыростью и гнилью. От звуков шагов разбегались кто куда большие, абсолютно лысые и слепые крысы.
Перед железными воротами, ладно сваренными, надежными, остановились. Люди с арбалетами, что стояли на страже, долго приглядывались к двум "рыбакам" и их "улову", а затем впустили их внутрь, в странное подземное сооружение, где повсюду разило потом, кровью и слезами. Там, за длинными, окропленными кровью коридорами, Техея притащили к чернокожему мужчине в узорчатой, яркой тоге поверх черного нижнего одеяния. Юноша, едва в силах поднять голову, стал прислушиваться к происходящему вокруг.
— …выловили сразу после этого, — рассказывал один из "рыбаков". — Жуткая тварь!
— Ага, — прохрипел второй, поднимая Техея за руку повыше. — Уродца знатно обработали. Так и не скажешь что человек.
Мужчина в тоге нахмурился, кто-то, стоящий в тени, что-то быстро ему прошептал. Он взмахнул рукой, сияющей золотыми перстнями, и улыбнулся, обнажая белые, сточенные, словно у зверя, зубы:
— Прекрасно. Думаю, публике понравится.
"Публике", — подумал Техей и горько, тихо усмехнулся. — "Ну да… В цирк уродов, где мне и место."
— Уведите горбуна! Дайте ему чего-нибудь пожрать и проверьте на что он способен.
Техея схватили под руки уже другие люди, те, что были из бойцов этого страшного, острозубого человека. Его, едва способного волочить по полу ноги, потащили куда-то вглубь темных, пропахших смертью коридоров. И лишь сейчас, чувствуя бьющий в нос металлический запах крови, Техей подумал, что, возможно, попал он совсем не в цирк.
Глава 2
— Мои люди не нашли его, сестренка, — промурлыкало жуткое существо в противогазе, с грустью положив голову на плечо своей господи. — Боюсь, мальчик мертв.
— Нет… — Бортеас прикусила губу. — Нет, не мертв. Продолжайте поиски. Собирайте слухи, даже самые незначительные, он всегда оставляет за собой кучу следов.
Архитектор не могла нормально уснуть вот уже несколько недель. С того самого момента, как она провернула наглую, опасную операцию на чужой территории, ей так и не поступило требование явиться в Мекины, в столицу Плиоса, где проходили заседания Архитектурного Совета. Но она была уверена на все сто, что это должно было рано или поздно произойти, и тот единственный, который способен дать против нее показания и буквально стать вещественным доказательством сейчас находился неизвестно где в неизвестно каком положении. Возможно, его прямо сейчас вели под белы ручки в совет, чтобы представить остальным Архитекторам длинный список тех законов, что успела нарушить ради своего дела Бортеас, а возможно, впрочем, он действительно мертв.
Но в последнее женщина, почему-то, верила с трудом. Слишком уж особенным был этот юнец, слишком легко, будто герой какой-то сказки, он выбирался из передряг, в одиночку путешествовал по полному опасностей Плиосу и даже умудрялся заводить себе друзей в дороге. Судя по досье, такой человек как он, взращенный в почти тепличных условиях своего племени и не сталкивавшийся доселе с внешним миром без присмотра своего отчима, вообще не должен был выжить в тоннелях, в диких и заброшенных цехах, в затопленных углекислотой уровнях, в конце концов! Он был мягок и по-детски наивен, судя по отчетам, и, если информация верна, даже не понимал концепции денег. Удивительно оторванный от реальности ребенок просто спокойно, словно на прогулке, самыми опасными путями проходит половину планеты и… И что? Этот вопрос не давал покоя Архитектору, и ответ "мертв" ее не устраивал.
