— Ученичество не легкое дело, — заметил Реген. — Ему придется находиться там с утра до ночи, чтобы освоить мастерство нанесения оберегов. Если он хочет стать Вестником, то должен учиться и учиться.
— Отлично, — сердито проговорила Эллиса, однако через минуту смягчилась. — А теперь давай сделай мне ребенка.
Арлен поспешил обратно в свою комнату.
Как всегда, Арлен проснулся еще до зари, но какое-то время ему казалось, что он еще спит и парит на облаке. Затем он вспомнил, где находится. С удовольствием потянулся, ощущая приятную мягкость перьев, которыми набит матрас и подушка, и теплоту плотного одеяла. Огонь в очаге погас, в нем тлели лишь красные угольки.
Ему хотелось оставаться в постели, однако мочевой пузырь давал о себе знать, и мальчик усилием воли заставил себя расстаться с пуховым раем. Спрыгнув на холодный пол, он достал из-под кровати горшки, о которых говорила ему Маргрит. Сходил в один по малой нужде, а в другой по большой и поставил их у двери. Позднее содержимое горшков выльют в саду для удобрения почвы. Она в Милне каменистая, и местные жители ничего не расходуют понапрасну.
Арлен подошел к окну. Стекло по-прежнему его восхищало. Кажется, там ничего нет, тем не менее на прикосновение оно крепкое и не поддается, словно сеть оберегов. Он провел пальцем по запотевшему от утреннего холода стеклу, оставив на нем видимую линию. Вспомнив охранные знаки из переносного круга Регена, мальчик превратил линию в символы. Потом подышал на стекло, стер знаки и начал рисовать новые.
Закончив, натянул на себя одежду и пошел вниз. Реген сидел у окна, пил чай и наблюдал за тем, как над горами встает солнце.
— Ты рано, — с улыбкой заметил Реген. — Когда-нибудь непременно станешь Вестником.
Арлена так и распирало от чувства гордости.
— Сегодня я познакомлю тебя с моим другом, — продолжал Реген. — Он Караульный и обучал меня, когда я был твоего возраста. Ему требуется подмастерье.
— А могу я быть учеником у тебя? — спросил Арлен с надеждой в голосе. — Я буду стараться.
Реген усмехнулся.
— Не сомневаюсь, — сказал он, — только из меня плохой учитель, и я часто уезжаю из города. У Коба ты многому научишься. Он стал Вестником еще до моего рождения.
При этих словах Арлен повеселел.
— Когда можно с ним встретиться?
— Солнце встало, — ответил Реген. — Мы отправимся прямо после завтрака.
В столовой к ним присоединилась Эллиса. Слуги накрыли шикарный стол, уставленный беконом, ветчиной, хлебом, намазанным медом, яйцами с картошкой и большими печеными яблоками. Арлен быстро глотал еду, торопясь отправиться в город. Закончив есть, он уставился на Регена. Тот не спеша ел, не обращая внимания на мальчика, который просто не находил себе места.
Наконец Вестник отложил вилку и вытер рот.
— Ну, отлично, — сказал он, вставая. — Можно идти.
Арлен просиял и вскочил на ноги.
— Не спешите, — остановила их Эллиса. Интонация, с которой были произнесены эти слова, напомнила мальчику о матери и вызвала определенные чувства.
— Вы никуда не пойдете, пока портной не снимет мерку с Арлена, — заявила женщина.
— Для чего? — спросил Арлен. — Маргрит почистила мою одежду и зашила все дыры.
— Ценю твою заботу, любовь моя, — выступил Реген в защиту мальчика, — однако после встречи с герцогом нам вряд ли срочно понадобится новая одежда.
— Не надо со мной спорить, — отрезала Эллиса, вставая из-за стола. — Я не хочу, чтобы мой гость выглядел как нищий.
Вестник взглянул на нахмуренное лицо жены и вздохнул.
— Потерпи, Арлен, — проговорил он тихо. — Нам не уйти, пока она не удовлетворит свое желание.
Вскоре прибыл портной, маленький человек с проворными пальцами, который до последнего дюйма измерил Арлена завязанным в узлы шнурком, аккуратно записывая размеры на грифельной доске. Закончив, он вступил в оживленный разговор с госпожой Эллисой и наконец с поклоном удалился.
Эллиса скользящей походкой подошла к Арлену и склонилась к нему.
— Цел? — спросила она, расправляя его рубашку и откидывая волосы, упавшие на лицо. — Теперь можешь бежать с Регеном на встречу с господином Кобом.
Она погладила его по щеке прохладной и нежной рукой. Мальчик на мгновение прильнул к ней, однако тотчас отстранился, как будто перед ним демон.
— Мне кажется, ты обидел Эллису, Арлен, — обратился к мальчику Вестник, когда они покинули угодья.
— Она не моя мама, — ответил мальчик, подавляя в себе чувство вины.
— Ты скучаешь по ней? — спросил Реген. — То есть по матери.
— Да, — тихо проговорил Арлен.
Реген кивнул и больше не задавал вопросов, за что мальчик был ему очень благодарен. Они шли молча, и незнакомый странный город постепенно вытеснял из его сознания неприятный эпизод. Повсюду ощущался запах навоза, который уборщики с тележками собирали возле домов.
— Ой! — Арлен зажал нос. — Город пахнет хуже, чем стойло. Как вы только такое переносите?
— Запах в основном бывает по утрам, когда приходят уборщики, — отвечал Реген. — К этому со временем привыкаешь. Когда-то у нас имелись сточные трубы, и под домами проходили туннели, по которым удалялись отходы, только их перекрыли несколько столетий назад, после того как корелинги стали проникать через них в город.
— А разве нельзя выкопать ямы для отходов возле домов?
— В Милне почва каменистая, — объяснил Реген. — Жители, не имеющие своих садов, которые нужно удобрять, отдают отходы для садов герцога. Таков закон.
— Довольно вонючий закон, — усмехнулся Арлен.
Реген рассмеялся.
— Может быть. Однако он кормит нас и двигает экономику. Мой дом по сравнению с особняком цехового мастера уборщиков выглядит как сарай.
— Твой не такой вонючий, — заметил мальчик, и Вестник опять засмеялся.
Наконец они свернули за угол и подошли к небольшой мастерской с окнами, изящно украшенными оберегами, вставленными также в перемычки и косяк двери. Арлен высоко оценил мастерство, с каким нарисованы охранные знаки. Их явно создавала умелая рука.
Они вошли, и тут же раздался колокольный звон. Арлен широко открытыми глазами смотрел на содержимое мастерской. Обереги разных форм и размеров, исполненные в разных манерах, заполняли помещение.
— Жди здесь, — велел мальчику Реген, направляясь к человеку, сидящему на рабочей скамье.
Арлен, не обращая ни на кого внимания, бродил по комнате. Он с благоговением прошелся пальцами по оберегам, вышитым на гобеленах, выгравированным на гладких речных камнях и выкованным из стали. Здесь стояли резные столбы для фермерских полей и лежали переносные круги вроде того, что имелся у Регена. Мальчик старался запомнить магические знаки, однако их было слишком много.
