Трис неоднократно встречал Лорану во дворце. Точнее, всякий раз, как он приходил на Совет, навстречу ему обязательно шла прекрасная принцесса Этла-Тиды со своими многочисленными прелестными спутницами. Они обменивались холодными улыбками и приветственными фразами, все время стараясь добавить туда маленькую капельку яда. Это уже стало традицией Императорского дворца, и те дворяне и слуги, которым случалось присутствовать при встречах молодых людей, передавали остальным остроты и колкости, которые слетали с языков двух высших повелителей Этла-Тиды.
Трис хотел было поинтересоваться у принцессы, чем вызвано ее неожиданное, но весьма приятное появление, но в этот момент герольд объявил:
– Нам оказал честь своим посещением знаменитый певец Лорритол.
В зал вошел коренастый старик в скромной голубой тоге. Его совершенно голый череп украшала маленькая полукруглая шапочка из тонко выделанной кожи, отороченная по краям мехом. Из-под белых кустистых бровей блестели пронзительные янтарные глаза, которые быстро обежали сидящих за столами людей. В правой руке он держал небольшую лиру из рогов антилопы.
– Садись рядом со мной, старый знакомый. – Позвал Крон-то-Рион. – Мы не виделись, наверное, лет десять, а я по-прежнему помню твой голос и храню в памяти песни, которые ты пел.
Спасибо за приглашение. – Совершенно не подходящим к его виду тонким голосом ответил певец, садясь за стол. – Давно не бывал я на побережье, в величественной Этла-Тиде. Многое, я вижу, изменилось, много красивых молодых лиц появилось на пиру. Но, знаю я, предстоит им скоро не веселый радостный праздник, но кровавая смертельная битва.
«Крон-то-Рион, – мысленно позвал Трис, – хорошо ли вы знаете этого человека? Не может ли он быть шпионом южан?»
«Я уверен в нем, как в самом себе!» – Ответил Маг-Советник.
Но Трис все-таки решил перестраховаться. Он сосредоточился и проник в мысли старого певца. Магическое искусство Триса так возросло, что он научился читать мысли незаметно для любого обычного человека, только специально обученный маг мог бы ощутить его присутствие в своей голове. Трис сразу же понял, что Лорритол не служит южанам, но колоссальное количество воспоминаний старика о странах востока, о путешествиях, о людях, перед которыми он выступал так заинтересовали Триса, что он не торопился выходить. Он тщательно миновал те области, где хранились личные мысли и памятные события, быстро просматривая только то, что касалось общей информации о далеких от Этла-Тиды странах. Словно оглавление книги, пролистал Трис названия песен, легенд и преданий, которые помнил певец. Часть он уже знал, часть его не интересовала, но некоторые сказания он никогда раньше не слышал от певцов Этла-Тиды. Тут Трис увидел, что Лорритол начал обеспокоенно озираться вокруг, видимо, все же что-то почувствовав, и оставил старика в покое.
Пир был в самом разгаре. Звучали тосты в честь Мага-Императора, Мага-Советника, командующих армией и флотом, полковников и капитанов. Выступавшие желали славы и процветания Этла-Тиде, бесчисленных побед ее армии и флоту, воссоединению единой Империи. От выпитого крепкого вина сановники Этла-Тиды утратили часть своей благородной степенности и превратились в обычных людей, непринужденно смеющихся над забавными историями, рассказанными соседом за столом и возбужденно жестикулирующих во время своих собственных рассказов.
Принцесса Лорана сидела молча и нехотя ковыряла вилкой превосходные кушанья, лежащие на тарелке. Трис чувствовал, как изредка она бросает на него косые взгляды, словно ожидая, что он первый прервет молчание. Он сам давно искал какой-нибудь удобный случай, чтобы помириться с принцессой, и отчетливо видел, что она также готова на примирение. Вопрос был только в одном: кто первый сделает шаг навстречу?
– А теперь, друзья, – раздался голос Крон-то-Риона, заставивший притихнуть пирующих, – я и Маг-Император хотим попросить великого Лорритола спеть нам что-нибудь о старых временах, когда Этла-Тида была едина и могуча.
– Хорошо, – ответил старый певец, – я спою вам любую из своих песен. Какую вы хотите услышать?
– Самый главный герой на сегодняшнем пиру – командующий Трисмегист. – Сказал Маг-Император. – Именно он вдохнул в нас новые силы и новые знания, убедил в победе и создал великолепную армию. Пусть он и выберет песню!
Трис долго не задумывался:
– Уважаемый Лорритол! Я слышал, что вы знаете не только популярные сказания, но и помните несколько древних песен, которые очень редко исполняют другие певцы. Не могли бы вы спеть именно такую песню?
– Конечно, мог бы. Весьма отрадно, что молодые люди интересуются старинными преданиями. Никто лучше меня на этой планете не знает песен, сохранившихся со времен Земли до Перехода. Одну из них я и исполню. Ее поведал мне мой учитель, а ему – его учитель. Происхождение песни теряется в такой глубине тысячелетий, которую не может постичь человеческий разум. Легенда говорит, что сложил ее когда-то первый Маг-Император Этла-Тиды, чтобы передать потомкам очень важные знания. Но, увы, истинный смысл слов давно утерян, осталась только форма, передающаяся из поколения в поколение. Я никогда раньше не пел эту песню людям. Почему? Потому что ее исполнение чрезвычайно сложно, требуется много репетиций и особых упражнений для правильного дыхания. Только теперь, имея опыт всей своей жизни, рискну я представить ее вам. Вы услышите не меня – вы услышите голос истории. Внимайте же!
Пальцы старика бережно коснулись струн лиры, и зал заполнили поистине неземные торжественные звуки. Когда же певец запел, все поняли, почему для исполнения требуется длительная подготовка: человеческий голос дрожал и вибрировал, то сплетаясь с перебором струн, то ведя отдельную партию. Казалось, что звучит сам воздух вокруг, растворяя тела людей в переливах мелодии, заполняя тела неземными чувствами. Все присутствующие затаили дыхание и слушали древнюю песню:
Я замок нашел,
о котором не знали.
В него я вошел —
меня не встречали.
Лишь ночь до утра пережить здесь надо,
а придет пора —
получу награду.
Редкие люди сюда приходили,
мечтали о чуде,
здесь ночь проводили.
Тверды были руки,
и смел их взгляд…
Однако никто не вернулся назад.
Стиль песни разительно отличался от других подобных произведений Этла-Нитов, словно он был написан нечеловеческим разумом. Трис вдруг заметил, что его правая рука непроизвольно выстукивает костяшками пальцев этот ритм. Он испугался: уже давно его тело не выходило из-под контроля разума. Только усилием воли он успокоил напрягшиеся мышцы рук. А певец продолжал петь:
