— Госпожа, кухня за той дверью… я вам представлю шеф-повара и можно я в зал вернусь, а то меня накажет госпожа Жануария? — прощебетала Соня.
— Конечно. Не волнуйся. Никто тебя не накажет. — Кивнула ей, а сама подумала, что мне пригодилась бы личная горничная.
Да и не помешал бы свой человечек в стане врага, к таковым на автомате причислила рыжую и бабку. Видимо Мерседес родственница карги Жанны, раз та так печется о благополучии девицы. Кроме того Соня должна быть в курсе всех тонкостей жизни в замке-дворце, многое слышать и видеть.
— Что вы тут делаете? Заблудились? Вас вывести к господам? — громкие возгласы неожиданно настигли меня, заставив очнуться от дум.
— Что? Нет…вы шеф-повар? — спросила, оглядывая худощавого мужчину в белом колпаке.
— Нет.
— Проведите к нему, пожалуйста, — улыбнулась, как можно мягче, и кивнула Соне, что б бежала обратно.
— Слушаюсь, госпожа.
Через некоторое время я оказалась усажена за дубовый стол, полный и добродушный месье Жак Клузо (надо выяснить у князя, что за ерунда здесь с именами), великолепный шеф-повар, лично обслуживал меня. Сервируя стол различными пирожными, корзиночками с заварным кремом, мармеладками с марципанами, одним словом сладостями, восторженно хвалил князя Эдварда, который смог оценить и придать достойную огранку тому самородку, коим собственно и является сам месье Клузо.
— О, после этих корзиночек и вафель я готова тоже петь вам дифирамбы, месье Клузо, — уплетая за обе щеки сладкое, запивая травяным чаем, посылала в сторону шеф-повара пламенные взгляды.
— Увы, кроме вас и князя никто не ценит нашу работу, а некоторые считают, что мы зря продукты переводим.
— Какое кощунство. Это кто ж такой привередливый? — возмутилась я, отправляя в рот засахаренную вишенку. — Да вам впору своим рестораном руководить, вы же гений!
Тот краснел и млел от счастья. Вопрос, кто я, не возникал. Разведка уже доложила, что кухню посетила иностранная гостья и избранница князя, чем вызвала поистине жуткий переполох среди поварят и поваров. Те все время норовили пройти поближе к столу, поймать мой взгляд или улыбку.
— Донна Изаура, — вдруг обратился шеф-повар, комкая шапку, — можно вас попросить кое о чем?
— Валяй. Только не зови меня Изаура.
— Жак, госпожа…вы тоже зовите меня по имени. А как вас можно называть? — добродушное лицо мужчины выразило озабоченность.
— Карина, — пожала плечами, улыбаясь.
— О, какое необычное имя. Спасибо за оказанное доверие, Донна Карина.
— Без этой приставки, просто Карина.
— Не смею. Можно тогда — госпожа Карина?
— Ладно, Жак. А что у вас есть из солененького?
Жак бросил в мою сторону вопросительный взгляд, потом быстро оглянулся и прикрикнул на своих подчиненных, что нечего тут слоняться. Когда зал опустел, он принес квашеную капусту в тарелочке и поставил ее передо мною на стол. Наклонился и сказала шепотом:
— Быстренько ешьте. Никто не зайдет. Только в следующий раз, госпожа Карина, дайте какой-нибудь условный знак, чтоб я мог незаметно вам передать что-нибудь из соленого. Договорились?
Ох, кто-то слишком догадливый. Я опустила голову, кивнув. Затем бросила взгляд из-под челки на Жака.
— Я никому не скажу, госпожа Карина, мне еще жизнь дорога, да и ваше расположение потерять равноценно трагедии, не волнуйтесь.
Вдруг в коридоре что-то громыхнуло, двери распахнулись, как от сильного толчка, и в кухню быстрым шагом почти влетел Эдуард. И скажу вам, взгляд его не предвещал мне ничего хорошего. Словно с трудом дыша, он резко остановился возле стола, махнул рукой Жаку, тот поклонился и исчез.
— Что! Ты! Здесь делаешь! — прорычал мужчина, оперевшись кулаками в стол. Наблюдая за тем, как черный цвет лица меняется на красный, подняла бровь и отправила очередную порцию капусты в рот.
— Ем. Не видишь? — ответила с полным ртом.
— Это я вижу. Почему ты не в спальне? — князь потянулся к моей капусте, а я нагло отодвинула тарелочку и вообще руками прикрыла. Мое.
— А что я там забыла? — снова жую.
— Там конфеты тоже были.
— Да? Так это мне? — удивилась, доедая кисленькое. Эдуард проследил за тем, как последняя капуста исчезла с тарелки, затем осмотрелся, вздохнул и сел напротив.
— Карина, надо было к записке прикоснуться, я бы сразу прервал совещание и появился. Я хотел застать тебя еще сонной…а ты тут запасы капусты ликвидируешь. Есть совесть? — грустно спросил, и схватил вафлю.
Похрустывая, укоризненно смотрел на меня.
— Нет совести. Дома оставила. Ничего не хочешь мне рассказать? — подалась вперед, перехватывая конфетку.
— А ты…как…себя чувствуешь? — и голос вдруг такой масленый, с хрипотцой.
Ой, мамочки, а что со мною? Какое-то сильное томление настигло меня, кровь запульсировала в голове и появилось острая необходимость прикоснуться к этому красивому брюнету со взглядом порочного искусителя. Сжала до боли нижнюю губу зубами, опустила глаза на руки, судорожно сцепленные меж собой, и почти прорычала:
— Норрррмально чувствую.
— Точно? Хм, странно…, — помолчал, и снова произнес уже веселым голосом, — а что ты сделала с моим шеф-поваром, что он на цыпочках перед тобою тут бегает, а? А еще с бароном Феррари…это вообще ворвался в зал Совета, поправ все запреты и традиции и дурным голосом потребовал сообщить, почему в замке шляются ужасно красивые шпионки?
— Я не виновата, рррр…, — чего ж мне так плохо-то? — Слушай, а что ты делал со мною, пока я спала, а?!
Согнулась пополам, зажимая живот.
— Карина, что с тобой? Милая.
Встревожился князь не на шутку, подхватил меня на руки и поцелуем перенес снова в спальню.
— Опять…в спальню? — простонала, оказавшись на кровати.
— Лежи, я проверю…, — заставил меня не двигаться, и положил руки на живот. — Дурак…черт! — зарычал внезапно мужчина, и лег рядом. — Карина, я идиот. Ночью хотел доставить тебе неземное блаженство, думая, что так смогу сильнее привязать тебя к себе. Но совсем не ожидал, что ты все забудешь. А ребенок…ты можешь его сейчас потерять…Так что лежи спокойно и дай мне поработать.
— Что? — зашипела, сбрасывая его руки с себя.
— Ты решил наверстать упущенное, сейчас?! Тебе мало было, пока я спала?!
Эдуард окаменел лицом, затем полыхнул взглядом:
— Да ты что?! Как ты могла подумать?! У нас не было с тобой ничего сегодня. Это было одностороннее удовольствие, для тебя! И я не собираюсь сейчас тебя насиловать, глупая!
— А-а-а…, — закрыла я глаза, чувствуя странное тепло от его рук. — Это радует… ты хочешь сохранить ребенка?
