Ярость окатила Дэннила ледяной волной.
— Прочь с дороги!
Глаза Фергуна заблестели от удовольствия.
— О нет, — из его голоса исчезла нарочитая мягкость. — Я не уйду, пока ты не скажешь, чем ты тут занимаешься.
«Я в два счета могу сбить его с ног», — подумал Дэннил.
Он с трудом сдерживал бурлящую злость.
— Всем известно, что ты не можешь не облить человека грязью — у тебя во рту ее слишком много. Так что никто не поверит ни единому твоему слову. Убирайся с моей дороги, не то я буду вынужден доложить об этом.
Воин смерил Дэннила жестким взглядом.
— Уверен, что Высокий Лорд больше заинтересуетсятвоимидействиями. Насколько я помню, существует строгий приказ, гласящий, что маги обязаны носить мантию. Кто-нибудь знает, что ты его нарушаешь?
Дэннил улыбнулся.
— Кое-кто знает.
В глазах Фергуна мелькнуло сомнение.
— И тебе позволили?
— Он проинструктировал меня в этом вопросе, — ответил молодой маг и придал лицу отстраненное выражение. Встряхнув головой, он продолжил: — Никогда не знаешь, наблюдает он сейчас за тобой или нет. Но ему необходимо предоставить отчет. Придется мне доложить об этом происшествии по возвращении в Гильдию.
Фергун слегка побледнел.
— Не трудись. Я сам обо всем доложу, — и отступил в сторону. — Иди. Заканчивай свое дело. — Сделав еще один шаг в сторону, он развернулся и поспешил прочь.
Дэннил с ухмылкой смотрел, как силуэт мага растворялся в усиливающемся снегопаде. Навряд ли Фергун пойдет на доклад к Высокому Лорду.
Однако его воодушевление быстро угасло — на улице было тихо и пустынно. Дэннил еще раз огляделся в поисках проводника, но никого не обнаружил. Надо же было этому Фергуну появиться именно тогда, когда Воры наконец согласились на встречу!
Дэннил вздохнул и печально побрел в сторону Северной Дороги, к Гильдии.
Сзади донеслось поскрипывание снега под чьими-то быстрыми шагами. Оглянувшись, молодой маг с удивлением увидел приближающегося проводника и остановился.
— Эй, чего он прикопался? — спросил тот.
— Ты же понимаешь — эти горе-сыщики бывают чересчур любопытны, — усмехнулся Дэннил. — Думаю, ты назвал бы его длинноносым шпиком.
Парень осклабился в ответ, обнажив потемневшие зубы.
— Понятно, — и жестом пригласил Дэннила за собой.
— «Постепенно увеличивайте прилагаемую силу, пока жар не расплавит стекло», — прочитал Сирин.
— Но ни слова о том, как это сделать! — раздраженно буркнула Сонеа. Она встала и прошлась по комнате. — Это скорее как… маленькая дырочка в бурдюке с водой. Если бурдюк сжать посильнее, то вода прыснет наружу, но тебе ни за что не удастся направить струю куда надо или сделать ее…
Послышался стук в дверь, и девушка замерла на полуслове. Сирин поднялся с кресла и, посмотрев в глазок, отпер замок.
— Сонеа, — сказал Фарен, сделав писарю знак удалиться, — к тебе гости.
Лонмарец вошел в комнату, довольно скалясь от уха до уха. За ним показались коренастый мужчина с сонным взглядом и приземистая женщина с широким шарфом на голове.
— Ранел! — воскликнула Сонеа. — Джонна! — она обогнула стол и крепко сжала тетю в объятиях.
— Сонеа, — Джонна тихонько всхлипнула. — Мы так беспокоились о тебе, — и, отодвинув племянницу на расстояние вытянутой руки, окинула ее внимательным взглядом и удовлетворенно кивнула: — Ты неплохо выглядишь.
Тут, к удивлению девушки, тетя подозрительно покосилась на Фарена. Вор широко улыбался, опершись спиной о косяк. Сонеа подошла к Ранелу и обняла.
— Хэррин говорил, ты занималась магией.
Сонеа скривилась:
— Да, верно.
— И тебя разыскивает Гильдия.
— Да. Фарен меня прячет.
— В обмен на что? На твою магию?
Сонеа кивнула.
— Да, но пока нельзя сказать, чтобы он был в прибыли. Я в этом не слишком сильна.
Джонна мягко фыркнула.
— Если бы ты была в этом слаба, он навряд ли предоставил тебе свою помощь. — Она обвела глазами комнатку. — Здесь не так плохо, как я думала.
Тетя подошла к креслу, уселась и, сняв с головы шарф, испустила усталый вздох. Сонеа присела на корточки у подлокотника.
— Я слышала, вы начали новое дело.
Джонна недоуменно свела брови.
— Какое еще дело?
— Судя по всему, сооружаете мне маленьких братишек и сестренок.
Морщинки на тетином лбу разгладились, и она легонько похлопала себя по животу.
— А, так до тебя все же дошла эта новость? Да, следующим летом в нашей маленькой семье грядет пополнение. — Джонна бросила взор на расплывшегося в широкой улыбке Ранела.
Сонеа ощутила прилив нежности и грусти. Где-то внутри сознания скользнуло знакомое чувство, и она резко выдохнула. Вскочив на ноги, девушка огляделась, но все вроде бы было на месте.
— Что? — встрепенулся Фарен.
— Я что-то сделала, — Сонеа вспыхнула, вдруг заметив, что ее тетя и дядя на нее смотрят. — То есть мне показалось, будто я что-то сделала.
Вор оглядел комнату и пожал плечами.
— По крайней мере, я этого не вижу.
Джонна озадаченно переводила взгляд с Фарена на девушку.
— О чем это вы?
— Я использовала магию, — объяснила девушка. — Я не собиралась этого делать. Так иногда бывает.
— А ты не знаешь, что именно ты сделала? — и Джонна опасливо прикрыла рукой живот.
— Нет, — Сонеа прикусила губу и отвернулась. Ей стало грустно от тетиной тревоги, но она прекрасно понимала ее страх.
Джонна подумала, что ее племянница, сама того не желая, могла причинить вред…
«Нет, — зажмурилась Сонеа. — Не смей даже думать об этом».
Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
— Фарен, мне кажется, нужно их увести. Так, на всякий случай.
Он кивнул. Джонна встала, на лице от волнения прорезались морщинки. Она повернулась к Сонеа и открыла рот, чтобы что-то сказать, но встряхнула головой и приглашающе развела руки. Девушка нежно обняла тетю и отступила на шаг назад.
— Мы увидимся, — сказала она. — Когда все образуется.
Ранел кивнул.
— Береги себя.
— Постараюсь, — пообещала Сонеа.
Фарен поторопил чету, и они вышли из комнаты. Сонеа заперла дверь и отвернулась. Она слышала их шаги вверх по лестнице. Вдруг внимание девушки привлекло непривычное цветовое пятно на полу — тетин шарф. Подхватив его, Сонеа выскочила в коридор и побежала наверх по ступенькам. Влетев в кухню, она увидела, что Фарен, Джонна и Ранел стоят посередине и что-то разглядывают. Девушка подошла к ним и остановилась как вкопанная.
Раньше пол на кухне Сирина был выложен большими каменными плитами — теперь он представлял собой месиво из грязи и щебня. Некогда огромный тяжелый стол превратился в искореженные деревянные обломки.
Во рту у Сонеа пересохло, в мозгу что-то щелкнуло, сдвинулось — и то, что раньше было столом, внезапно вспыхнуло ярким пламенем. Фарен обернулся и, казалось, несколько мгновении сдерживался, прежде чем заговорить.
