Я не могла ей отказать! -уткнувшись лицом в грудь старой женщины она расплакалась.
– Ну-ка успокойся! – прикрикнула на нее Фейр, понимая, что, стоит ей проявить слабину и пожалеть девушку, как этим потокам слез не будет конца. А ей нужно было еще так многое разузнать.
– Я не хотела причинить ей зла! – всхлипывая, продолжала та. – Я просто не могла отказать ей в просьбе… Фейр, это ведь всего одна ягода! Она же не должна была, не могла ей повредить! – в ее глазах была мольба – просьба понять и простить.
– Пошли, девочка, – старая женщина потянула ее за собой в сторону повозки рабынь.
– Будет лучше, если ты обо всем расскажешь.
– Хозяевам каравана? – Рамир побледнела, словно снег, в страхе стала упираться. – Нет, я не могу! – сорвался у нее с губ толи возглас, толи стон.
– Ты должна! – Фейр строго взглянула на нее. О, как ей хотелось успокоить девушку, стереть слезы с ее щек, унять дрожь рук. Но она обязана была быть с ней в этот миг твердой. Для ее же блага.
– Они убьют меня! – выпалила Рамир в слух ту мысль, которая, придя к ней в начале разговора, не покидала ее душу до сих пор.
– Не бойся, милая, – видя, что ее собеседница стоит на грани отчаяния, женщина вздохнула и, все же, решилась погладить ее по мягким, шелковистым волосам, успокаивая. – Не бойся, – повторила она. – Господин справедлив. Он не позволит случиться злому.
– Но Его нет в караване! – в отчаянии она всплеснула руками.
– И что же? Он – повелитель небес и видит все, происходящее вокруг.
– Да, – Рамир кивнула. – Да, – в ее глазах стала поблескивать уверенность, придавшая ей сил. – Он справедлив. И если Он хочет чтобы я все рассказала, я расскажу.
– Умница, – Фейр улыбнулась, пряча улыбку в складках морщин, окруживших словно сетью губы женщины. – Идем, дорогая.
Она повела девушку назад, к жилым повозкам, возле одной из которых стояли в окружении рабов Лигрен и Лина, внимательно слушая их.
– Лигрен… – Фейр подвела Рамир прямо к лекарю. Она спешила, понимая, сколь важно время, когда речь идет о возможном отравлении, время, которого и так было упущено слишком много.
Тот повернулся к ним. На его лицо набежала тень. Бросив лишь один быстрый взгляд на молодую рабыню, которая стояла, низко опустив голову, сжавшись, словно в ожидании удара, Лигрен понял, что все то, в чем он так долго пытался переубедить Лину, могло оказаться правдой. Принять эту мысль, согласиться, свыкнуться с ней было невыносимо трудно. И лекарь молчал, ожидая, когда рабыни произнесут слова, которые изменят все.
– Я… – Рамир быстро скользнула взглядом по лицу приемной матери. Нет, она совсем не хотела, чтобы из-за нее пострадала маленькая хозяйка – это милое, доброе создание. А что до вины… Так или иначе, она совершила проступок, за который должна была держать ответ. – Это я дала дочери хозяина каравана ягоду Меслам.
Лигрен несколько мгновений пристально смотрел на нее, не говоря ни слова. Его лицо оставалось непроницаемым и холодным, в глазах был лишь след раздумий.
– Что ты сказала? – в отличие от лекаря, которого услышанное заставило замереть, Лина, наоборот, вскинулась, выйдя из оцепенения мыслей, которые не вели никуда.
– К Мати эта злополучная ягода попала от Рамир, – видя, что девушка не в силах больше произнести ни слова, полностью вверив свое сознание ожиданию кары, которая с каждым новым мгновением казалась ей все более и более неотвратимой, ответила за нее Фейр.
В первый момент женщина решила, что неправильно расслышала, но потом, поняв, что никакой ошибки нет, захлебнулась в гневе:
– Да как ты…
– Постой, Лина, постой. Я согласен: то, что она сделала, заслуживает осуждения…
– Осуждения?! Всего лишь осуждения?!
Рамир зажмурилась. Ей хотелось провалиться сквозь землю. Мысленно она молила бога солнца: пусть все случится как можно быстрее, уже сейчас. Она с радостью примет любое наказание. Только бы они ее простили, только бы она сама больше не чувствовала себя такой виноватой!
– Да задумайся ты хотя бы на миг! – воскликнул Лигрен. – Задумайся над тем, что судьбу не изменить! Она вершится вне зависимости от нас! И если так должно было случиться, то это произошло бы и без помощи рабыни! Неужели ты не чувствуешь, что за всем этим стоит воля не смертного, а небожителя? И еще. Теперь мы знаем, как ягода попала к Мати, но как она оказалась у остальных, у твоих сыновей?
– Она же и дала! – всплеснула руками Лина. К чему, когда все ясно и так, еще в чем-то разбираться?
– Хозяйка, нет! – в ужасе прошептала Рамир. – Я никогда…
– Умолкни! – оборвала ее женщина. – Какое вообще ты имеешь право вмешиваться в разговор свободных?!
– Лина, так нельзя. Даже твой страх за детей не оправдывает…
– Она преступница! Почему ты пытаешься ее защитить?
– Она несчастное создание, которое корит себя куда сильнее, чем на это способна даже ты! То, что произошло, было выше ее. Однако, она нашла в себе силы во всем признаться. Она даже готова взвалить на себя вину, которой на ней нет! Так какой, скажи на милость, какой ей смысл что-то скрывать? Она…
– Да как ты можешь верить… Хотя нет, конечно! Ведь ты сам совсем недавно был рабом!
– Это так, – внутри Лигрена все сжалось в напряженный ком нервов. Но он заставлял свой голос звучать ровно, разве что приглушенность выдавала его чувства. – А до этого я был жрецом города. Боги изменили мою судьбу. Потом Они изменили ее вновь, вернув свободу. Как Они захотят, так и будет. Будь на то Их воля, и ты однажды утром могла бы проснуться рабыней. Или все не так, женщина? Скажи мне, я не прав?
– Прав… – вынуждена была признать та.
– А если прав, послушай меня. И постарайся понять. Рамир не могла дать ягоды твоим сыновьям хотя бы потому, что ты не отпускаешь мальчиков ни на шаг от себя.
– Ну…
– И еще. Допустим, что это Мати передала детишкам ягоду Меслам, чтобы ей не было одиноко во сне. Но одна единственная ягодка, разве она настолько сильна, чтобы на десять дней усыпить шестерых ребятишек?
– Откуда мне знать!
– Зато я знаю! И знаю наверняка. Для такого ягод должно было быть уж никак не меньше чем по одной на каждого малыша.
– Шесть! – рабыни в ужасе переглянулись, только сейчас начиная понимать, о чем идет речь. – Но это невозможно! Никто никогда не дал бы девочке столько ягод, как бы она ни просила, приказывала или даже угрожала! Ведь если кто-то съест больше двух ягод его сон станет вечным!
– Но если всему виной эти проклятые ягоды, где еще дети могли взять их! – воскликнула Лина.
– Ты уверена, что сама не собирала?
– Ну разумеется! Я чту закон каравана!
– Может быть, случайно перепутала их с чем-то иным?
