— С днем рождения, Пушистик.
В первую секунду я пораженно замерла, а спустя мгновение, у меня уже брызнули слезы облегчения и, всхлипнув, бросилась в его объятья.
— Ну-ну, — проговорил Дааф, поглаживая меня по голове. — Ноа кретин, и временами слишком вспыльчив. К этому нужно просто привыкнуть. Кроме того, ему в первый раз в жизни орал в лицо человек и был абсолютно прав.
Я отлепилась от него и вытерла слезы, слушая, что маг еще скажет.
— Кроме того, Пушистик, я хотел бы поблагодарить тебя за этот талисман, он действительно помог собраться с мыслями. Может, как-нибудь сделаешь мне еще один такой?
Я улыбнулась и кивнула, а Дааф потрепал меня по макушке.
— У меня сегодня еще полно дел, поэтому мне придется тебя оставить, но Пятый сказал что придет. Кроме того, я не могу тебе позволить быть безмолвной в собственный день рождения, хоть это и не мое заклятье, — он щелкнул пальцами.
— Спасибо Дааф, — прохрипела я. — Ты все слышал?
— Ноа — идиот, — просто сообщил мне маг, а я засмеялась сквозь слезы, которые никак не желали угомониться, при этом прижимая к себе коробочку с подарком. — Не откроешь? — улыбнулся он.
Ойкнув, я бережно развязала ленту и открыла крышечку. Внутри лежала безумно красивая заколка с россыпью голубых камней, напоминающих капельки слез. Они переливались на дневном свете и казались просто волшебными! Я ахнула, поскольку никогда в жизни не видела такой красоты и никак не могла оторвать взгляд от игры бликов внутри камней.
— Это принадлежало моей жене. Мне будет приятно, если ты будешь её носить, — он, видя мой восторг переросший в ступор, хихикнул и, поняв, что пока толку от меня никакого, сам достал заколку и прицепил её к моим волосам. — Тебе очень идет.
— Спасибо Дааф! Это самая красивая вещь, которую я видела в жизни! — воскликнула, наконец обретя дар речи, то и дело трогая прохладную заколку, приятно оттягивающую волосы.
— Знаешь, — засмеялся маг, — ты тешишь мое мужское самолюбие, принимая подарок с таким восторгом. Едва ли хоть одна магичка способна на такие эмоции, — и добавил чуть тише, грустно улыбнувшись: — Кроме моей Мили, конечно. Мне пора.
Он чмокнул меня в лоб и, насвистывая веселую мелодию, направился к лестнице.
— Дааф! — окликнул я его, подождала, когда тот обернется, и только после этого осторожно проговорила: — А ты заметил, что Ноа тебя защищал?
— Он не безнадежен, Пушистик, — хохотнул маг и скрылся.
Я же, как истинная женщина, которую отвлекли 'конфеткой', подбежала к зеркалу и принялась рассматривать заколку, перемещая её с место на место и решая, на каком боку удобнее всего носить.
— Природа отменяется? — проговорил Пятый, появившись на моем плече.
— К сожалению, — ответила я. — Язык мой — враг мой. Смотри какая красота! — указала на подарок.
— Уже заценил, дашь поносить?
— На рогах, что ли?
— Умничаешь? Ну-ну… — фыркнул демоненок. — Вот отрастут как у оленя…
— И будем отпиливать, — хохотнула я и распушила волосы, в которых блестели камни с заколки, прямо таки завораживая своим мерцанием.
— Ну, надеюсь, до отпиливания не дойдет… ох, быстрее бы уже хоть чуточку подросли… — опечалился никс и тут же спохватился: — А у меня тоже для тебя кое-что есть! — и хитро выудил из-за спины коробку со сладкими коричными палочками с яблочной начинкой — моей любимой сладости, которую было очень тяжело достать. — С днем рождения!!!
— Палочки Ваго! — заверещала я, выхватив из его рук коробку, и сжав демоненка в объятьях. — Спасибо Пятый, ты самый лучший друг на свете!
— Ой, ну перестань, — манерно засмущался никс, отмахиваясь, но подставляя лохматые щечки для поцелуев.
Я церемонно положила коробку на кровать и открыла её. В нос сразу же ударил аромат яблока и корицы, и с наслаждением втянула этот запах.
— М-м-м-м, как же я их обожаю, — благоговейно произнесла я, оттягивая сладостный момент.
— Тут еще Мастер Като тебе передал, — Пятый протянул мне книгу.
— О! Он её все-таки нашел! — удивилась я.
Это была книга писателя-мага, который славился своим откровением и пренебрежением к магическим законам, называя их абсурдными, за что был посажен в тюрьму, где ему перерезали глотку во время сна. Естественно, его смерть была далеко не случайной, но об этом никто не говорил, а книги, которые он написал, изъяли из обихода, провозгласив пропагандой разложения личности. К счастью, изъять все у Магистров не получилось, и у меня в комнате была секретная коллекция из восьми его творений. Эта будет девятая.
— Это было нелегко, — хмыкнул демоненок и схватил одну из палочек, звонко ею захрустев. — Сегодня Сальваторе орал громче обычного.
— Слышал, да? — грустно усмехнулась я. — 'В следующий раз ты не отвертишься заклятьем немоты…', - передразнила мага и продолжила: — Как он меня порой раздражает! Бесится, что у меня получилось то, что он даже не пытался сделать!
— Спокойно Адка, — проговорил Пятый, видя что я снова завожусь, — выбрось это из головы. Дааф правильно сказал, это надо просто пережить.
— Не буду ему носки вязать! — твердо заявила. — Даафу сделаю, а Ноа пусть мерзнет в своем огромном одиноком доме!
Ну конечно, я лукавила. Кроме того, с такой старательностью вывязывала на них листик клевера 'на удачу', что распускать, а тем более, выкидывать рука просто не поднимется. Ну, может это не единственная причина, по которой носки все-таки доберутся до хозяина, но мне вполне хватало и этой.
— Гы-ы-ы-ы, — высказал свое отношение к моим словам демоненок. — Ты девка добрая, свяжешь, — уверенно заявил он, и я тут же поникла, даже не предприняв попытки возразить. Этот негодник знал меня, как облупленную.
— Конечно, свяжу, — обреченно произнесла я и засунула в рот палочку Ваго. — Они почти готовы.
— Кончай хандрить, я тут у Мастера Като в загашниках пошарился и стырил великолепнейший Штурдовский глинтвейн! — задорно произнес Пятый и, спрыгнув на пол, выудил из-под моей кровати пыльную глиняную бутылку.
— Когда успел?
— Вчера еще. Мастер сделал вид, что не заметил, — пробубнил никс, цепляя клыками пробку. — Тащи штаканы, отмещать будем…
* * *
Сальваторе сидел в своем рабочем кабинете восьмой час подряд. Глаза читали уже не так внимательно, к тому же, казалось, будто их посыпали песком. Кроме того, у него ужасно болела ладонь, которая обуглилась после того, как констебль в порыве злости испепелил этот чертов талисман Раи. Причем, никакое колдовство не помогало унять боль. Поэтому измазав ожег какой-то вонючей дрянью, принесенной ему помощником, и, перевязав руку завалявшимся в шкафу платком, констебль целый вечер старался не обращать на боль внимания. Но усталость давала о себе знать. Маг откинулся на спинку кресла и потер лицо.
