— Я понял, — подняв руку в останавливающем жесте, сказал Эйдар. — Сделают, почему нет? Такое мы бы и сами сделать могли, но проще заплатить и не возиться. А вот с креслами хуже. Плетеные? Да? Из чего?
— Из гибких древесных прутов, например. Но если у вас в городе такую мебель не делают…
— У нас? — светлая бровь собеседника выразительно изогнулась, а взгляд стал таким пристальным, что я почувствовала себя неуютно. Сразу подумалось, что поза моя не достаточно приличная и вообще я веду себя слишком свободно в его присутствии. Поэтому осторожно спустила на пол ноги, села прямее и, невинно хлопнув ресницами, сказала:
— С моей почти чистой памятью назвать пусть и некогда родной город своим сложно. Я ведь сейчас как младенец, познаю мир заново.
— Ну да, ну да, — не стал спорить Эйд. — Конечно. Хотя я бы на твоем месте старался говорить "у нас", чтобы не привлекать к себе лишнее внимание, — дав совет, парень вновь занялся эскизами. А я подумала, что он прав, и что за языком мне следует следить тщательней. А то расслабилась тут, когда кругом если не враги, то и не друзья точно.
На ужин в обеденный зал мы не ходили. Эйдар, как и вчера, принес поднос с едой в комнату и мы, плотно покушав, продолжили обсуждать грядущий ремонт. Ушел от меня парень поздно, проследив за тем, чтобы я заперлась на ключ. В то, что кто-нибудь ночью решит вломиться ко мне в комнату, норд не очень-то верил, но перестраховаться не мешало. Закрывшись на замок, я немного постояла, рассматривая массивную дверь метра два с половиной высотой, после чего решила добавить к деталям будущего интерьера еще и предохранительную цепочку.
Йен в этот день ко мне так и не зашел, хоть я и ждала его все время, остро реагируя на любые шорохи и шаги в коридоре. Лааш, как ни странно, тоже не залетал. Но его отсутствие переносилось как-то легче. Мысленно успокаивая себя тем, что "медведь" просто отсыпается, я погасила свечи, натащенные в комнату Эйдом, и, плюнув на неприязнь к вещам Агиры, легла на кровать. Красное белье сохранило мятный аромат молодого норда, который большую часть времени проводил здесь, валяясь на постели. Решив, что надо будет подробнее расспросить парня или Янину с Лией о местном быте (особенно о стирке и глажке), я натянула до подбородка покрывало и, уткнувшись в подушку, закрыла глаза.
Перед мысленным взором тут же возникло лицо Йена, нежные касания его губ и жаркие ласки, а по телу пробежала томительная дрожь. Может, рыжий и правильно не навестил меня вечером? Ведь, если бы он явился сейчас пожелать мне спокойной ночи, что-то я не уверена, что смогла бы его отпустить. Потому что плотнее кутаясь в покрывало, я с грустью понимала, что засыпать без поцелуя на ночь мне совсем не нравится. Как не нравится и лежать одной в огромной пустой кровати.
Эту проблему надо было срочно решать, и я пообещала себе завтра в Миригоре, куда мы планировали поехать с Эйдаром после утренней тренировки, заказать не только мебель, но и плюшевого медведя. Непременно большого и рыжего, с белым шелковым бантом на шее и небесно-голубыми глазами. Заснула я с улыбкой. И этой ночью мне снились только хорошие сны.
На следующий день…
Если бы лучи Рисхольта не были вредны для серой кожи лэфири, я бы сняла перчатки и капюшон, запрокинула назад голову и, жмурясь от яркого дневного света, вдохнула полной грудью свежий осенний воздух, давая возможность ветру ласкать лицо и развевать непослушные волосы. Жаль, но позволить себе подобное безрассудство я не могла. И не только из-за коварного светила. В Миригоре вполне можно было встретить лэфов Брэд-риля, которые тут же донесли бы ему о нашем визите. А лишний раз сталкиваться с отцом Ильвы мне не хотелось.
После почти недельного пребывания в каменных стенах Стортхэма эта вылазка в город была чем-то невероятным. Честно отработав с Эйдом полтора часа в тренировочном зале, я быстро ополоснулась и направилась к Янине, собиравшейся поехать с нами. Вертясь у зеркала, радовалась, как ребенок, натягивая на себя запасной плащ молодой лэфы, который она мне любезно одолжила. Белую накидку, привезенную из монастыря, я надевать не стала, дабы не привлекать к своей персоне лишнего внимания. Жены нордов предпочитали верхнюю одежду таких же серых цветов, как и у мужей. Поэтому сейчас мы выглядели с Яниной почти как сестры близнецы. За той лишь разницей, что я была немного ниже ростом.
До города добирались на керсах: Я вместе с Эйдаром, а лэфа с мужем, тоже вызвавшимся сопровождать нас. Изначально Йен сам планировал составить нам компанию, но к Грэму приехали какие-то мрачные типы из столицы, и риль попросил рыжего, наряду еще с четырьмя нордами, присутствовать при разговоре с ними. И, хоть "медведь" и не хотел выпускать меня из своего поля зрения, Эйдар и Тирс убедили его в том, что поездка совершенно безопасна. Я же так сильно хотела выбраться в Миригор, что это желание можно было прочесть по моему лицу. В конечном итоге Йен сдался. Велел мне не отходить от Эйда ни на шаг, а ему сунул в руки кожаный мешочек с монетами, которыми парень должен будет рассчитываться за мои покупки.
Миригор показался мне чужим и знакомым одновременно. Ухоженные улочки с рядами аккуратных трехэтажных домов чем-то напоминали европейские. Возможно сочетанием белого камня и темного дерева. А может, высокими крышами с блестящей, словно чешуя, черепицей, или аккуратно подстриженными деревьями. Налет современности третьему крупному городу шестой* дандрии придавали многочисленные зеркальные поверхности. Они тянулись сплошной полосой по первым этажам, закрывая узкие проемы окон. Отражая соседние дома и небо, зеркала превращали город в картинку из калейдоскопа.
Над газетными лотками были натянуты похожие на яркие зонтики шатры, под которыми сидели продавцы в традиционных для лэфири плащах с лицевыми клапанами. А вот еду на улицах не продавали. Зато многочисленные вывески на домах пестрели названиями всевозможных закусочных, ресторанов и кондитерских. Магазины, конторы, торговые представительства — все это, как и предприятия местного общепита, тоже располагалось на первых этажах жилых зданий, мимо которых мы проезжали. В обеденный час на улицах было не многолюдно, что, безусловно, радовало, ибо косились на нашу четверку прохожие постоянно.
В центре Миригора, на площади, возвышалась величественная белокаменная Рильтора*, где заседали три риля и городской судья. Чуть дальше было здание театра, а за ним раскинулся городской парк с лабиринтом мощеных дорожек и островками деревянных беседок. Я видела все это издалека, ибо прибыли в Миригор мы вовсе не для осмотра достопримечательностей. Но и мимолетного взгляда на полыхающий красно-желтыми кронами парк мне хватило, чтобы память Ильвы, мирно дремавшая до нынешнего момента, очнулась вновь. На этот раз воспоминание не было столь жутким, как прошлое. Зато оно было загадочным и интригующим. Я (то есть Ильва) торопливо шла к беседке, заросшей зеленым плющом, где меня давно уже ждали. Не знаю кто, не знаю зачем, но точно помню, что информацию об этой встрече требовалось держать в тайне от всех.
