Ната отскочила, замахала рукой и, видя, что сбить огонь не удается, рванула в ванную. Позвать на помощь Мошкина, который в углу комнаты скромно листал журнальчик для домохозяек, она не догадалась. Однако огонь погас еще на пороге, когда расстояние между Натой и тетрадью увеличилось метров до трех. Ната испуганно оглядела руку. Никаких ожогов. Даже едва заметные, похожие на персиковый пух волоски на запястье не свернулись от жара.
– Ну и гады же эти светлые! – сказала Ната огорченно.
– Я бы на твоем месте радовался, что заклинание ставили светлые, – заметил Чимоданов.
– Почему?
– Рука целая. Если бы заклинание ставили темные, у тебя бы торчала обугленная кость, а на ней некоторое количество готового шашлыка, – с явным удовольствием сказал Петруччо.
Евгеша закончил читать рецепт приготовления гуся с яблоками, грустно облизнулся и закрыл журнальчик для домохозяек.
– Только людям аппетит распаляют. Хотя я же, по-моему, не люблю гусей, нет? – спросил он.
Мошкину никто не ответил. Его риторические вопросы чаще всего оставались без внимания. Какой-то звук привлек его внимание. Евгеша опустил голову.
– Чемодан, ты кое-что забыл! Бомбу! – не повышая голоса, сказала он.
Это было дело привычное. У ножки стула, на котором сидел Мошкин, что-то тикало. Небольшой пакет, к которому был прикручен будильник. Чимоданов с воплями набросился на Зудуку. Тот забился за батарею и, защищаясь, кололся булавкой. После третьей попытки выцарапать его Чимоданов сдался.
– Только высунься! – пригрозил он и, вернувшись к бомбе, умело разминировал ее.
– Заряд не очень сильный. Но ножку бы оторвало, – сказал он Мошкину.
Мягкий Евгеша не стал уточнять, какая ножка имеется в виду: ножка стула или его собственная. Или, может, обе сразу?
– У твоего Зудуки синдром эмоциональной недостаточности, – заявила Ната.
– ??
– Моральные уроды посылаются нам на пути затем, чтобы на их фоне мы больше ценили нормальных людей. Когда еще так обрадуешься вкусу обычного супа, как не после супа пересоленного? – нравоучительно произнесла Ната.
Она, как актриса, обожала испытывать себя в различных амплуа. В том числе в нравоучительном.
– Подчеркиваю! Мой Зудука не моральный урод, а моральный уродик. Разница колоссальная, особенно для понимающего человека, – мрачно сказал Чимоданов и погрозил батарее кулаком.
– Тебе виднее. Как-никак Зудука твое творение, а все, что мы делаем, вольно или невольно получается по нашему образу и подобию, – проговорила Ната.
Неожиданно Вихрова вскрикнула, не отрывая взгляда от окна. Это был холодный информативный вопль, ибо Ната всегда заботилась о том, чтобы выглядеть уместно и случайно не использовать больше эмоциональных сил, чем следует.
В стекле маячила плоская круглая рожа, совершенно разбойничья по виду. Припухшие скулы, низкий лоб с выступом черных жирных волос и – главное! – в подлом предвкушении скалящийся рот. Красные глазки быстро перебегали с Чимоданова на Нату, а с Наты на Мошкина.
Заметив, что обнаружена, рожа без спешки отлипла, ухмыльнулась, зыркнула и исчезла.
– Кто это был? Комиссионер? – спросила Ната.
Чимоданов подошел к стеклу, открыл раму и после некоторого колебания потрогал оставшуюся на стекле грязь пальцем.
– Комиссионер-то он, может, и комиссионер, да только какой-то неправильный, – заявил он.
– Почему неправильный?
– Потому что это не пластилин. Абсолютно натурально не пластилин... – Чимоданов показал ей палец, покрытый коричневой, быстро засыхающей жижей.
– Вытри! – быстро сказал Мошкин.
– Зачем?
– Она разъела стекло. Это комиссионер, вылепленный в Нижнем Тартаре. Обычные пластилиновые там сразу раскисают. Эти не такие гибкие, как наши, не такие увертливые и хитрые. Эйдос им выцыганить сложно – мозгов не хватает, – сообщил Евгеша.
– А зачем тогда они нужны?
– Их используют как ботов или дублей – в сражениях на второстепенных участках. Для создания массовости, для разведки и просто как пушечное мясо. Воины они не ахти, зато и вреда им особого не причинишь. Глина есть глина. Особенно огнеупорная. Картечь в ней застревает. Даже заклинания и те вязнут. Ну, кроме самых сильных, конечно...
– Откуда ты знаешь? – спросила Ната.
Вопрос был сформулирован неверно. Мошкин сразу занервничал. Засомневался.
– Откуда я знаю, да? Мне ведь этого никто не говорил, нет?
Ната погладила его по голове. Ее слабая и тонкая рука наделена была особой силой. Евгеша от удовольствия едва не замурлыкал.
– Успокойся! Все хорошо. Тебя никто не ругает. Тебе Арей сказал?
– Нет. Я читал. Я же много читаю, да?
– Много, родной, много. Все читаешь и читаешь. А что им от нас надо, этим комиссионерам из Нижнего Тартара?
– Не знаю. Но если интересно, то можно спросить, – предложил Мошкин.
– У кого?
– Да у них вот!
Ната оглянулась. Окно было облеплено ухмыляющимися разбойничьими рожами. Их было не меньше десятка. Судя по звукам, доносящимся из кухни, там вторжение уже началось.
– Что им надо? – нервно спросила Ната.
– Уж точно не твой автограф. Не хочешь попытаться их охмурить? – поинтересовался Чимоданов.
Стекло треснуло. В комнату полезли комиссионеры. У некоторых в зубах поблескивали ножи.
Мошкин выхватил меч. Чимоданов после непродолжительного размышления материализовал боевой топор. С мечами у него не особо ладилось. Несмотря на все старания Арея обучить его бою на мечах, взъерошенному, маленькому, вспыльчивому Петруччо куда больше подходил топор. Интересно, как бы он отреагировал, скажи ему кто-то, что топор – любимое оружие гномов?
Услышав из коридора шум, Мошкин обернулся. В дверях маячили еще рожи четыре. Тела у комиссионеров были такие же липкие, как и их физиономии. Одежда висела на них клочьями. На ком-то были только штаны, на ком-то лишь пиджак. Все истлевшее и явно снятое с мертвяков. Некоторые комиссионеры ограничились часами. Правда, ничего шокирующего хрупкую детскую нравственность в наготе комиссионеров не обнаруживалось. Все они были абсолютно бесполы.
Мошкин и Чимоданов встали спина к спине. Чимоданов контролировал окно, Мошкин – тех, что прорвались через дверь.
– Когда будешь размахиваться топором, не попади мне по затылку! – попросил Евгеша.
Как всегда с ним бывало, в минуту реальной опасности он вел себя мужественнее, чем в минуты опасности воображаемой.
– Я ведь не попаду, да? – передразнил Чимоданов.
На плечи к нему резво карабкался Зудука с карманами, полными петард. Ему помог стол, под который хозяин недавно бросил свой красный чемодан. Наступив на чемодан, Зудука перескочил с него на стол, а оттуда сиганул на плечи к Петруччо.
