Там даже вроде бы можно поплавать. Вернее, попытаться поплавать: вода слишком плотная, так что будешь как поплавок бултыхаться.
— Невероятно, — повторила Саша, а ее глаза буквально горели восторгом. — Я никогда не видела ничего подобного.
— Хочешь, можем пройти подальше? — предложил Сергей. — Там рапа должна быть розовой.
— Да, пойдемте. Не хочу тусить в свинарнике на границе рая, — слова Саши хоть и были желчными, но вот тон и интонации были отстраненными. Казалось, все ее мысли были сосредоточены на бескрайнем горизонте, и она о чем-то очень сосредоточенно думала. Уголки ее губ подрагивали в намеке на улыбку или же от того, что она пыталась сдержать эту улыбку? А взгляд у нее был самую малость опьяненный.
Они оба были в носках, так что идти по толстой корке соли было самую малость больно. Сергей даже между делом разозлился на себя за глупость. В машине лежали шлепки — возьми он их с собой, и не пришлось бы мучиться.
— О чем думаешь, Клевер? — спросил он, когда они отошли на достаточное расстояние от глиняного берега. Все это время Саша молчала и, казалось, не обращала на него никакого внимания, однако вопрос заставил ее обернуться и нахмуриться.
Девушка явно подбирала слова, и в итоге выдала то, что скорее всего не было никак связано с ее настоящими мыслями:
— О том, что могла бы обладать классной фоткой, но я, увы, сегодня уродка.
— Я так понимаю, рифмоплетство — это у вас семейное?
Саша покачала головой, и несколько прядей выпали из хвоста.
— Нет, у нас довольно разношерстная семья. Папа — строитель, брат — музыкант, дедушка — бывший профессор, а ныне просто интересный собутыльник; бабушка много лет работала воспитательницей в детском саду, хотя по профессии она… хм… если не ошибаюсь, преподаватель начальных классов. Если честно, сколько себя помню, она куда лучше обращалась с огородно-садоводными аспектами, чем с детьми.
Сергей внимательно слушал Сашу, стараясь запомнить все детали и сложить в голове паззл семейства Клевер-Добронравовых.
— А мама? — спросил он, как только понял, что Саша не планирует продолжать.
Девушка задумалась.
— Мама у нас кто-то вроде коуча. Ну, знаешь, дает людям советы, как им лучше жить, и помогает им решать свои проблемы.
— То есть психолог?
— Нет, мистер Психчинский. Единственный мой знакомый ПСИХолог — это вы, а мама — просто умудренная жизнью женщина-танк.
— Нехило ты о маме.
— Поверьте, она обо мне и не такое расскажет.
— Боюсь даже представить, что случится, если я однажды познакомлюсь с твоей мамой.
— Возможно, вы сойдетесь на почве недовольства мною, — немного нервно рассмеялась Саша.
— Все настолько плохо? — осторожно поинтересовался Сергей, почувствовав что-то странное в голосе Саши.
— Да нет, вовсе нет! — для убедительности девушка даже отрицательно поразмахивала руками. — Я очень люблю маму, и она дала мне очень многое. В прямом и переносном смысле. Просто такие люди, как она… они тяжелые… дают многое, но требуют столько же, а то и больше. Властная, ехидная, немного жестокая, циничная. Но для своей семьи пойдет на любой риск и сделает все, что в ее силах, — Саша ненадолго замолчала, и Сергей заметил, как ее напряженные пальцы хаотично перестукивают по пустой кружке. — Моя мама всегда жила по принципу «все или ничего». А так как она любит это метафорическое «все», то и делает для этого тоже все. Поэтому она как бы… немного помешана на контроле, — с уст Саши в очередной раз сорвался странный смешок. — Я над этим всегда иронизирую, потому что иначе мы с мамой начнем конфликтовать… А мне это не нужно, потому что я ее очень люблю! Не представляю, как бы я существовала без нее.
Сергей заметил слезы в глазах Саши.
— Не знаю, зачем я вам об этом говорю.
— Говори. Мне интересно, — осторожно ответил Сергей, ободряюще приподняв уголок губ.
Саша шмыгнула носом и вытерла так и не пролившиеся слезы, неловко улыбнувшись в ответ.
— В моей жизни очень мало тем, из-за которых я переживаю. И, наверное, настолько же мало людей, которых я искренне люблю. Так уж вышло, что большая их часть — это моя семья. И мама… она — моя болезненная тема. Когда мы живем на одной территории, мы очень сильно ругаемся из-за того, что не сходимся во взглядах. Понимаете, у мамы был идеальный взгляд на то, какими должны быть ее дети. А мы с Даром оказались полумерами, не вписались в канву. Она мечтала о сыне-юристе, может быть адвокате, а получила музыканта, который засыпает, если перед его глазами открыть книгу. Из-за этого, когда мы учились в школе, мне приходилось читать ему вслух, иначе три страницы — и Дар уже спит. И на слух братец всегда все воспринимал лучше. А я как раз всегда любила читать. Для меня книга — это целый мир. Даже не так — мириады миров. Каждый уникальный, живой и наполненный. И если с Даром мама со временем смирилась, то со мной билась до последнего, — Саша снова шмыгнула носом. — Может быть сменим тему? Поговорим о вас, например?
— Нет, Саш, — мягко отринул ее просьбу Сергей. — Расскажи до конца, пожалуйста.
— Да а что рассказывать? Как две неспособные пойти на компромисс дуры чуть не развалили семью только потому, что не могли нормально поговорить, не переходя на эмоции и обиды? Три месяца! Черт возьми, три месяца, Сереж! Мне тогда казалось, что я заживо разваливаюсь на куски, — что-то внутри девушки сломалось, и Саша заплакала. Настоящими, крупными, какими-то даже болезненными слезами. — Мама… она всегда была моим лучшим другом. Единственным и настоящим. А я была маминой дочкой: всегда с мамой, все с мамой. Вот только потом накрыло осознанием, что с мамой я живу чужой жизнью, а не своей. Мне хотелось одного, а ей другого. Мама всегда была сильнее меня, но я брала своей настырностью. Так что в этой бойне досталось всем, — Саша улыбнулась сквозь слезы. — Папа с братом не знали, куда бежать.
— И как все закончилось? — Сергей и сам не заметил, как придвинулся к ближе к девушке. Их разделяли какие-то сантиметры, а Саша даже не думала отстраняться, смотря на него, слегка запрокинув голову.
— Мама пошла на уступки. Она всегда сильнее… Так что, в отличие
