— Ты так боишься быть застуканной? — голубые глаза норда сузились, а губы чуть искривились в слабом намеке на улыбку. Он неотрывно смотрел на меня и, казалось, совершенно не беспокоился о концерте, который устаивала сестра Таша.
— Конечно, боюсь, — не стала отпираться я. — После той урезанной версии, которую сегодня озвучила Еванне, мое затянувшееся пребывание в твоей спальне лишь вернет ее к первоначальной точке зрения.
— Какая же ты боязливая, Ильва, — не без язвительности проговорил мужчина. — То боишься, что я подумал что-то не то, теперь вот, что она. Всем не угодишь, ты ведь в курсе? Если стесняешься меня, просто скажи, и я сведу наши встречи наедине к минимуму. И не смотри на меня так, я не обижусь, честно, — он улыбнулся. — Я, знаешь ли, вообще не обидчивый.
— З-с-с-сато я обидчивая, — прошипела, мрачно глядя на него. — Не ищи в моих словах и действиях подтекст, пожалуйста. Я не сказала Еве, что ты мне нравишься гораздо больше, чем друг, только потому, что имела за это все шансы получить по морде, — мужчина нахмурился, а я продолжила шептать: — Она сама по тебе, похоже, сохнет, а тут я на дороге, да еще и с перспективой стать твоей амантой.
— Еванна? По мне? — он усмехнулся, совершенно не веря в такую версию.
— Йе-е-ен, открываа-а-ай! — нараспев произнесла девушка с той стороны двери. Слышно ее было хорошо и здесь, а, учитывая толщину стен и деревянной створки, в коридоре эти "песни" звучали стократ громче. Мысленно порадовавшись, что догадалась повернуть в замке ключ, я вздохнула:
— По тебе, угу. И если застукает меня с тобой, точно запишет в соперницы. И никакие "мы просто разговаривали" ее не убедят.
— А мы просто разговаривали? — почему-то развеселился норд.
— Да! — окинув его довольную физиономию хмурым взглядом, сказала я. — И весьма продуктивно.
— Продолжим? — предложил Йен, хитро щурясь.
Дверь снова содрогнулась, я же неожиданно для себя сказала:
— А давай! — и, обняв его за шею, сама впилась в такие жесткие с виду, но почему-то нежные на ощупь губы. И мир снова потерялся, вместе с назойливой Еванной и ее монотонным стуком.
Мужчина опять прижал меня к себе. Порывисто, сильно, но ни разу не больно, словно чувствовал ту тонкую грань, за которой шальные ласки могут стать неприятными. А я с тихим стоном запустила руки в его распущенные волосы и, сжав их у корней, чуть оттянула голову норда назад, чтобы, на миг разорвав наш сумасшедший поцелуй, заглянуть в его глаза и прошептать его имя. А потом волшебство кончилось.
— Йен! — голос Грэма игнорировать было куда сложнее, чем Еванну. — Открой ты этой ненормальной, пока она весь этаж на уши не подняла. Я знаю, что ты в комнате, Грог знает.
"Медведь" разочарованно заворчал, уткнувшись носом в мою шею и продолжая сжимать меня в объятиях, затем тяжело вздохнул, чуть прикусил кожу на изгибе моего плеча и встал. Я же, повинуясь движению его сильных рук, наоборот села.
— Если хочешь, можешь спрятаться, — сказал норд, задувая на ходу свечи, да так и пошел босой открывать дверь незваным гостям.
А за моей спиной раздался торопливый шепот Лааша:
"Я бы предложил тебе, Лерка, залезть под одеяло, но если, действительно, боишься спалиться — лучше под кровать!"
Глава 10 Про ремонт и чужие воспоминания
Мне было хорошо. Так хорошо, что хотелось свернуть горы, переплыть море и… начать срочно приносить пользу себе и обществу! Жажда деятельности била ключом, а отличное настроение окрыляло, давая стимул для творчества. После того, что случилось в "берлоге" одного рыжего "медведя" я чувствовала себя ненормально бодрой! Энергия бурлила, мышцы не болели, а на губах то и дело появлялась довольная улыбка. Хотелось, пользуясь данной мне свободой, создать что-то красивое, необычное… свое.
И я, забравшись в кресло с ногами и закусив от усердия губу, старательно вырисовывала на серых листах бумаги будущий дизайн моей комнаты — маленький уголок личного пространства, комфортного именно для меня. Эйдар же, как и вчера, развалился на красной кровати, подложил под голову руки и начал задумчиво изучать потолок. Время от времени он отвлекался от этого "важного" занятия, чтобы ответить на мой вопрос или дать мне ценный совет по изменению планировки.
То, что ало-черный музей Агиры скоро бесследно исчезнет в белоснежном интерьере моей спальни, еще больше окрыляло. Хотелось схватить разрисованные листы и закружится с ними по комнате, напевая мелодию старого доброго вальса. Однако проверять вокально-хореографические способности Ильвы в присутствии посторонних я не стала. Вот останусь одна, тогда и спою, и станцую и даже кое-какие движения стрипденса опробую на своем новом теле.
Помнится, в прошлые мои девятнадцать у нас с подружкой неплохо получалось копировать движения тренера с видео диска. Кое-что я запомнила и даже вполне удачно практиковала на своем бывшем женихе. Авось и сейчас что-нибудь да получится. Ведь в нормальную форму это тело приводить все равно надо, а танцы, особенно такие, повышают и пластику, и ловкость, и растяжку дают отличную. Без всего вышеперечисленного я просто не выдержу обещанных Эйдаром тренировок. Так что буду на досуге вспоминать движения, пока есть настрой.
Задумчиво куснув кончик толстого карандаша, я наметила в углу своей будущей комнаты место для шеста. Почему бы и нет? Мой дом — мои правила! Потом, еще немного поразмыслив, нарисовала на стенах шведскую стенку. Если уж придется активно заниматься спортом, то лучше начинать с утра и в собственной комнате.
— Ты до мебели уже дошла, Иль? — зевнув, спросил Эйд.
— Погоди, еще немного и дойду, — отмахнулась от парня я, в данный момент озадаченная конструкцией встроенного в стену шкафа, место под который, как обещал Грэм, сделают специально для меня каменные элементали.
Вообще-то идею эту я подхватила в "берлоге" Йена, когда пряталась за плотной занавеской, отделявшей его гардеробную от жилой части комнаты. Штора, пусть и задвинутая, создавала имитацию окна, которого мне так не хватало в Стортхэме. Поэтому я и решила сделать у себя что-нибудь подобное. Мысли с темы интерьеров плавно переползли на недавние события в комнате рыжего норда, и губы сами растянулись в улыбке.
После совета Лааша про кровать, который меня совершенно не устраивал, я быстро поднялась и метнулась за тяжелую портьеру, замеченную мною, еще когда на столе горели свечи. Если честно, тогда я наивно полагала, что за плотной тканью находится окно. Но, попав в довольно просторную гардеробную с деревянными вешалками и рядом полок справа, осознала свою ошибку. Однако прятаться и наблюдать за происходящим из этого темного закутка оказалось даже удобней, чем мне думалось. А посмотреть, признаться, было на что.
