— Эй! — Калач щёлкал худыми пальцами прямо перед глазами Лиса. — Ты меня вообще слушаешь?
— Да, конечно, — заверил Варион. — Охренительная история.
— Скажи же? Кольбар дней десять сесть потом не мог, — гнусный смешок Грауса подсказывал Химере, что ему и не стоило слушать его.
— Могу представить, — Химера кивнул проходящему навстречу Полозу. — Слушай, так что вы нашли-то?
— Пускай Берт объясняет, — отмахнулся Калач.
Спуск закончился захламлённым подвалом, с которым Варион познакомился ещё накануне. Бертольд успел разобрать несколько стеллажей. Рядом с собой он водрузил стопку опустевших деревянных поддонов, теперь служивших столом для его скромной трапезы из куска вяленой курицы и воды.
— А, Варион! — глава семейства улыбнулся, не прекращая жевать жёсткое мясо. — Как дела, есть какие новости?
— Знаешь, Бертольд, в наших обстоятельствах, даже лучше, чтобы новостей не было какое-то время, — Химера склонился над горой хлама, которую Бертольд, очевидно, успел перебрать. — Чем заняты?
— Кушаю, — старик поднял обглоданную кость с остатками желтоватого мяса. — А, или ты об этом? Да вот, решил посмотреть, что тут такое хранится. Делать всё равно нечего, а так хоть могу выяснить, что за чудо-замок мы с вами отыскали.
— И как, нашёл чего? — Химера хотел присесть на край самодельного стола, но передумал, услышав хруст древних досок. — Ну, кроме хлама.
— Это для нас всё это — хлам, — многозначительно возразил Бертольд. — Люди, которые тут жили, собирали все эти вещи с конкретной целью. Нам этого, увы, не понять. Как знать, быть может, для них все наши пожитки тоже казались бы хламом.
— Но кое-что мы нашли, — выпалил Калач через плечо Вариона. — Давай, Берт, покажи ему.
«Берт» с сожалением посмотрел на курицу, но всё же отложил объедки и отряхнул руки. Он жестом велел Химере подождать, а сам с неожиданной прытью скрылся за ближайшим стеллажом. Оттуда он вернулся с табличкой в половину сажени. На ней кто-то вывел изящный контур, который складывался во что-то знакомое. Взгляд Лиса скользил по плавным изгибам, перемежавшимся с угловатыми выступами.
Карта. Варион не сомневался, что перед ним оказалась настоящая карта, вырезанная кем-то на отполированном куске камня. Он узнал некоторые участки, которые уже видел не раз в кабинете госпожи Гадюки. Пока Мирфия растекалась очередными нравоучениями, его скучающий взгляд изучал тканую карту на её стене. Прошлой осенью такие встречи становились особо тоскливыми, так что воспоминания были весьма свежи.
Химера видел плавную линию, что шла почти от середины карты и ближе к своему концу раскрывалась зубастой пастью. Море на этой табличке обозначалось тонкими штрихами у верхнего края, и сомнений не оставалось. Так выглядело устье Сальмены, где она сливалась с Большим Северным морем у самого Трисфолда.
— Ты прав, — согласился Бертольд, когда Варион озвучил свою догадку. — Это карта наших мест.
— Скажи ему, что это я догадался! — потребовал Калач.
— Думаю, он уже сам это услышал, Граус…
— Короче, Берт сказал, что вообще не сечёт в картах, — начал наёмник заготовленный рассказ.
— Нет, Граус, этого я не говорил…
— Но я-то карт много повидал! — Калач не желал, чтобы его прерывали, и деловито покачал указательным пальцем. — Понимаешь, Кольбар обожал карты. Куда бы нас ни заносило, он искал карты, потом сравнивал разные.
— Что там сравнивать? — подивился Варион. — Большая Земля же одна.
— Да не перебивай что ли, — Граус поднёс ладонь к лицу Лиса. — А вообще, сравнивать есть что. В Граденне Алледан рисуют огромным, а Летару — крошечной такой страной, например. В Трисфолде — всё наоборот. Короче, посмотрел я эти линии и понял. Карта! Большая Земля.
— Не вся, однако, — Бертольд уложил плиту на стол и начал водить по ней ладонью. — Кое-что мы опознали…
— Благодаря… — протянул Калач.
— Благодаря тебе, я понял, — закончил за него Химера. — Так почему она на камне?
— Очевидно, те, кто тут жил до нас, умели с ним обращаться. Может, и бумаги у них не было, но она и не нужна, когда есть такая тонкая работа по камню, — заключил Бертольд. — Посмотри на стены, на полы. А эта чудесная плита в самом низу? С ума сойти! Карта сделана так же: только взгляни на эти линии, они будто пером написаны!
— И о чём нам это говорит?
— Пока не знаю, но сделать такое руками почти невозможно, — Бертольд поманил Вариона пальцем, приглашая наклониться к карте. — Это не самое странное. Граус, покажешь, где тут что?
— Взирай, — Калач слегка качнул бедром, чтобы старик подвинулся. — С севером всё понятно, да? Тут, значит, море, только Наартум не вырезали: устали, наверное. На западе она идёт где-то до Хемелена и Вальдары. Вот, видишь огромное пятно? Это озеро Миларад.
Химера на всякий случай кивнул. Он слышал, что на западе, на стыке четырёх королевств — Мерании, Вальдары, Хемелена и Алледана — лежало пресное озеро, способное затмить даже море. Вот только он сомневался, что в мире могло быть озеро внушительнее Баланоша.
— Юг — это у нас, наверное, кусок Мерании, — рассказывал Граус. — Ну и остаётся восток. Вот Сальмена течёт, а у истока видишь уголки? Астарильские горы. Значит, мы сейчас где-то в середине этой карты. Вот, даже точечка есть с какими-то закорючками рядом.
— Круто, — Химера продолжал медленно кивать. — Так в чём находка? Астарилы я и сам видел.
— И Аллеверы видел, да? — Калач улыбнулся до безумия широко.
— Ты издеваешься или как? Мы прямо сейчас в них находимся.
— Тогда где они? — с лёгкой издёвкой вопрошал Бертольд. — В смысле, на карте. Где они? Картограф нарисовал Астарилы, нарисовал Миларад и даже вот этот маленький изгиб Астары перед стрелкой.
— Она такая же точная, как лучшие карты из коллекции Кольбара, — вставил Калач. — А Аллевер-то и нет. Как будто не было этих гор в то время.
— Забавно, но мне Коршун с Коновалом историю Басселя хорошо вдолбили, — возразил Химера. — Аллеверы были всегда, иначе мы с алледанцами уже бы повырезали друг друга.
— Всегда да не всегда, — протянул Бертольд. — Похоже, когда-то их не было, а крепость эта уже была. Видишь самые тонкие штрихи? Они похожи на границы, но при этом не похожи. Как бы страны, но страны не наши. Где Алледан, где Летара?
— То естб… — начал Варион в надежде, что мысль закончит кто-то другой.
— То есть, крепость тут уже была даже до Вечного Гона, — Граус оправдал его надежды. — И до того, как появились Аллеверы. Чёрт, да сами горы, возможно построили те же самые люди, что собрали эти стены!
— Что скажешь, Химера? — Бертольд будто хотел улыбнуться, но вдруг опомнился и посерьёзнел.
Варион оглядел мрачный подвал и вновь остановился на странных клинках с красноватым лезвием. Он вспомнил пугающую в своей безупречности плиту, что покоилась ярусом ниже, и неведомые письмена на её поверхности. Химера думал о тех, кто вырезал целую крепость в скале и заставил воду греться даже посреди зимы.
Он думал и понимал, что не хотел с ними встретиться с ними. Благо, жили эти люди или нелюди давно, и оставалось надеяться, что возвращаться сюда не входило в их планы.
Глава 19. Дай ему время
Первые четырнадцать дней нового, семьсот восьмого года тянулись целую вечность. В какой-то момент Варион готов был покляться, что проклятое время остановилось. Будто бы солнце насмешливо замирало на небосклоне и отказывалось завершать очередной день. Ночи же жили по своему, одним им известному распорядку. Они тянулись и погружали Лиса в густую тёмную смолу, которая перетекала в новый день. Конечно, худшей стала ночь в Сером Бастионе. Он помнил о ней не всё, но готов был покляться, что выйдет из этих стен дряхлым стариком.
Иные же ночи, когда Варион позволял себе поспать по-настоящему, пролетали, словно стрела гвардейского лучника, завидевшего вора под стеной. Химера закрывал глаза в предвкушении сладкой дрёмы, пусть и с редкими появлениями морока из прошлого. И открывал их в то же мгновение, как ему казалось. Утро входило без стука и уж точно без приглашения.
