Жрица легко встала, за ней поднялся Рус.
- Сядь, Рус Четвертый, я быстро, - с этими словами подошла к красивой резной деревянной шкатулке и вытащила из неё ветку Древа Лоос, покрытую письменами.
- Возьмись за другой конец, - сказала, протягивая незасыхающую ветку Этруску. Тот смело взялся. Жрица на секунду прикрыла глаза и как только открыла, произнесла, - можешь отпускать.
Встала, медленно подошла к шкатулке и аккуратно водрузила артефакт на место. Медленно прикрыла крышку. Все это время усиленно думала:
"Чистокровнейший архей. Такое бывает крайне редко, пожалуй, только в царских родах. Фамильная клятва. В Этрусии давно идут трения за престол, один род против другого… о чем я, не мое это дело! А он хоть и хам, да ничего… есть в нем что-то… Спокойно, Орифия, нельзя так сильно хотеть…"
Медленно вернулась на место.
- Может, предложишь даме вина?
- Конечно! - Рус неуклюже засуетился и налил оба бокала.
"Воспитывался он явно не при дворе", - отметила она с усмешкой, но желание только распалилось.
- Признайся честно, что у вас за трения с Дигоном.
Этруск насупился.
- Прекраснейшая, я не доносчик. Наши проблемы - это наши проблемы.
- А вот он доносчик. Представь себе, он написал, что ты украл у него бивень, который ты же контрабандой вынес из закрытого пятна и который он хотел сдать нам, - в это время она изящно потягивала вино из дорогого стеклянного бокала, - и ты прав, за добровольную сдачу положено вознаграждение. Небольшое. А за контрабанду смертная казнь или огромный штраф. За бивни Ягодника - штраф в пять тысяч гект каждый.
- А смерть за что?
- За шкуру и желчь Засадника и… некоторые цветы, - жрица отвечала все более томно, - так что у вас с купцом? Ответь не как таможеннику, а просто как любопытной женщине.
И Рус поплыл:
- Да какие трения! Он собрался стать моим компаньоном в гладиаторском контракте, а я нашел настоящего мастера - Леона. Не слышала? Он Месхитопольский.
- Я не хожу в цирк, мне это не интересно, мне интересно другое, - с этими словами перегнулась через стол и провела пальцем по губам замершего Этруска. Тот сглотнул, - пойдем со мной, храбрый Этруск, - мягко взяла его за руку и легонько потянула. Он пошел за ней, как завороженный:
- Прекраснейшая, у меня и в мыслях не было… - пытался вяло оправдываться.
- Помолчи, мой архей… - почти прохрипела она и завела его в комнату отдыха на время сиесты. Внутри неё все пылало, от низа живота шло горячее пульсирующее желание такое, что… никогда такого с ней не было. Чтобы сразу и так сильно.
Не зря она выбила себе "сиестную" комнату и вот, пригодилась по самому приятному назначению. Служка без вызова не зайдет и срочных дел не предвиделось, но есть вероятность внезапного появления кого-либо. Это распаляло еще больше.
Удовлетворилась жрица невероятно бурно и быстро. Ненадолго отстал от неё и Этруск.
- Все, мой герой, - проговорила запыхавшимся голосом, - иди. Да поправься ты, на расческу, причешись. Да хранит тебя Пресветлая! Все, все, отстань. Я позову через посыльного, надейся, - но сама уже ужасалась содеянному: а если бы кто зашел? Конец карьере! На рабочем месте! Нет, в первый и последний раз. Но как приятно, дарки меня раздери! Я сильно кричала? Нет, руки прикусаны, хвала Пресветлой.
- Всегда готов, прекраснейшая! Буду ждать с нетерпением! - о премии и думать забыл - прекрасная лооска - лучшая премия!
Проблему с искренностью и гадливостью Чик решил просто, по отработанной скрытием мыслей схеме. Уже зайдя в кабинет, придумал себе характер, историю и, сломав воображаемую спичку, отделил себя настоящего от этого персонажа - Руса Четвертого. Наблюдал за ним как бы со стороны. Получилось как нельзя лучше. Даже сексуальное удовольствие получил.
Снова упустил для себя главное - собственную веру в новую личность. В свете открывшихся актерских способностей это было само собой разумеющееся.
Как только Этруск ушел, Орифия позволила себе немного расслабиться, насладиться приятной истомой. Встала, еще раз удивилась внезапному помутнению, решительно мотнула головой, окончательно сбрасывая наваждение, в котором не чувствовала ни капли колдовства, и тщательно привела себя в порядок.
Написала записку Старшей жрице Горгонского храма. Она должна её завизировать, возможно, дополнит и отправит дальше. Или не отправит, её дело.
"Случай контрабанды бивнями Ягодника подтвержден. В ходе следствия выяснилось, что в контрабанде одного (правого) бивня виновен купец Дигон Богатый. Согласно положению номер ххх ему назначается штраф в размере пяти тысяч гект.
Проходящий по делу гладиатор Рус Четвертый не виновен. В ходе проверки амулетом "чистоты крови" выяснилось, что вышеупомянутый Рус Четвертый архей чистейшей крови, которые встречаются разве что в царских домах. В ходе допроса удалось выяснить, что он Этруск, но воспитывался скорей всего вне страны и в простой семье без знания этикета. Он приносил фамильную клятву, поэтому более точных сведений получить не удалось"
Позвала служку и отправила её с пакетом к Старшей жрице Фебе. Окончательно успокоилась и допила, наконец, вино.
Чик вернулся в здание алии и, как ни в чем не бывало, продолжил тренировку. Товарищи сгрудились вокруг него.
- Ну, - начал за всех Тантал, - чего молчишь. Да прекрати ты деревяшками махать!
- А чего говорить, - Чик остановился, - все нормально, недоразумение.
Ребята не расходились.
- Да все хорошо, говорю! Кто-то донос написал, я поклялся и все. Все нормально, ребята, серьезно!
- Ты это, - сказал Арес, - смотри, если что - мы на подхвате. За работу, лодыри!
Чик действительно думал, что все нормально. Жрица в трансе лжи не нашла, проверила амулетом "крови", назвала археем. Все нормально. То, что ветка была амулетом крови, он почувствовал: нити древа пронеслись по ближайшим сосудам и словно анализ сделали. Было немного неприятно. В очередной раз подтвердилась поговорка, что все лооски шлюхи, а эта так и вовсе нимфоманкой оказалась. Неужели это им работать не мешает?
К собственному "архейству" относился абсолютно нормально, как к группе крови. Ну, первая отрицательная, и что? Кстати, у него на самом деле была эта группа, только от наколки в армии отказался. Это напомнило худшие стороны детдомовской жизни, где он уже отбивался от подобных предложений.
Сексуальная раскрепощенность не мешала, а наоборот, помогала лооскам. Старшие жрицы крупных городов держали "этим местом" много влиятельных мужиков.
Феба, прочтя послание Орифии, сразу обратила внимание на Этруска "царских кровей". В столицу царства, в город с одноименным названием Кафария, полетел голубь с коротеньким письмом: "Любимый, жду как можно быстрее, соскучилась". Адресатом являлся неофициальный посол царствующего в Этрусии дома, Гарант Второй.
