Гигантский монстр задергался, как в припадке, потом на мгновение замер и вдруг взорвался, превратившись в огромный, клубящийся черный гриб.
Облако мелкой, как пыль, трухи посыпалось уцелевшим путникам на головы.
* * *
Глеб поднялся – оглушенный, сбитый с толку, с лицом, черным от налипшей земли. Слегка пошатываясь, он направился к оврагу.
Рамон сидел на дне оврага и тряс головой, словно контуженный боец. От ратников осталась лишь груда окровавленной плоти, а воевода Бранимир, багровый от своей и чужой крови, стоял на ногах и неистово рубил мечом струны-корни, которые и без того уже были мертвы.
Глеб провел по лицу ладонью, стирая грязь, отплюнул набившийся в рот песок и хрипло крикнул:
– Бранимир!
Воевода не отозвался. Он рубил и рубил, превращая мертвые корни в бесформенную кашу.
– Воевода! – снова позвал Глеб.
Но седовласый воин не отозвался. Он продолжал остервенело махать мечом.
Глеб спустился в овраг по зыбучему пологому склону, зашел Бранимиру за спину, схватил воеводу за плечи и, резко развернувшись, отшвырнул его назад. Бранимир упал на землю и с размаху вогнал клинок меча в склон оврага.
– Хватит! – хрипло проговорил Глеб. – Довольно!
Бранимир, тяжело дыша, вытер тыльной стороной ладони потный лоб. Потом посмотрел на Глеба сверкающими глазами и проревел с яростью и горечью:
– Они мертвы, ходок! Они все мертвы! У меня было двадцать ратников, и теперь не осталось ни одного! Я не уберег их!
Глеб стиснул зубы и ничего не сказал в ответ. Да и что тут скажешь? Рамон, уже пришедший в себя, поднялся на ноги, посмотрел на останки ратников, перевел взгляд на рыдающего воеводу и мягко проговорил:
– Ну, будет, Бранимир… Будет. На все воля Божья.
Потом протянул руку и погладил воеводу по седым, взлохмаченным волосам.
Минут двадцать моросил мелкий, колкий дождик, однако путники не спрятались под сень деревьев, предпочитая сидеть на открытом месте.
Валежник, объятый пламенем, тихонько потрескивал, языки огня метались под резкими порывами ветра, как рыжая грива. Трое странников, сидя на траве, глядели на огонь, и лица их были омрачены печальными мыслями.
Рамон, сложив руки лодочкой, тихо, почти беззвучно молился. Бранимир вслушивался в его монотонный шепот, пытаясь уловить смысл слов. Глеб был занят костерком, не давая сырым после дождя углям потухнуть.
После долгой паузы воевода мрачно изрек:
– Мы не были готовы к этому походу.
Глеб нахмурился, поворошил палкой угли и сказал:
– К походу в Гиблое место нельзя подготовиться.
Воевода, казалось, не слышал его. Он обхватил голову руками и тихо простонал:
– Если бы я знал… Если бы я только знал…
– Ты ничего бы не смог изменить, воевода, – снова возразил Глеб. – Приказ отдал князь Добровол. Тебе оставалось лишь выполнить его.
Несколько минут сидели молча. Потом Глеб подтянул к себе сумку с едой, раскрыл ее и достал несколько ломтей мяса. Один ломоть протянул Рамону, другой – Бранимиру.
Воевода посмотрел на еду с отвращением и мотнул головой:
– Не надо.
– Ты должен поесть, – сказал Глеб. – Еда – это топливо. Наш путь не закончен, и впереди будут новые испытания. Я хочу, чтобы ты восстановил потраченные силы.
– Силы? – Бранимир угрюмо усмехнулся. – Какой в этом смысл? Какого лешего нам идти дальше? Зачем?
– У нас есть цель, воевода. Мы должны остановить Призрачных всадников и армию мертвецов, которые собрались занять место живых. Надеюсь, ты об этом еще помнишь?
– Цель? – Воевода сжал кулаки. – Кому нужны твои «всадники»? Подумаешь – убили десяток смердов. Велика важность.
Глеб растерянно нахмурился.
– Я тебя не понимаю.
– А чего тут понимать? – вспылил Бранимир. – Думаешь, князю есть какое-то дело до их жалких жизней?
Лицо Глеба оцепенело. Он несколько секунд обдумывал слова воеводы, а затем медленно проговорил:
– Значит, Добровол послал нас в Гиблое место не за этим?
Воевода качнул кудлатой головой.
– Нет.
– Тогда зачем?
– Князь положил глаз на Иноземье. Это благодатная страна сродни Уграю. И князь возжелал получить ее блага и покорить ее дремучий народец.
Выслушав Бранимира, Глеб холодно усмехнулся.
– Князь Добровол решил захватить Иноземье с помощью двадцати воинов? Надо сказать, что это очень самонадеянно с его стороны. Гордыня затмила ему разум и затуманила глаза.
– Это не просто воины. Это стрельцы, вооруженные смертоносными огнестрельными мушкетами. Один наш стрелец стоит сотни дикарей, вооруженных одними лишь копьями.
– Правда? – Глеб дернул уголками губ и презрительно вымолвил: – Ну, и где же они теперь – эти твои могучие и непобедимые стрельцы?
Мгновение Бранимир смотрел на ходока недоуменным взглядом, будто позабыл о погибших воинах, потом снова обхватил голову ладонями и простонал:
– О, боги… Гиблое место убило их… Убило их всех….
– Верно. И «смертоносные мушкеты» не слишком им помогли.
Рамон осуждающе посмотрел на Глеба, а тот дернул щекой и недовольно проговорил:
– Ладно. Теперь нас трое. Возможно, нас должно было быть трое с самого начала, и Гиблое место просто избавило нас от лишних людей.
– Твои слова жестоки, – с упреком произнес Рамон.
– Да, толмач, знаю. Но что поделать – мы с вами в гиблой чащобе, а это очень жестокое место. Итак, нас трое, и это увеличивает наши шансы на выживание. Мы будем следить друг за другом. До Кишеньского жальника осталось всего ничего. Правила следующие. Не отходить от меня дальше, чем на две сажени. Оружие держать наготове. Сторониться кустов и камней-валунов. Если увидите что-то необычное, тут же говорите мне. И главное – безоговорочно выполняйте мои приказы. Бранимир, ты слышал, что я сказал?
– Слышал, – угрюмо ответил воевода.
– Тогда возьми мясо и съешь его. Еда не только восстановит твои силы, но и вернет тебе твердость духа.
Бранимир секунду или две сидел неподвижно, потом протянул руку, взял ломоть вяленого мяса, поднес его ко рту и впился в него зубами.
После трапезы воевода уснул. Лицо у него было бледное, изможденное, а морщин, казалось, стало в два раза больше, чем до этого похода.
Погрев руки у костерка, Глеб оглядел деревья и тихо сказал:
– Странно все это.
– Что именно? – уточнил Рамон, лежа на траве и глядя на проплывающие облака.
– Мы в двух шагах от прóклятого кладбища, а до сих пор не встретили ни одного упыря. Обычно их тут – как клопов.
– Быть может, они чувствуют твое приближение? Ты обрел прежнюю силу, и темные твари чуют это. Вот и не рискуют показываться у тебя на пути.
– Волколаков это не остановило, – напомнил Глеб.
