Сердце-формула аркарианских алхимиков
— Я не отпущу принцессу с тобой одну, — ожидаемо встал на рога Громовищин.
Я промолчал на это, только глянул на принцессу.
Лада на мгновение растерялась, но тут же взяла себя в руки:
— Все будет в порядке, Марк… то есть, Матвей. Я могу за себя постоять. И барон обо мне позаботиться.
Громовищин явно не привык спорить с начальством, так что ему пришлось это сожрать.
Головина же тем временем открыла рот с таким видом, как будто она собралась читать магическую формулу для геноцида. Но я не дал баронессе ничего сказать:
— Шаманов, ты тоже в Петербург, вместе со мной и принцессой. И еще мне понадобится Аленка, где она?
— Вроде была в парке, — доложил эксимос.
— Найди её, — приказал я, — Автомат мы в Петербург брать не будем, но пистолет Аленка пусть захватит. И пусть переоденется. В Петербурге она не должна быть похожа ни на боевую казачку, ни на холопку. Так что возьми сейчас Аленку, и найдите ей подходящее платье.
В комнате родителей наверху, в шкафу должен быть шмот моей сестры. Аленке должно подойти по размеру, так что переодень её. Потом ждите меня возле крыльца, мы отправляемся через полчаса.
В том, что платье моей сестрицы подойдет Аленке по размеру я не сомневался, ведь Аленка по приказу барчука-извращенца в эти платья успешно наряжалась.
— А вот эту свою Аленку вы тоже… — начала было Головина, но я схватил мою невесту за рукав, а потом нежно вытянул баронессу в небольшой коридорчик, помещавшийся перед кухней.
Дверь кухни я за собой захлопнул, потом прижал Головину к стене и попытался поцеловать.
Головина ответила на эти нежности ударом колена мне в пах, который, к счастью, почти полностью поглотила моя аура.
— С мужем так себя не ведут, — заметил я.
— С мужем, который блядует, именно так себя и ведут, — парировала Головина.
Мы все-таки поцеловались, баронесса даже начала стаскивать с меня мундир.
— Я её убью, — страстно дыша, пообещала мне Головина, причем имела в виду она явно не Аленку.
— Сейчас времени нет, — с сожалением произнес я, отстраняя от себя перевозбудившуюся от страсти и ненависти баронессу, — У нас пока что не брачная ночь, так что остыньте.
— Кого из нас ты выбираешь, сволочь? — прошипела Головина, в воздухе метнулся сполох темно-синей ауры баронессы.
— Ты что делаешь…
Но было уже поздно. Головина кастанула на меня чтение мыслей, и это заклинание успешно прошло.
Вот только, что именно баронесса извлекла из моих мыслей, я сейчас определить не мог.
Но ухмылялась Головина так, как будто выкопала из меня нечто важное, и вот это мне уже совсем не понравилось.
— Ну и что вы там вычитали в моих мозгах, баронесса?
— Не то, что я искала, — украшенное прыщом лицо Головиной снова приобрело хмурое выражение, но как-то через силу.
Значит, баронесса все же увидела в моих мыслях нечто приятное. Вот только что это могло быть — я понятия не имел.
Или Головину порадовало не то, что она увидела в моих мыслях, а тот план, который созрел у неё самой, когда она это увидела?
Тогда совсем паршиво.
Не хватало еще, чтобы меня переиграла моя собственная невеста. Впрочем, еще посмотрим, кто кого.
— Почему вы не берете меня в Петербург? — спросила Головина.
— Странный вопрос, — пожал я плечами, — По-вашему, я должен оставить мое поместье на этого придурка Громовищина? Нет, конечно. За Громовищиным нужно присмотреть. А присматривать я могу доверить только вам, сами понимаете. А в Петербурге вам делать нечего. Сейчас, по крайней мере.
— А что будет в Петербурге?
— То, что нужно, — вздохнул я, — Потом расскажу.
— Вы мне не доверяете?
Я некоторое время поколебался, а потом сунул руку в карман мундира и достал оттуда трикоин из хазарской оливы — знак агента Императора. Это был второй подобный трикоин, тот самый, который мы нашли в подземной лабе.
Я протянул трикоин Головиной, та поморщилась, но знак Императорского покровительства взяла:
— Очень мило, барон. Но мало.
— Мало? Я отдал его вам, а не кому-то другому, заметьте. Кроме того, он вам может пригодиться, уже сегодня.
— Зачем?
— Мы все слишком низкоранговые, — пояснил я, — Сегодняшний бой с Кабаневичами показал, что наша ложа на что-то годится, но, откровенно говоря, мы все слабаки. Вам нужен наставник. Вам всем. Хороший наставник, с боевым опытом. Наш препод в Лицее Соловьев — теоретик, как я уже понял, так что его слушать, конечно, полезно, но малоэффективно. Нет, вам нужен реально крутой наставник, который вас всех оперативно вкачает.
— Вы хотите, чтобы я нашла наставника?
— Да. И желательно сегодня же. И этот трикоин, если что, повысит ваш авторитет в глазах наставников, которых вы будете вербовать. Ну и деньги тоже будут нелишними…
Я вынул из бумажника пять тысяч рублей, выбитые сегодня утром из Прыгуновых, и протянул толстую пачку банкнот баронессе.
Та деньги взяла, но взглянула на меня с подозрением:
— А почему вы сказали «вам нужен наставник»? Вам самому он не нужен, барон?
— Так вы же только что лазили мне в башку, Головина, — ухмыльнулся я, — Зачем вы задаете вопросы, если и так можете получить все ответы? Плохо умеете шариться в чужих головах, баронесса, плохо. И нет — мне не нужен наставник. Дело в том, что я буду работать с индивидуальным наставником, который будет учить только меня. Почему так — расскажу вам после нашей свадьбы. Обещаю.
Я с легкостью дал это обещание, так как рассчитывал, что никакой свадьбы у нас с Головиной не будет. Того, что я планирую сорвать нашу помолвку, баронесса точно не знала, и из моих мыслей она это извлечь определенно не смогла.
Если бы она смогла извлечь из меня такое — Головина бы меня сейчас уже на части рвала, вот в этом не было никаких сомнений.
— Ладно, — поморщилась Головина, — Присмотреть за Громовищиным, чтобы он ничего не спер, присмотреть за Кабаневичами, чтобы они не шлепнули Громовищина, если он начнет быковать, как он любит. Еще присмотреть за вашими холопами, и вдобавок нанять нам хорошего наставника. Я ничего не забыла?
— Вы забыли, что это наше общее дело, это нужно и нашей ложе и… нашей семье, — назидательно произнес я, — Вы же рассчитываете стать Нагибиной, я так понимаю? Так что бодрее, баронесса. Я оставляю вас за главную, потому что могу из всех доверять только вам.
— Не-а, — мотнула головой девушка, — Вы оставляете меня за главную, потому что я тут самая умная. Но вы все еще не доверяете мне, барон.
Я попытался поцеловать Головину, но баронесса оттолкнула меня, а потом подставила мне щеку.
— Только в щечку, барон. Мы благочестивые магократы, так что до свадьбы — ни-ни.
Мы оба рассмеялись, потом я все-таки поцеловал мою невесту, и отнюдь не в щечку, а потом решительно потянулся к двери кухни, чтобы открыть её. Но Головина удержала меня.
— Я же говорю — сейчас нет времени, — отмахнулся я, — Потом.
— Да я не об этом, — ответила баронесса, нахмурившись, — Есть кое-что про Кабаневича, что вы должны знать.
— Про какого Кабаневича? Про герцога?
— Да, про их Старшего. Он очень опасен, барон. Так что не расслабляйтесь.
— Вы о чем?
— Вы видели знак у него на галстуке? — спросила Головина.
— Знак? На галстуке? А, ну да. Рыбий хвост. Вы об этом?
— Об этом, — кивнула баронесса, — И это не просто рыбий хвост. Это хвост кита. Знак тайной секты.
— Типа масонской ложи?
— Не совсем. Это символ тайного общества, члены которого ищут Острова Горячего Жира. Те самые острова, где Рюрик по преданию нашел Перводрево. Там же, согласно другой легенде, Рюрик и похоронен. Есть поверье, что нашедший Острова обретет божественную власть, и сама магия покорится ему.
— Ну, покорить магию — это вроде же нормальное желание для магократа… — пожал я плечами, — А на Рюрике герцог повернут, да. Насколько я понял, он тщательно собирает все связанные с ним артефакты.
